Книга Танцовщица из Хивы, или История простодушной - Бибиш

Мы ходили по комнатам, и везде пыль поднималась от наших шагов. А этот алкаш еще заявляет:

— Если вы нуждаетесь в квартире, сначала заплатите мои долги девятимесячные по квартплате. Договорились?

Нам только этого не хватало! Но пришлось заплатить в Сбербанк его долги. Заплатила и квитанцию принесла.

Муж сразу пошел на рынок, сделал рамы, установил их, стекла вставил. Немножко теплее стало в квартире. В тот же день переехали от Равиля и Гали на новое место, к алкашу. Дети учились в прежней школе, правда, далековато теперь было, но они уже привыкли, поэтому я их переводить не стала. Зачем? Опять их, как новичков, будут обзывать. Пусть учатся там, где им нравится.

Как всегда, на новом месте началась у меня уборка. На черный холодильник ушло пять дней, а ванну чистила ровно десять дней. Если бы вы знали! Пока чистила эту ржавчину, у меня на руках вся кожа облезла. Чтобы эту грязь отчистить, наверное, всю бытовую химию в городе скупила. Чего только не делала! А на то, чтобы весь бардак в квартире убрать, отчистить, ушло около двадцати дней.

Начали тут жить. Хозяин квартиры за неделю раз восемь приходил, просил денег: то двести, то сто пятьдесят, то сто или пятьдесят рублей. Я ему говорю:

— Только что мы заплатили ваши долги по квартплате. Денег я не печатаю, они нам с трудом достаются!

Он уходил. Потом опять приходил клянчить.

Торговля наша шла потихоньку.

Вот я в очередной раз собралась в Москву на Черкизовский рынок за товаром. Купила билет. Дома для детей все приготовила. Все деньги забрала, даже на хлеб не оставила. Думала, муж за это время на рынке что-нибудь продаст — будут деньги, будет хлеб.

Приехали на Черкизовский рынок. Я тоже, как все коммерсанты, вышла из автобуса и пошла покупать товары. Потратила все деньги на товары, уже иду обратно к автобусу и возле какого-то лотка остановилась, чтобы спросить: «Блузки почем?» И все. А коляска с вещами позади меня стоит. Пока я смотрела на эти блузки, мою сумку-то утащили. Развернулась — сумка тю-тю, нету! Я растерялась, туда-сюда бегаю среди толпы. Да где ж теперь сумку найдешь — все, украли!

В руках пустая коляска, денег нет… Иду совсем измученная к автобусу. Водитель говорит:

— А где товары?

— Товары украли.

— Здесь надо быть внимательной, а то без ничего останешься.

Еду и переживаю: зачем я остановилась возле блузок, все равно не купила бы, вот из-за этих блузок украли весь товар на 5200 рублей. Пока ехали обратно, я ничего не кушала по дороге — денег не было. Думаю: ничего, дома поем.

Пришла домой, мужу объяснила, что сумку украли. Он успокаивал меня, но я видела, что он очень расстроился. Потом рассказал, что ничего за день не продал, торговли не было. Так мы и остались без хлеба. Дети, как назло, просили до одиннадцати вечера хлеба. Я им сварила что-то, но они требовали хлеба, больше ничего. Когда в хлебнице и булочки, и черный хлеб лежали, они не кушали, а сейчас хлеба нет — они захотели именно хлеба.

До утра кое-как терпели. Утром рано встали, чтобы идти на рынок торговать. Вдруг звонок в дверь. Открываем — видим, пришел хозяин денег просить в долг.

Пытались объяснить ему ситуацию — он не верит:

— Тогда займи у кого-нибудь, — говорит.

Я отвечаю:

— Мы со вчерашнего дня с детьми сидим без хлеба, а у меня нет привычки просить деньги у кого-то.

Он свое:

— Хоть пять рублей дайте.

— Если бы у меня пять рублей было, — говорю, — я детям уже купила бы хлеба. А вы больше нас не тревожьте, ничего не получите. Придете за месячной квартплатой первого числа — вот тогда и дам вам денег. Вы до нас жили же как-то и дальше продолжайте жить!

Там родственники со своими «дай-даями», теперь вы!

Он ушел, а мы отправились на рынок. Я молила Бога, чтобы мы смогли хоть что-нибудь продать, потому что один сын остался дома голодный, другой ушел в школу — там его бесплатно кормят.

Вот продала что-то и побежала сразу в магазин, купила еду и быстро на квартиру. Сына накормила, вернулась назад на рынок. На рынке некоторые узнали, что у меня денег не осталось и что в Москве сумку украли. Кто-то из тех, с кем ездила вчера, рассказал. Подошли ко мне женщины и говорят:

— У тебя деньги есть или, может, тебе надо, ты скажи, ладно?

— Вчера и сегодня до десяти часов утра и дети, и мы голодные были, дома нечего было кушать.

— Эх ты, дура, тебя, наверное, по голове кирпичом стукнули, зачем детей голодных оставила, у нас попросила бы на хлеб! Разве так можно?

— Я никогда ни у кого ничего не прошу. Вот сейчас продала товар и купила хлеб. Если в долг берешь, надо уметь отдавать. Поэтому никогда ни у кого не прошу денег. Спасибо, что пришли меня поддержать!

— Да ты не отчаивайся, мы тоже прошли этот путь, и у нас крали сумки и деньги вытаскивали. Все это было. Деньги — дело наживное, заработаешь. Лишь бы здоровье было.

А за пару дней до этого еще одна неприятность у меня случилась.

Мы ведь с временной пропиской жили. Торговали, можно сказать, нелегально. Я на рынке у знакомых продавцов и у покупателей, которые постоянные, спрашивала, может, есть у кого-нибудь бабушка или дедушка в деревне, которые нуждаются в деньгах. Но все боялись, когда с ними о прописке говорили. Уходили от ответа. А я ко всем приставала: «Пропишите, пропишите!»

И вот я обратилась с этим вопросом к женщине, которая уже несколько раз у меня покупала то рубашку, то обувь:

— Извините, пожалуйста, можно вас спросить о чем-то?

— Можно, конечно.

— У меня денег нет, чтобы квартиру купить и прописаться, я работаю нелегально, только с временной пропиской. Скоро эта прописка кончается. Не могли бы вы меня к себе прописать? Я все документы подпишу, что я на вашу квартиру претензий не имею.

Вот до чего я додумалась от отчаяния! Она отвечает:

— Я вас понимаю. Но я в области живу, я должна узнать, согласится наш сельсовет или нет.

В общем, Валя (так ее звали) обещала нам помочь.

Через два дня она пришла и сказала, что пропишет нас. Я от радости чуть с ума не сошла. Попросила ее подождать, а сама бросилась со всех ног домой с рынка. Схватила там двести долларов и бегом назад, а вместо меня пока Икрам торговал. Я подбежала к нашей палатке, где Валя ждала, и отдала ей деньги. Она говорит:

— Нет, не надо, я вас и так пропишу.

— Возьмите-возьмите, у вас же тоже дети есть, пригодится!

Взяла она деньги и ушла. И больше мы ее не видели.

Сначала эти деньги пропали. Потом сумку с товаром украли. Я, конечно, очень расстроенная была. Но что делать. Надо жить.