Книга Экспедитор - Игорь Негатин

– Хорошо.

Он присел на соседнюю койку и огляделся. Барак был пуст. Рабочие ушли на ужин, и можно было не опасаться, что нас подслушают.

– После твоей отправки в Анхело-де-Сорр, – начал Вильяр, – я попытался выяснить, кто же на самом деле убил Федерико Линареса. Не буду пересказывать всего случившегося, но мне удалось найти маленькую зацепку. Она привела меня в хижину местного оборванца, который какое-то время работал в лагере антропологов… Парень, надо сказать, весьма складно рассказал, как вы с Джилом убивали Линареса. Рассказывал, пока несколько раз не получил по морде. Потом он стал гораздо откровеннее. Особенно когда потерял одно ухо и сломал два пальца. Нечаянно получилось.

– Кто убийца? – глухо спросил я.

– Себастьяно.

– Этого не может быть, – покачал я головой. – В тот вечер я вышел из палатки первым, а Себастьяно остался в ней. Он никуда не выходил.

– Разве я сказал, что он сам убивал? – удивился Вильяр. – Нет, он просто заплатил за эту смерть.

– Зачем?

– Работая на Линареса, он получал дань от поставщиков материалов и продовольствия. Федерико начал подозревать. Помнишь, каким горячим был ваш ученый? Что бы он сделал, узнай, что Себастьяно у него крадет, да еще такими большими суммами?

– Пристрелил бы как собаку, а тело бросил в выгребную яму.

– Верно. Вечером после убийства в палатке Линареса кто-то здорово порезвился. Вскрыл ящики и переворошил документы. Все это списали на тебя и Джила, да упокоит Господь его невинную душу.

– Что случилось с настоящим убийцей?

– Его отравили. Сдох, по рассказам, в мучениях. Слабое утешение, но лучше чем ничего.

– Это сделал Себастьяно? – спросил я.

– Конечно. Вполне в духе этой сволочи.

– Откуда ты про это узнал?

– Я же тебе говорил – один оборванец рассказал. Он дружил с убийцей, и вот, изрядно загуляв, тот и признался в своем грехе. Через несколько дней убийцу обнаружили мертвым.

– Что было потом?

– Заявился на постоялый двор, где Себастьяно снимал комнату. Мы пообщались…

– Хотел бы я это видеть.

– Не думаю. Это был не самый приятный вечерок на моей памяти. Мы вышли подышать воздухом и прогуляться. Погода была такой скверной, что толстяк даже обмочился. Правда, перед этим он рассказал много интересного и…

– Продолжай, – хрипло сказал я.

– Показал тайник, где прятал небольшую шкатулку. Так… Ничего особенного. Полторы сотни золотых монет, десяток драгоценных камней и бумаги.

– Архив Линареса?

– Архив – слишком громкое название, приятель. Небольшой сверток, – Мартин показал примерные размеры, – не более.

– Что там было?

– Записи об экспедиции в дебри Южной Америки и неких любопытных находках, кои были там сделаны.

– Карта была?

– И карта, – кивнул Вильяр.

– Что случилось потом?

– Я забрал эти документы, – пожал он плечами. – Спрятал в надежном месте. Разумеется, хорошенько их изучив. Через несколько дней за мной пришли люди Альвареса Гарса и обвинили в убийстве этой сволочи – Себастьяно. Толстяка нашли зарезанным на пороге постоялого двора. Кто-то полоснул ему по горлу, да так ловко, что просто диву даешься, какими острыми клинками орудуют некоторые парни.

– Альваресу очень не понравилось, что ты влез в это дело…

– Конечно. Правда, он ничего не сумел от меня добиться. Как ни старался.

– Сильно старался?

Мартин Вильяр задрал край рубашки, и я увидел следы ожогов. Пытали, значит…

– Ты крепкий мужчина, Мартин, но чем я могу помочь? Убийцу Джила, как понимаю, ты уже не достанешь. Убийц Себастьяно… – Я поморщился и покачал головой. – Вряд ли. Чего ты хочешь?

– Знаешь, Серхио, наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями, но одно знаю совершенно точно: я не хочу гнить на этой каторге.

– Похвальное желание. Как ты нашел мой тайник?

– Долгая история, Серхио. Очень долгая.

– Я никуда не тороплюсь.

– Хорошо, я расскажу, но перед этим ты ответишь на один вопрос.

– Спрашивай.

– Кто ты такой, Серхио Чатров?

Не знаю, что именно подумал Мартин про мои последующие откровения, но вид у него был… Как бы вам объяснить… Помягче. Слегка растерянным. Наверняка подумал, что у меня крыша поехала. С другой стороны – найденные вещи были лучшим подтверждением моей истории.

Почему взял и признался? Чего мне было бояться? И этот предаст? Меня убьют? Так все там будем. Рано или поздно, но будем. Мог бы Вильяр предать – давно бы предал. Сдал бы вместе с находками.

Разведчики Сотки и не такие случаи рассказывали. Путешествия между мирами полны неожиданностей. Иногда помощь приходит оттуда, откуда совершенно не ждешь. Поверьте, так бывает. Как говорил один мой приятель: «Жизнь состоит из паутины случайностей».

– Ладно, Серхио… Твои дела, приятель, это твои дела. Мне кажется, ты не врешь.

– Зачем мне это делать?

– Мало ли… – Он с подозрением покосился на мои руки, словно ожидал увидеть копыта или звериные когти.

– Я сейчас не сильнее котенка, так что можешь расслабиться.

– Ты, как я погляжу, не унываешь.

– Не имею такой привычки.

– Это хорошо. Потому что у нас впереди несколько тяжелых дел.

– Каких?

– Поставить тебя на ноги и… – Он усмехнулся. – Бежать отсюда.

27

Соленый, разъедающий кожу пот, жажда и расплывчатое марево, замершее над землей. Среди свежераспиленных досок дрались каторжане. Охранники не спешили останавливать эту потасовку, смеясь и подбадривая двух бедолаг, сцепившихся из-за плесневелого куска хлеба, найденного среди деревянных обрезков. Изнуренные работой, влажным климатом и бесчисленным гнусом люди часто срывались, ввязываясь в глупые и бесполезные стычки. Злоба… Она гнездилась в каждом из нас, клокоча где-то под горлом, и хватало ничтожного повода, чтобы глухая ненависть выплеснулась наружу.

Единственное, что спасало надсмотрщиков от бунта, – краткосрочность этих эмоций. Будь чувства более продолжительными, каторжане разнесли бы лагерь по бревнышку. Если бы не боялись. Страх и злоба – вечные спутники обитателей Анхело-де-Сорр…

Рядом со мной, наблюдая за дракой, сидел Мартин Вильяр. Наблюдал, надо заметить, без какого-либо интереса. Равнодушно, будто смотрел на клубок дерущихся крыс.

– Эти бродяги не пощадили бы и родную мать, лишь бы набить свое брюхо. – Мартин презрительно скривился и сплюнул на землю.