Книга Все дни, все ночи. Современная шведская пьеса - Пер Улов Энквист
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маргарета. Ты в самом деле собираешься в ресторан? Хенрик!
Анна. Я выпью только пива.
Хенрик (встает). Да... Не знаю, что и сказать.
Маргарета. Ох, какой усталый у тебя вид.
Хенрик. Наоборот... В каком-то смысле... мне стало легче.
Эва (начинает одеваться, надевает шубу, платок, проводит щеткой по волосам, оборачивается с усталой улыбкой). Ну вот, теперь я снова похожа на себя... Что поделаешь? И все-таки спасибо за вечер.
Маргарета. Я почти забыла, чтó мы ели.
Эва (целует мать в щеку, обнимает отца). Не знаю, что сказать.
Хенрик. Ничего не надо говорить.
Маргарета. Не надо.
Эва. Я знаю. Все наладится... Ты готова?
Анна. Да, только сапоги надену. (Все стоят молча, пока она обувается.)
Хенрик. В точности как тогда, когда она была маленькой.
Эва. О’кей! Увидимся.
Маргарета. Конечно, увидимся.
Хенрик. Успокойся. И машину веди осторожней. Скоро зима.
Эва. Пока еще не холодно.
Хенрик. Подморозить может внезапно.
Анна (смиренно). Я тоже, наверно, должна сказать спасибо и до свидания.
Маргарета. Спасибо и тебе, дружок. Желаю повеселиться.
Анна. Повеселюсь.
Маргарета. И спасибо, что пришла.
Анна. Ага. Папа, пока. (Пауза.) Послушай, не вешай носа. У тебя вся жизнь впереди.
Хенрик. Пока. Идите же.
Анна. О’кей.
Маргарета. О’кей, дружок. Созвонимся.
Эва. Счастливо.
Хенрик. Счастливо.
Дочери уходят, Хенрик запирает наружную дверь. Маргарета направляется в глубь квартиры. Хенрик минуту стоит неподвижно, потом запирает внутреннюю дверь, оборачивается и смотрит вслед Маргарете, которая проходит через холл в кухню. Он складывает раскрытый зонтик, вешает его на вешалку, перевешивает несколько пальто. Потом гасит свет.
Маргарета Гарпе
ВСЕ ДНИ, ВСЕ НОЧИ.
Пьеса в двух действиях
Margareta Garpe
ALLA DAGAR ALLA NÄTTER
© Перевод со шведского А. Афиногеновой
Действующие лица
АЛИС, ей исполнилось семьдесят. Работала нянечкой в больнице.
КРИСТА, ее старшая дочь, 47 лет. Пишет и переводит.
НИТА, ее младшая дочь, на несколько лет моложе. Лаборантка.
МАРТИН, первый муж Кристы. Врач.
ЙОННА, их дочь, 20 лет
ХЕНРИК, любовник Кристы. Адвокат.
Действие происходит в этом году, начинается в январе и заканчивается на исходе весны.
Действие первое
Сцена 1
Явление 1
Только что состоялись похороны. Пронизывающий январский ветер яростно трепал пару-тройку видавших виды пурпурных профсоюзных знамен. Венки были большие и дорогие, но народу пришло мало.
Сейчас дома у Алис поминки.
Входит Алис, ее под руку ведет Нита. Нита вынимает из сумочки зеркальце и носовой платок. Вытирает заплаканные глаза матери. После чего приводит в порядок свое лицо.
Алис. Ну и погодка. А речи Акселю бы понравились. Даже пастор — как он красиво говорил о вере Акселя в солидарность и справедливость. Но до чего ж они все постарели. Эти профсоюзные шишки едва удерживали знамена в вертикальном положении. Из общества охотников пришли только двое. Ни у кого не хватило сил прийти к нам на кофе. Аксель не успел стать таким, у него были силы. До последней минуты. «Я буду с вами все дни, до скончания времен». Звучит во всяком случае красиво.
Нита (едва сдерживая слезы). Мама, я напекла замечательных булочек. Массу. Не знала, сколько народу придет.
Появляется Криста, останавливается на некотором расстоянии от Алис и Ниты.
Алис. Надо подать кофе... и булочки. Нита... все проголодались.
Нита. Мама, может, примешь еще одну таблетку, только сегодня.
Алис. Мартин дал мне перед похоронами. Я до сих пор как в тумане.
Нита. Все так нереально. Никогда больше не увидеть папу. (Пауза.) Прости, мама, сейчас подам кофе.
Нита выходит. Алис остается в комнате, она погружена в свои мысли. Йонна подходит к Кристе.
Явление 2
Йонна. Тебе грустно, мама?
Криста. Не знаю. В данную минуту я ничего не чувствую. Здесь жарко.
Йонна. Мне вдруг почудилось, что крышка гроба сдвинулась, цветы попадали вниз и дед встал и сказал: «Говорите громче». Ему всегда казалось, что я говорю слишком тихо, когда я говорила нормальным голосом. (Пауза.) Первая смерть в нашей семье.
Криста. Да, пожалуй, чего-то мне не хватает. Возможности... теперь уже слишком поздно. А до папиной смерти всегда было слишком рано.
Явление 3
Появляется Нита, подходит к Кристе.
Нита. Криста, где печенье?
Криста. Печенье?..
Нита. Ну да, ты же обещала принести печенье.
Криста. Я забыла... прости.
Нита. ...как всегда. Даже на папиных похоронах ты все забываешь.
Криста. Давай сбегаю, куплю.
Нита. Я вчера весь вечер пекла булки. От тебя и Йонны была какая-то жалкая розочка.
Криста. А от тебя, Фредрика и мальчиков великолепный дорогой венок. Очень красивый.
Нита. Я предлагала тебе войти в долю.
Криста. Знаю.
Нита. Мы должны радоваться, что ты вообще соизволила прийти на папины похороны.
Криста. Мы все здесь. Мартин, Йонна... даже Хенрик.
Нита. Фредрик в Брюсселе, подписывает контракты. В этих кругах не считаются с какими-то там похоронами. Мальчики не хотели ехать. Они были так привязаны к деду, а он к ним. Летние месяцы в Бьёркуддене. Вместе с дедом. Они были ему как сыновья. Возьми булочку, Криста, там их полно.
Криста. Я не ем булок.
Нита. Это особенные, практически без жира. Возьми, вкусные.
Криста. Нита, меня тошнит от булок.
Нита. Это ты себе придумала.
Криста. Я перестала есть булки с тех самых пор, как получила возможность самостоятельно распоряжаться своим организмом.
Нита. По-моему, приводить и Мартина, и Хенрика на папины похороны было несколько излишне, а? Хотя насчет Мартина понятно, он же отец Йонны.
Криста. Хенрик сам захотел, он давно знал отца. Еще в студенческие годы помогал профсоюзу в разных юридических вопросах. А в последние годы — Бьёркудден, все бумаги по делу.
Нита. И все-таки я не понимаю, как ты можешь жить с женатым человеком, столько лет.
Криста. Я и сама не понимаю.
Нита. Для его жены, наверное, это просто кошмар.
Криста. Да, ее тоже ужасно жалко.
Нита. Все знают, все болтают. Какое ты имеешь право влезать в их жизнь?
Криста. Почему ты об этом заговорила именно сейчас?
Нита. Когда-то я должна была тебе это сказать. Мы же совсем не видимся. Ты берешь то, что тебе не принадлежит. Ты об этом думала?
Криста. Это Хенрик женатый человек. Я свободна.
Нита. И все равно мне ее жалко. Нам,
