Книга Сундучок, в котором что-то стучит - Василий Аксенов

— Браво, дружище! В таком случае летите к морю икричите эту фразу без остановки. А мы попробуем прорваться. — Он посмотрелна часы: — У нас в запасе ноль часов пять минут.

— Ах, Гена, — проговорили Гала и Акси, внимательноглядя на него своими большими зурбаганскими глазами. — Какой выудивительный, удивительный, просто удивительный мальчик!

Гена собрал все силы, чтобы не побагроветь под этимивзглядами, но все-таки побагровел.

— Мисс Гала и мисс Акси, — сказал он учтиво, новсе-таки звенящим от волнения голосом, — я самый обыкновенный, самыйобыкновенный, обыкновеннейший подросток.

Ну, вот вам, дорогой читатель, дополнительный штрих кпортрету нашего героя. Каково? По излюбленному выражению Валентина Брюквина,как говорится, «ноу комментс».

Справившись с волнением. Гена сделал знак леопардам, и онивсе семеро (молодые Шуткины плюс Стратофонтов) собрались в кружок, голова кголове, как это делают шведские хоккеисты перед началом игры.

Гена что-то шепнул леопардам, и те мгновенно исчезли.Оставшиеся секунды Гена потратил на совещание с летчиками.

Мерзавцы, надо и им отдать должное, умели брать штурмомвершины гор и даже укрепленные замки. Они очень даже замечательно умелиприменяться к местности, маскироваться, ползти по-пластунски, прикрывать огнемперебежки и перебегать открытые для обстрела пространства. Они знали, что самуюбольшую опасность для них представляет крутой и открытый склон, поросшийжелтыми цветами. Им необходимо было пересечь этот склон для того, чтобыскрыться затем в узком ущелье между скал и оттуда уже сделать решающий бросок.Они рассчитывали на неопытность своих противников и решили ошеломить ихмассированным огнем, как только выйдут на желтый склон. Кроме того, они знали,что их страшный вождь, мадам Н-Б, каким-то дьявольским, доступным только ейодной путем проберется в тыл к окруженным. Не знали мерзавцы, что мадам-вождь,стеная от боли, висит сейчас, зацепившись за корни дерева Сульп над живописной,но ужасной пропастью.

Итак, они быстро шли вверх по желтому склону и вели страшныйогонь по вершине, то и дело вставляя новые обоймы в свои автоматы. Странноедело: им не отвечали. Они прошли уже половину склона — ни одного выстреласверху. Наконец они ринулись вперед и добрались до спасительных скал. Бытьможет, у беглецов уже нечем стрелять?

— Сейчас, ребята, мы их возьмем тепленькими, —прохрипел Пабст. — Бифштекс, три картошки и два помидорчика…

Он захохотал, похлопывая себя по ляжкам, и вдруг завопил отужаса. На него со скалы, растопырив страшные лапы и жутко шипя клыкастойпастью, падал леопард. Спасительные скалы оказались западней для гангстеров.Шесть леопардов бросились на них и взялись терзать мерзавцев без всякогоразбора. В тесноте скального убежища пустить в ход огнестрельное оружие былоневозможно. Один за другим вылетали растерзанные, обезумевшие от боли и страхамерзавцы назад на желтый склон, и здесь они попадали под огонь отступающегомаленького отряда смельчаков. Маленький отряд благополучно пересек желтый склони углубился в джунгли. Они бежали что есть силы к морю. Море, превращавшееостров в естественный капкан, могло стать и дорогой к спасению.

…Прошло немало времени, прежде чем они увидели бухту. Тамбыл длинный дощатый пирс и возле него несколько лодок и большой мореходныйкатер, на котором, вероятно, и прибыла вчера на остров атаманша. Несколькопарней в плавках беспечно валялись на пирсе в окружении множества жестянокиз-под пива.

Застать их врасплох? Попытаться захватить катер? Опасно. Ктознает, сколько охраны внутри катера и на берегу? Шансов на успех очень мало,однако и других вариантов не видно…

Как вдруг Геннадий схватил за руку командира экипажа:

— Стоп, Фил! Не стреляй! Взгляни-ка!

В северной части бухты, затененной прибрежными скалами,бороздили воду шесть дельфиньих плавников, а над ними кружил не кто иной, какВиссарион, не кто иной, как чайка-посыльный Виссарион. Он кружил и кричал, икричал, и кричал, но за шумом пальм его не было слышно. Что касается дельфинов,то они явно плавали не просто так, они плавали отчетливыми кругами, и в концекруга каждый из них высоко выпрыгивал из воды, явно показываясь.

Геннадий внимательно вглядывался в крутые лбы и лукавыеклювы этих морских человеков. Он заметил, что они очень молоды, хоть и огромны.Что-то чрезвычайно знакомое и милое почудилось ему в манере их прыжков, и вдругочередная молниеносная догадка (какая уже по счету за этот день!) пронзила его.

— Друзья мои, мы спасены! Перед вами дети моего старогодруга Чаби Чаккерса! Они посланы нам на помощь!

— Сколько же вам теперь лет, Герман Николаевич? —спросила Даша Вертопрахова одинокого гиганта островитянина, который, несмотряна свою чрезмерно длинную растительность, от общения с людьми приобрел ужечеловеческий облик, более того — облик русского человека.

— Не знаю, малютка, — вздохнул гигант и погладилдевочку бронзовой рукой по золотистой голове. — Могу сказать лишь, чточувствую себя сейчас значительно лучше, чем на купании в Баден-Бадене, малютка.

Они вдвоем, бронзовотелый старый гигант и стройная девочкапереходного возраста, прогуливались, беседуя, по восточному берегу ГФ-39, помаленькой плантации каких-то странных кактусообразных растений, от коих исходилвесьма приятный аромат.

— Любопытно было бы узнать, что за растения вывыращиваете в своем уединении, любезный Герман Николаевич? —поинтересовалась Даша.

— О, это чрезвычайно редкие растения, малютка, —сказал Фогель, — и выращиваю я их не из плотоядных побуждений, а лишь радиих запаха и дивной смолы, так напоминающей родную Прибалтику. Это растения«гумчванс», малютка. Я привез их семена еще из Перу в 1917 году…

— Как! — вскричала Даша. — Да, знаете ли вы,любезный Герман Николаевич…

И она рассказала одинокому островитянину об изысканиях еголенинградского родственника Питирима в области идеальной еды. Сообщение этоочень взволновало Фогеля. Как?! Его трудолюбивый двоюродный племянник нуждаетсялишь в каких-нибудь нескольких граммах смолы «гумчванс» для завершения своихгениальных опытов, а у него здесь этой смолы в избытке?.. Даше даже показалось,что одинокого островитянина потянуло куда-то вдаль, может быть, даже в роднойгород, на канал Грибоедова… Вдруг!

— Пароход! — закричала, едва ли не завизжалаДаша. — Герман Николаевич, взгляните — на горизонте пароход!

Штормило. Косматые волны шли чередой с юго-востока иразбивались о коралловые рифы в километре от острова, но тем не менее нагоризонте действительно было отчетливо видно белое пятнышко — пароход!