Книга Преступления в детской - Эйлет Уолдман

— Да, конечно. Я работала федеральным защитником. Я знаю, как это делается.

Эта часть информации взволновала напарника Карсвэлла.

— Мисс Эпплбаум, ведь ваши предубеждения адвоката не повлияют на вас, правда? — спросил молодой офицер.

Это меня взбесило.

— Послушайте, я только что угрохала Бог знает сколько времени и сил на попытки доказать, что этот парень убил свою жену! Зачем мне теперь все это разваливать?

Несколько успокоившись, детективы покинули наш дом.

Глава 15

На следующее утро Руби разбудила меня раньше обычного. Я включила ей «Улицу Сезам» и отправилась на крыльцо забрать газету. Проклиная мальчишку-почтальона, который снова закинул почту на одну из головок садового опрыскивателя, я пробиралась по траве босиком. Взяв за уголок насквозь промокшую газету, я вернулась домой, кинула ее в духовку и включила примерно на 200 градусов, подсчитав, что поскольку я держусь гораздо ниже знаменитого 451 градуса по Фаренгейту,[43]ничего не загорится. Я налила себе чаю, разогрела для Руби несколько блинчиков в микроволновке и устроилась у стойки на кухне. Надеясь, что газета уже высохла, я дотянулась до нее кухонной рукавицей, схватила за угол и вытащила. И тут я закричала:

— Питер! Питер!

Мой муж, абсолютно голый, вылетел из спальни с бешеной скоростью.

— Ребенок? Это ребенок?

Я сунула газету ему в руки. Питер заорал и уронил ее.

— Ой! Горячо! — проскулил он.

— Ох. Прости. Ну посмотри же! На первой странице!

Он наклонился к полу и прочел вслух: «Муж учительницы из детского сада арестован за убийство».

— Они его арестовали!

— Вижу.

Карсвэлл ничего больше мне не сообщил, когда я позвонила, поэтому все, что мне известно, я узнала из передовицы в «Лос-Анджелес Таймс». Собственная машина Абигайль Хетэвей подошла под описание той, что ее сбила; она водила черный «мерседес-седан». Ее машины не оказалось у дома, и Дэниел Муни, вероятно, заявил, когда его спросили, что был уверен, что автомобиль в детском саду. Он сказал, что не озаботился поисками, когда Абигайль убили. Но на стоянке у детского сада машину не обнаружили. Полиция обыскала город, но, что неудивительно, нигде ее не нашла. Газета допускала, что если машину бросили после убийства, особенно если ключи остались в зажигании, та или другая сферхэффективная банда угонщиков могла ее подобрать, перекрасить и отправить в Мексику или Китай меньше чем за час.

Значит, Абигайль убил собственный муж, который вел ее же машину.

Мы с Питером вместе прочли статью, сидя рядом за кухонным столом. Читая о преступлении, я почувствовала странное сочетание грусти за Абигайль и ее бедную дочь и удовлетворения от хорошо проделанной работы. Похоже на то, что я ощущала, выиграв процесс. Я чувствовала себя царем горы, гордилась своим успехом, и эго мое стремилось за облака. Потом я смотрела на семью жертвы или на саму жертву и чувствовала себя так, словно из меня слегка выпустили газ. Разумеется, мой клиент легко отделался, потому что я хорошо поработала, убеждая присяжных в его невиновности или в соучастии жертвы в преступлении. Но уголовное право — не компьютерная игра. Это не просто вопрос выигрыша или проигрыша и начисления очков. Моя победа означала, что кто-то другой проиграл. Когда это всего лишь правительство — например, если речь идет о наркотиках и никому, кроме Администрации по контролю за применением законов о наркотиках, нет дела до того, признают ли моего клиента виновным — тогда наслаждаться успехом легко. Но довольно часто мои клиенты действительно причиняли кому-то вред. При таких обстоятельствах было чертовски сложно чувствовать себя счастливой, выиграв для них свободу.

В то утро я ощутила похожую сладкую горечь. Да, я добилась успеха. Я нашла убийцу Абигайль. И хотя Одри, конечно, в безопасности теперь, когда ее отчим оказался за решеткой, она все-таки сирота, и теперь больше, чем когда-либо.

— Может, позвонить Одри? — сказала я. — Она, наверное, у Элис.

— Неплохая мысль, — ответил Питер.

Я дотянулась до телефона, но он зазвонил до того, как я успела набрать номер.

— Алло?

— Джулиет! Это Одри! Это же офигительно! Это же просто классно, то, что случилось с Дэнни! Этот придурок в тюрьме! Он в тюрьме! — Одри явно пребывала в эйфории.

— Да, полагаю, это офигительно. Но как ты? Ты должна быть очень встревожена из-за всего этого. — Я оглянулась на Питера и беззвучно прошептала: «Одри». Он кивнул.

— Встревожена? Ну уж нет! Я счастлива так, как в жизни не была! С ним покончено! Покончено! Его больше никогда не будет! — прокричала она.

— Что ты теперь собираешься делать? — спросила я.

— Тетя прилетает сегодня вечером, так что я, наверное, просто останусь дома с ней. Мне надо решить про Нью-Джерси. Как думаете, что мне сделать?

Я на секунду задумалась.

— Думаю, тебе надо поехать. В Нью-Джерси не так уж плохо. Это рядом с Нью-Йорком.

— Эй, я об этом не подумала. Нью-Йорк. Ну это будет круто!

Я засмеялась.

— Думаю, будет. Конечно, так может быть. Обещай, что не будешь пропадать.

— А как же! Какой у вас электронный адрес? Я напишу вам письмо!

Интересно, на что был бы похож мир без Интернета? Как мы вообще жили еще лет пять назад, пока у всех не появился собственный электронный адрес?

Я дала Одри свой адрес, и она пообещала писать мне. Я повесила трубку.

— Она побудет у подруги, пока не приедет ее тетя, — сказала я.

— Как она?

— Довольна. Даже счастлива, — сказала я. — Я рада, что она в безопасности.

Телефон снова зазвонил. Это была Стэйси.

— Ты можешь в это поверить? — она прямо-таки вопила.

— Да, и потому…

— А ты думала, что это Брюс ЛеКрон! Ха! Вот, пожалуйста!

— Ну на самом деле это была я…

— Как будто Брюс мог такое сделать. Ну правда. А вот ее муж! Я всегда знала, там было что-то подозрительное…

— Стэйси! Если ты помолчишь минуту, я тебе расскажу, как раскрыла это преступление!

Это ее заткнуло. Я рассказала Стэйси о событиях прошедшей недели или около того, подробно останавливаясь на собственной храбрости. Я снова оставила Хулио в стороне, как и обещала Элу, но все остальные детали этой истории не избежали некоторой драматизации. К концу своего рассказа я в кои-то веки сумела заставить Стэйси потерять дар речи. Думаю, впервые кому-то удалось этого достичь. Закончив говорить, я попрощалась, повесила трубку и самодовольно посмотрела на Питера.