Книга Прогрессор каменного века. Книга 1. Провалившийся в прошлое - Александр Абердин

– Таня, уже очень скоро, буквально через полтора месяца, начнётся земляная охота, а у нас заканчивается соль. Ты сможешь пожить без меня пару недель, пока я схожу на соляную охоту? Не испугаешься? Чтобы тебе не было страшно одной, я оставлю тебе оружие. С ружьём ты не управишься, а вот с луком запросто. Ну а на тот случай, если к тебе заглянут сородичи, можешь подарить им копья, топоры, кинжалы и хорошенько угостить. Если кто захочет остаться, то я не буду против.

От таких слов девушка, вытаращив глаза, чуть было не плюхнулась на грядку попой и тут же воскликнула:

– Нет, они не останутся, Митяй! Без них умрут все дети, женщины и олроды. – Выболтав свой самый главный секрет, она принялась не очень изобретательно отбрёхиваться: – Митяй, охотники из моего поселения здесь не охотятся. Слишком далеко идти. Моё поселение находится за третьей большой водой, а через неё летом не перебраться. – После чего немедленно поинтересовалась: – А где находится место соляной охоты?

Митяй, сделав вид, что он принял её слова за чистую монету, немедленно указал рукой на северо-восток. Похоже, что третьей большой водой, скорее всего, была река Лаба. Тогда вторая большая вода – это Белая, а первая – Мария. Если Таня не соврала, но могло оказаться и так, то её поселение находилось на реке Большой Зеленчук. В любом случае оно стояло на высоком берегу реки, в предгорье, а Митяю нужно было ехать на юго-восток, но он мог ведь сделать и петлю, а потому сказал:

– Моя соляная охота там, Таня, за Кубанью, за великой водой, но я через неё переплыву. Мне только нужно изготовить для Шишиги две лодки, чтобы они опускались сверху вниз. Ты поможешь мне построить эти две лодки?

Девушка тут же быстро спросила:– А Ижика и его большую лодку ты оставишь, Митяй?

Как это ни странно выглядело, но Таня очень быстро научилась ездить на лодкоцикле и смело заезжала на нём в воду. Митяй понял её вопрос так, что она не хочет пускать своих соплеменников на территорию латифундии, и ответил, кивнув:

– Да, я поставлю Ижика на лодку с четырьмя круглыми ногами и оставлю, чтобы ты возила на нём корм. Только давай договоримся так, Таня: если к тебе в гости вдруг всё-таки придут твои друзья, пусть они не суют нос в мои мастерские. Всё, что им нужно, я сложу в гараже, и мы с тобой даже сделаем для них большую лёгкую лодку с колёсами и сухим домом, чтобы они могли возить на ней мясо и переплывать через большую воду.

Таня снова немедленно прокололась:

– Но если в лодке не будут сидеть Ижик или Шишига, она ведь не сможет плыть по воде!

Митяй, не дав себе улыбнуться, ехидно поинтересовался:

– А грести вёслами им что, в лом? В крайнем случае можешь отдать им тот канат, который я перебросил через Митяйку. Тогда они будут натягивать его через реку и перебираться по нему.

Девушка снова принялась убеждать, что охотники её племени далеко и что они здесь никогда не охотятся и всякое такое, но Митяй лишь кивал и сноровисто выпалывал сорняки. Они возились на огороде до обеда, а потом отправились в мастерскую. Между мастерской и литейкой он ещё ранней весной соорудил большой навес, а под ним смастерил хотя и примитивную, но вполне приличную пилораму. Её приводило в движение большое водяное колесо, и пять стальных пил запросто распускали на доски даже дубовые брёвна, правда, пилы после двух-трёх брёвен нужно было точить заново – зубья тупились. Но на этот раз ему были нужны в основном пихтовые доски, лёгкие, почти снежно-белого цвета, чтобы изготовить из них два понтона.

Лодку-плоскодонку для охотников он думал построить длиной в пятнадцать метров без учёта носового скоса, которому решил придать треугольную форму, и шириной в пять, с бортами высотой в два с половиной метра, с прочной палубой, вместительным трюмом под ней, большой крытой надстройкой и шестью огромными, но лёгкими колёсами диаметром в три метра, дубовыми, со спицами и стальным ободом с шипами, стальными же мощными полуосями диаметром в сорок пять миллиметров и длиной в метр, уходящими внутрь корпуса в самой нижней части, над днищем, с бронзовыми втулками, практически точно такую же, как лодка Ижика. Мотоцикл и вездеход и раньше были для Митяя чуть ли не живыми существами, но благодаря Тане обрели собственные имена все имеющиеся в наличии бензопилы и даже дизель-генераторы.

В первый же день Митяй начал работать ударными темпами, и на этот раз Таня относилась к мужской работе крайне серьёзно. Всё, что он ей поручал, девушка делала с огоньком и очень старательно. Митяй тщательно прятал улыбку, прекрасно понимая, что именно за этим послала к нему девушку большая мать Шашемба, причём явно девушку не простую, не из числа рядовых членов племени. Раз так, то и ему следовало проявить щедрость.

Ещё в прошлом году Митяй изготовил из карагача, хорошенько распарив дерево, два с половиной десятка заготовок для мощных луков длиной немного меньше человеческого роста, наточил из прочной и плотной древесины граба на токарном станке семь с половиной сотен прочных, тяжёлых, веретенообразных стрел длиной в полтора метра и отлил для них из стали гранёные охотничьи наконечники с втулками, но без зацепов, чтобы было легко выдернуть из тела животного. Оперение он делал из кожи спиртовой выделки и горячего прессования, пропитанной гудроном, вставлял в крестообразный распил на конце стрелы и заливал его мастикой, сваренной на базе столярного клея с добавлением олифы, гудрона, канифоли и глины, после чего ещё и набивал на них стальные бандажи. Некоторые наконечники он делал для охоты на крупную рыбу, то есть гарпунного типа, со стальным кольцом, чтобы привязывать к нему прочную верёвку.

Луки, проваренные в мастике и потому водостойкие и очень прочные, получились у него хотя и тяжёлыми, зато на диво тугими и мощными. Они спокойно посылали двухсотграммовую стрелу на двести тридцать метров, но убойная сила стрелы у них была всё же максимум сто двадцать метров, а максимальная эффективность и того меньше – метров семьдесят пять, но зато на этом расстоянии стрела пробивала сосновую доску толщиной в три сантиметра. Луки и стрелы, которые Митяй довёл до ума где-то через месяц после появления в его доме доисторической охотницы, привели ту в неописуемый восторг. Таня выпросила у него один лук, три десятка стрел и, как это ни удивительно, тренировалась в стрельбе, а не просила немедленно пойти на охоту. И слава богу. Митяй оказался совершенно никудышным стрелком из лука. Его точно не приняли бы в эльфы ни при каких обстоятельствах, даже если бы на тех напали злые урукхаи и решалась их судьба.

Кроме Тани Митяй намеревался порадовать новым оружием двадцать четыре охотника, но он даже не представлял себе, сколько людей в её племени. Во всяком случае, в ту колёсную восьмивёсельную лодку с домом, которую он начал строить, смело могло влезть и больше народа, все сорок, а то и шестьдесят человек. Она ведь была, по сути, двухэтажная, с просторной надстройкой на палубе.

Собрав каркас лодки, они поставили его на бок и, ещё не нашивая борта, обшили плоское днище длинными шпунтованными сухими дубовыми досками толщиной в пять сантиметров. Ничего не попишешь, днище должно быть прочным. Ещё когда Митяй только сколачивал вместе с Таней каркас, то, немного подумав, решил улучшить конструкцию лодки. Как только она легла просмоленным днищем с набитыми на стыки досок мощными рейками на стапель, он сложил в трюме, на стальной плите, положенной по самому центру, небольшую печь из огнеупорного кирпича с чугунной плитой и дверцей. Всё равно Танины соплеменники устроят в ней зимой очаг и обязательно спалят и, не дай бог, при этом сгорят ещё и сами. Подняв круглую трубу, изготовленную из шамота, выше уровня палубы, перед тем как сколотить из досок надстройку, Митяй сложил вторую печь, и лодка мигом превратилась ещё и в большой двухэтажный дом на колёсах, способный вдобавок ко всему плавать по воде. Так что это получился ещё тот монстр, но он им очень гордился, а Таня так и вовсе чуть ли не ежеминутно визжала от восторга, хотя вся и извозюкалась чёрной мастикой. Да, лодка у них в конечном итоге вышла просто на славу, и если её на зиму обложить для утепления еловыми лапами, да натаскать их ещё и под днище, чтобы там не гулял ветер, то из неё получится отличная общага человек на сорок, а то и на все пятьдесят, о чём Митяй сказал Тане, и ему заранее стало дурно, когда он представил себе, какая в ней будет стоять вонизма. То, как будут переть эту махину через пампасы Танины кореши, его совершенно не волновало. Пусть хоть впрягают в неё мамонта или пару шерстистых носорогов. Когда это чудовище с чёрными от гудрона бортами, поставленное на колёса, способное спокойно принять на борт хоть две Шишиги, было готово, Митяй принялся загружать в трюмы залитые парафином горшки с тушёнкой и обматывать их оставшимися у него мехами и выделанными кожами, чтобы не побились, а также верёвками. В общем, он не просто делился с Таниными соплеменниками припасами, а отдавал им почти всё и даже смотался в лесостепь, чтобы завалить трёх носорогов, после чего они сварили огромное количество тушёнки. Девушка, помогавшая ему загружать лодку, глядя на это, чуть не плакала, а когда Митяй, почесав в затылке, отдал ещё почти всю оставшуюся соль, большие ёмкости с готовой крупой и подсолнечным маслом, у Тани на глазах действительно заблестели слёзы. Отдавал он охотникам даже десять пар сапог, но их он как раз и стачал специально для этого. При этом он поработал ещё и суперкарго, заодно объяснив Тане, сколько всего груза может взять на борт лодка, и даже специально прибил к бортам тонкимии не слишком длинными гвоздями, чтобы не пробить их, ватерлинию, после чего отбуксировал лодку Шишигой на Митяйку. Эта речка хотя и была широкой и полноводной, имела плавное, величавое течение, а потому они не рисковали отправиться в путешествие до самого Азовского моря.