Книга Джилл - Стефания Эн

Стефания Эн

Джилл

Партелла — планета, которая живет игрой. Шоу любой ценой, деньги, сферы влияния…

Но что делать, если вмешивается чувство, такое сильное, непонятное и прекрасное? И портит все карты…

*книга не связана по смыслу с предыдущими частями. Можно читать как отдельное произведение.

Глава 1

"Милый, дорогой, любимый Феб!

Если ты читаешь эти строки, значит меня уже нет в живых.

О! Умоляю! Не бросай письмо! Дочитай! Ведь если ты читаешь, то мне уже не помочь и спешить некуда. Слишком поздно. Алекс Тор уже стоит у дверей. Ещё немного — и он выполнит своё задание. Уничтожит столь непокорную жену своего господина.

Знай, милый Феб, я ни о чем не жалею. Если бы можно было повернуть время вспять, я ничего бы не поменяла! Никогда! С тобой, милый, я была счастлива. По настоящему, глубоко и полностью. О! Не жалей меня и не плачь! Я сама сейчас плачу, хватит меня одной.

Мой конец предсказуем и закономерен. Другого финала нет и не может быть. Увы! В моём мире женщина несвободна. Мы не имеем права распоряжаться собой. Выбирать, как жить, кого любить. Я посмела пойти против системы и теперь плачу по счетам.

Но не переживай за меня. Всё так, как и должно быть. И да, я скоро умру. Но я умру зная, что такое настоящее счастье! Это всё благодаря тебе, милый Феб. Ты дал мне крылья, научил парить, заставил мечтать. Да, этим мечтам не суждено сбыться, но они были у меня. Эти мечты. Это счастье находиться рядом с любимым! Пусть недолго, но мы с тобой познали высшее блаженство. То волшебное чувство, которое не каждому в этом мире везёт пережить. А мы с тобой познали любовь. Настоящую. Крепкую. Живую.

О! Как бы мне хотелось взрастить эту любовь с тобой, укрепить, пронести сквозь года… Но увы! Наше с тобой время истекло…

Знаешь, сейчас я думаю, что заслужила смерть. Я столько зла натворила в своей жизни! Принесла другим столько горя! И это ты. Ты, дорогой Феб, открыл мне глаза. Показал другой мир. Иные цели. Научил чувствовать. Понимать то, что я раньше не осознавала. И если бы у меня было время, я бы постаралась жить по-другому. Но увы! То, что я творила до встречи с тобой, уже не изменить.

Да, прошлое нам не подвластно. Но будущее в твоих, Феб, руках! Наше с тобой продолжением, наша кровинка, плод наших чувств. Наша надежда! Джильда. Наша доченька. Я отослала её к тебе. Успела. Выслала её до прихода палача. Алекс Тор погнался за мной. А тем временем нашу с тобой дочь успеют спасти! Это для меня важнее всего теперь. Жизнь нашей дочурки. Пусть она будет счастлива! За меня. За наше с тобой не прожитое счастье! Милый Феб! Заботься о ней и люби также сильно, как любил меня! Пусть она вырастет свободной гражданкой Империи! Пусть никогда не знает, что такое клетка, в которой сидят все женщины Корсики. Пусть наша дочь сама выбирает свой путь!

Обещай! Хотя я и так знаю, что ты всё выполнишь. Ты такой хороший! Самый лучший человек из всех, что я встречала в своей жизни!

Что ж. Моё время пришло. Прощай, любовь моя.

Подпись: Элизабет Таллин."

Дочитав письмо, Джилл оторвала взгляд от пожелтевшего клочка бумаги и устремила взор вдаль. Они с отцом сейчас сидели на живописном берегу реки, воды которой неспешно и важно следовали течению. Яркий дневной свет наделял всё вокруг радостным дыханием лета. Ровная зелёная трава на земле служила естественным мягким ковром. Развесистая корона плакучей ивы свисала над водой и заботливо укрывала отца и дочь от слишком ярких лучей.

Да, дом генерала Феба Брауна находился в прекрасной живописной области. Бравый военный заслужил право выбрать себе любое место для жизни. И он предпочёл заповедную зону шумному мегаполису. Да, расстояние отсюда до места службы немаленькое. Зато придя домой, можно по настоящему расслабиться и отдохнуть на лоне природы. Да и детей растить в подобном тихом месте куда разумнее, чем в суете города. Джилл давно уже не жила с отцом. Однако в гости приходить любила. Здесь очень красиво и кормят вкусно.

— Пап, ну и зачем ты мне это дал? — Джилл протянула отцу пожелтевший листок. — Я письмо мамы знаю наизусть. Ты столько раз показывал мне его. Но сейчас-то зачем ты снова вспомнил о маме?

Джильда лёгким движением руки поправила непослушный рыжий локон, упавший на глаза. Успех сего действия не оказался длительным. Бунтарка-прядь, отправленная к сородичам, пробыла на положенном месте недолго: через пару секунд снова вернулась и заслонила собой обзор.

Несмотря на причиняемые неудобства, Джилл любила свою причёску и ничего не хотела менять. Природа наградила девушку копной рыжих вьющихся волос. Причём это был не дешёвый ржавый простецкий оттенок, а благородный насыщенный тёмный медно-рыжий цвет. Естественные кудри длинной чуть выше плеч образовывали объёмную непослушную копну. Джилл не любила тратить время на укладку и волосы пребывали в хаотичном беспорядке. Однако, несмотря на законы логики, девушке такая бунтарская причёска очень шла, придавая образу свободы и шарма.

Отец медлил с ответом, хоть и забрал письмо из рук дочери. Генерал продолжал сидеть на траве, смотря куда-то в даль грустным тоскливым взглядом. Воспоминания об Элизабет каждый раз пронзали сердце тысячью кинжалов. Джилл понимала состояние отца, но тянуть время попусту не хотела: вот-вот приедет Майкл. И им необходимо сразу отправиться к ней домой. Ещё вещи собрать нужно успеть. Джилл, как всегда, оставила всё на последний день. А тут ещё у отца неожиданно лирическое настроение проснулось. Уезжать, не успокоив папу, никак нельзя. А отец в упор не желал мириться с выходками дочери.

— Пап, ну пожалуйста, прекрати! Я не хочу оставлять тебя таким расстроенным! — девушка повернулась и нежно обняла папу, — Ты же знаешь, что я ненадолго, что поехать обязательно надо. Это свадьба моей кузины Мариам. Важное событие. Мариам сама меня пригласила и очень просила приехать. Я нужна сестре!

Отец по-прежнему не реагировал. Тогда Джилл сменила позицию, пересев прямо напротив генерала. Она оказалась непосредственно перед ним и постаралась перехватить его взгляд. В глазах девушки читалось столько мольбы, что суровый военный сдался и наконец-то улыбнулся.

— Дочка, как же я люблю, когда ты так смотришь! — произнёс генерал. — В такие моменты я верю,