Книга Санитарный инспектор - Евгений Якубович

– Ривкин, а что такое ткана?

Ривкин едва заметно вздрогнул:

– Простите, не расслышал.

Говорить было действительно непросто, лимузины не предназначены для переговоров с переднего сиденья.

– Я спросил – что такое ткана?

Ривкин еще немного помедлил и ответил:

– Это местное растение. Содержит полезные минералы, необходимые в этом климате.

– Скажите, – прокричал я. – А в нашем ресторане можно ее заказать? Как ее готовят?

Ривкин уже взял себя в руки. Он улыбнулся и заметил:

– В фактории ее нет. Это не еда. Ткану используют как обычные пищевые добавки. Она необходима только колонистам, постоянно проживающим в Городе. Члены миссии, проводящие на Деметре не больше года, в ней не нуждаются.

Я кивнул и отвернулся.

– А вы пробовали ткану? – спросил я водителя.

– Да что я, ненормальный! – резко ответил водитель. – Вот, смотрите!

С этими словами он снял обе руки с руля и протянул их мне ладонями вверх. Я машинально оглядел их. Ладони как ладони, ничего необычного. Я недоуменно поднял голову.

Водитель, спохватившись, снова положил руки на руль и быстро заговорил. В его тихом голосе слышалась откровенная мольба:

– Пожалуйста, не расспрашивайте меня ни о чем. Я простой водитель, у меня через месяц кончается контракт. Я хочу спокойно доработать, получить деньги и убраться отсюда. Мы все даем подписку о неразглашении производственных секретов. Поэтому, пожалуйста, не надо меня больше ни о чем спрашивать.

Мне стало жаль парня. Простой трудяга, прилетел сюда заработать и влип в какое-то дерьмо. Ладно, это его проблемы. Мне хватает своих.

Я как бы ненароком глянул в зеркальце и прислушался. Ривкин что-то настойчиво выяснял у Джейсона. Пару раз мне послышалось слово «ткана». Джейсон в ответ только пожимал плечами и разводил руками. Его искреннее недоумение вроде бы успокоило Ривкина. Он вернулся к прерванному разговору и больше не подавал внешних признаков беспокойства.

Однако первое, что он сделал, когда мы вышли из машины, это отвел меня в сторону и стал рассказывать:

– Вы знаете, на Деметре ящеры выращивают множество интересных фруктов с экзотическим вкусом. Видимо, вчера вы не обратили внимания, их всегда включают в меню. Когда мы вернемся в гостиницу, я распоряжусь, чтобы вам дали их попробовать.

Я вежливо поблагодарил. Ривкин чуточку помялся, а затем добавил:

– Скажите, пожалуйста, почему вас заинтересовала именно ткана? Вам кто-то о ней рассказывал?

Я сделал вид, что мучительно пытаюсь вспомнить:

– Совсем недавно, буквально несколько дней назад, слышал о ней в разговоре. Никак не могу вспомнить точнее.

Ривкин удивился:

– Несколько дней назад? То есть еще до вашего приезда на Деметру?

– А, вспомнил. Это было на борту «Северной Звезды». Я там познакомился с очаровательной женщиной. Баронесса дин Гольд, вы случайно не знаете ее? – бросил я пробный шар.

Ривкин, ничуть не смутившись, сделал отрицательно-самоуничижительный жест, мол, откуда нам, с нашим пролетарским происхождением знаться с аристократами. Впрочем, возможно, он действительно не знает ее, спектакль на лайнере могли подготовить без его участия.

– Так вот… – Я по привычке последних дней продолжал валить все на не вовремя подвернувшуюся лжебаронессу. – Когда госпожа дин Гольд узнала, что я лечу на Деметру, она рекомендовала мне обязательно попробовать ткану. Сказала, что я испытаю восхитительные ощущения.

– Странно, странно. Ткана не имеет вкуса. Я уже говорил, это, скорее, лекарственный препарат. Его принимают только жители Города. А эта баронесса… простите, не запомнил имя…

– Дин Гольд.

– Да-да. Та вот, госпожа баронесса дин Гольд бывала на Деметре?

– Э-э, не могу вам сказать. Мы просто разговаривали о том о сем. Знаете, как это бывает на корабле. Она упомянула ткану, услышав о Деметре, и разговор быстро перешел на другую тему. Я и не вспоминал об этом, пока не прилетел сюда.

Я остановился, показывая, что эта тема меня больше не интересует.

– Однако, пора бы нам осмотреть рудник.

Ривкин с легкостью согласился и бросился впереди меня показывать дорогу. Он снова стал простым порученцем, который сопровождает олуха-начальника при осмотре сложного производства. Мы подошли ближе.

Рудник никак не походил на то, что я ожидал увидеть. Перед нами расстилалось огромное болото, над которым клубился густой зеленоватый туман. То там, то тут из болота торчали искусственные насыпные острова, соединенные между собой цепью шатких подвесных переходов. По мостикам с привычной ловкостью перебегали рабочие-ящеры. Вдалеке над поверхностью воды выступали длинные трубы, из которых периодически вырывались клубы черных густых выбросов. Дым был страшно вонючий: порывы ветра доносили до нас отголоски его неприятного резкого запаха.

По узкой асфальтированной тропке мы подошли ближе к берегу. Здесь начинались бесчисленные туннели и шахты. Они под наклоном уходили в недра болота. Основное оборудование, как объяснил мне Ривкин, находилось в глубине под поверхностью. Из шахт действительно доносился монотонный гул работающих тяжелых механизмов.

Я вспомнил климатические установки на Терции. Закладывая под ними атомные мины, я успел хорошо изучить систему тоннелей и карьеров, прорезавших гранит островов. Огромные сооружения были полностью автоматизированы, на островах не было ни одного человека. Однажды построенная и отлаженная климатическая установка может работать совершенно автономно, без вмешательства человека.

Здесь картина была иной. Привычных роботов и роботизированных машин не было и в помине. Знаменитый лозунг «Автоматика может многое, но не все» на Деметре был творчески переработан и выглядел так: «Автоматика может, но ящер лучше». Ящеры были повсюду. Они легко передвигались по колено в отвратительной жиже, которая не причиняла им ни малейших неудобств. Одни спускались в низкие полузатопленные туннели, навстречу им поднимались другие.

Рудник не поражал масштабами. Все имело какой-то доморощенный вид. Ящеры с трудом протискивались в узкие шахты, более похожие на норы. Всюду встречались обломки брошенных и ржавеющих механизмов.

Мы прошли мимо входа в большой туннель. Вход был закрыт бетонной плитой, к ней сиротливо прислонился большой робот-экскаватор. Он был старый и сломанный. С него уже сняли все, что можно было унести, и теперь робот тихо ржавел возле входа в заброшенный туннель. Рядом с закрытым входом были устроены несколько новых, значительно меньшего диаметра. Из одного, пыхтя и погромыхивая сцепкой вагончиков, выезжал недлинный шахтный поезд. Небольшой локомотив, гибрид трактора и плоскодонной баржи, тянул за собой груженые вагонетки с поплавками вместо колес. Ящер, сидевший в специальном кресле, приспособленном для существа с хвостом, не обратил на нас внимания, лишь дал короткий предупредительный гудок.