Книга Чужими руками - Юля Григорьева

Слоняюсь из отдела в отдел. Зачем-то перебираю кофточки, блузки, юбки. Рассматриваю ценники. Каждый раз рядом тотчас возникает фигура продавщицы. «Вам помочь?» Задаю вопросы. Пропускаю мимо ушей ответы. Благодарю и прохожу дальше. В отделе косметики вздрагиваю, увидев в зеркале Василия. Что ему тут делать? Следит за мной, что ли? Липкий страх сбегает капелькой пота между лопатками. Ноги становятся ватными. Шея деревенеет. С трудом поворачиваю голову. Облегченно вздыхаю: обозналась! Это не Василий. А похож! Фигурой. Походкой. И куртка, как у моего!

У кафешки останавливаюсь. Очень кстати! Во рту пересохло. Подкалываю себя: а чего перед Суперменом храбрилась? Трусиха ты, Зоя Андреевна!

На витрине кафешки красивые пирожные. Особенно мне нравится одно, с ягодками клубники. Решаю, что имею право не только выпить кофе, но и нарушить диету.

Терпеливо жду официантку. Из подсобки доносится ее веселый смех. По репликам понимаю, что она болтает с дружком. Уж больно они двусмысленные. Расстались час назад, наверное, а уже соскучились! Эх, молодость!

Стучу костяшками пальцев по стойке. Девушка сворачивает разговор и выходит из подсобки. Круглое, добродушное лицо усеяно веснушками. Взгляд невинный. Желание высказать недовольство тем, что она заставила дожидаться ее, пропадает. Делаю заказ.

– Садитесь за столик! Я все принесу! – говорит она.

Все до единого столики свободны. Покупатели еще не нагуляли аппетит. Выбираю тот, что в дальнем углу. Чтобы за спиной никого не было. Зато мне виден весь зал кафешки. И коридорчик, прилегающий к нему. Очень удобно. Я вижу всех, кто находится тут или проходит мимо. Ловлю себя на мысли, что раньше я предпочитала, чтобы меня все видели. Снова страх?

Пирожное свежайшее. Кофе обжигающий. Не торопясь, наслаждаюсь вторым завтраком. В коридорчике появляется высокий мужчина. Супермен?

Мужчина сворачивает в ближайший отдел и скрывается за колонной. Теперь я могу рассмотреть лишь удаляющуюся спину. Снова обозналась.

Что с вами, Зоя Андреевна? Глюки начались? То Василий пригрезился. Теперь вот Супермен. Уж не шизофрения ли?

Выхожу из магазина. Смотрю на часы. Домой мне еще рано. Спускаюсь с крыльца и медленно бреду к набережной. Шагаю вдоль гранитного парапета.

Река в эту зиму не замерзла. В мутной темно-серой воде отражается лежащее на крышах домов небо, проткнутое шпилем Нахимовского училища. Останавливаюсь около подростка с удочкой в руках. Сначала мне кажется, что на руках мальчишки красные перчатки. Потом понимаю: нет, это они у него замерзли. Негнущимися пальцами паренек пытается насадить на крючок белого червячка. Неужели в Неве еще водится рыба?

Кажется, я не заметила, что удивилась вслух? Рыбачок бросает на меня быстрый взгляд:

– Еще как водится! Вчера братан шесть штук поймал!

– Больших?

– Нормальных! Вот таких!

Против моего ожидания, он не разводит руки на полтора метра. Между его ладонями от силы тридцать сантиметров. А еще говорят, что рыбаки всегда врут! Или мне попался начинающий? Еще не набравшийся опыта? А может быть, это просто скромный мальчик? Или все дело в том, что он не про свою удачу рассказывает? Вспоминаю названия рыб, которые, по моему представлению, могут быть в реке:

– И что за рыбешка? Караси?

Паренек едва не выронил удочку:

– Вы что? Какие караси? Это же Нева!

– А какая тут водится?

– Разная. Ерша можно поймать. Окуня.

– А что-нибудь поприличнее попадает? Корюшка, например?

– Корюшке сейчас не сезон. Да и ловить ее надо не здесь. Она только до Кривого Колена поднимается.

У Невы, оказывается, есть Кривое Колено. Я и не знала…

– А ряпушка?

– Тоже есть! – отвечает паренек, продолжая возиться с червячком, которому, похоже, не улыбается перспектива быть насаженным на крючок. – Но только до Ивановских порогов.

Ни хрена себе! Всю жизнь в Питере прожила, а таких подробностей о реке не слышала!

– А ты кого ловишь?

Парнишка бросает на меня неприязненный взгляд, в котором ясно читается: «Ну чего привязалась?» Но сдерживается. Отвечает с явной неохотой:

– Кто попадет. Только… не берет сегодня рыба на опарыша. Надо было с мотылем приходить…

Так! Сам на вопрос напросился:

– От наживки что-то зависит?

– В рыбалке все важно! – Паренек не скрывает высокомерия. – Место. Время. Наживка – это само собой. Правильно наживку выбрать – первое дело!

Ему удается наконец преодолеть сопротивление червячка. Коротко взмахнув рукой, он забрасывает удочку в мутную невскую воду. На сморщенной поверхности реки колышется красный поплавок. Теперь мальчишке не до меня.

Отхожу от рыбачка на несколько метров и останавливаюсь. Облокачиваюсь на парапет. Говорят, что можно сколько угодно смотреть на воду, огонь и на то, как работают другие. И потому самый лучший объект для наблюдения – пожар.

Насчет воды и огня согласна полностью. Огонь меня завораживает. Особенно если это костер. Или камин. Да хотя бы и печка. В детстве, когда приезжали в деревню, я часами могла сидеть перед жерлом русской печи и разглядывать пламя в ее глубине. Его постоянно меняющиеся языки казались мне живыми. Иногда я видела в них сказочных чудовищ, которых совсем не боялась. Знала: они не могут причинить мне вреда. Потому что не в силах вырваться наружу. А то вдруг раскаленные поленья превращались в причудливо изогнувшегося дракона, изрыгающего пламя из своей пасти. Это было так интересно!

Вода тоже меня гипнотизирует. Говорят, что у нее есть память. А еще она способна понимать речь. Рассказывали как-то по телику, что форма снежинок зависит от того, что сказали воде перед тем, как заморозить. Если признаться в любви, то снежинки красивые, правильной формы. Если выругаться – снежинки получаются уродские.

А вдруг вода не только понимает речь, но еще умеет читать мысли? Что, если вот эта самая невская вода понимает, чем сейчас занята моя голова? Эх, если бы она помогла мне увериться в том, что я всегда поступаю правильно! Предостерегла от возможных ошибок!

Но вода молчит. Лениво покачивается передо мной. Гребешки волн скользят по серому граниту, словно облизывая его. Может быть, она пытается дотянуться до меня? Чтобы прошептать заблудшей душе известный только ей рецепт счастья и душевного покоя? Ведь я ей не чужая. Как и все люди, я, больше чем наполовину, состою из воды. А мозг – тот и вовсе одна вода.

Вдруг в голове мелькает неожиданная мысль: что, если та вода, что сейчас неспешно катится подо мной, когда-то была частью меня самой? И мутная невская водичка все знает про меня? Мои тревоги, ожидания, настроения, приключения – все ей известно?

Нет! Не может быть! Ведь тогда вода точно так же все знает про Лизку. И вообще, про каждого человека. Тогда она – и есть Бог! Будь она Богом, она ни за что бы не допустила, чтобы люди ссорились, скандалили, воровали, убивали! Нет, не может этого быть!