Книга Русалочка должна умереть - Соро Кет

Вот в чем заключалась его работа с домиками старушек, о которой так любил проехаться мой бывший любимый. Тогда я смеялась, сейчас мне было не по себе.

Большинство из этих людей, жило на крошечные пенсии на съемных квартирах. И никакой практической пользы от помощи, Ральф не получал. По рассказам Филиппа выходило, что он чуть ли не завещания переделывает в свою пользу. На деле он просто следил за тем, чтобы стариков не потрошили недобросовестные риэлторы.

Еда, лекарства, транспорт, помощь в оформлении документов, дотаций и медицинской помощи, – все это делали он и его ребята, многие из которых уже работали и учились в его риэлторских фирмах.

Все происходило так быстро и эффективно, что оставалось только стараться бежать, как все. И неожиданно, мне понравилось.

Ребята постарше, у которых есть водительские права, подъезжали к фудшерингу, грузили отобранные девочками продукты. Все это отвезли в церковь, и мы с девчонками тут же принялись за работу.

– Девочки, еще осталась красная паприка? Фрау Рамм просила именно красную!..

– Да, там коробка под коробкой с бананами. Захвати скотч!..

– Синди, ты села на печенье, корова глупая!..

– С моим весом я хоть на чипсах могу сидеть.

– Ты и так на них сидишь. У тебя сало через ремень свисает. Еще пара кило и ты можешь смело переходить в бодипозитив…

Смех. Общий. Синди:

– Это не сало, Вики, это моя природная женственность.

– Женственность – это сиськи и бедра, – вставила девочка, что искала паприку. – А у тебя – жир на пузе.

Смех.

Синди показала язык и, тут же, демонстративно, открыла коробку «Принглс».

– Отец Ральф, – крикнула она в полуоткрытую дверь. – София унижает мое человеческое достоинство. Что делать?

– Купи у меня индульгенцию на сей тяжкий грех и врежь ей, – отвечал Ральф. – Только не ногами: ты – девочка.

– Это дискриминация и сексизм! Сделайте меня женщиной, падре! Я хочу ей с ноги влепить.

И все опять хохотали.

Включая тетушку.

Если бы так пошутила я, мне вымыли бы рот с мылом и окунули мордой в святую воду. Но Синди никто ни в чем не подозревал.

Работа кипела. Мальчишки составили коробки в газель и уехали развозить их по адресатам. Мы убрали упаковочный мусор, принялись накрывать столы.

– В субботу в церкви большой обед и дискотека времен Пришествия, – сказала мне Синди, хрустя уже третьим пакетом чипсов. – Старички пляшут фокс и рассказывают друг другу о своей молодости. Хорошая все же болезнь – склероз. Каждый месяц – новые лица. И кстати, о молодости…

Она умильно закатила глаза.

– Что у тебя там было с Антоном?

Я замерла.

Не потому, что с Антоном у меня было что-то, что следовало скрывать. Потому, что я Ральфу об этом не рассказала. И то, что все вокруг в курсе, застало меня врасплох. Они были даже не из моей школы! Неужто, Антон рассказал друзьям?..

Ральф медленно скрестил руки, привалившись плечом к стене.

– С Антоном? – переспросил он.

Синди удивленно зыркнула на него.

– Ты что, не в курсе?

– Нет, как-то не уследил.

– Ха-ха! – Синди скомкала хрустящий пакет и запихала в один из мусорных.

– Ты что, с Антоном встречаешься? – спросил Ральф спокойно.

В церкви словно похолодало, теперь это ощутили все. Синди самодовольно заткнулась. Вот что я ей сделала? Что?!

– Антон всего себя посвящает спорту! Там вместо гормонов в крови стероиды, – буркнул кто-то из мальчиков. – Синди снова хлюпнула в туалете. Алкашка!..

– Да, – сказал Ральф. – Конечно. А где Антон? – взгляд уже потеплел и обещал мне адское пламя.

– Со Свеней, – сказала Синди, выжав улыбочку. – Работает на два фронта. Какой уж там спорт?..

Теперь ты видишь.

Когда отец расстался со мной, я думала, виноваты чайки, моя неуклюжесть, глупость… да что угодно, только не он.

Когда я окончательно поняла, что Ральф любит Джессику, у меня был опыт в поиске виноватых. Во всем была виновата я: я не могла дать ему того, чего он хотел. Я была слишком маленькой, я его не интересовала.

С Антоном фиаско было особенно оглушительным. Одно дело быть отвергнутой теми, кого считаешь богами, другое – обычным мальчиком, который сам-то еще сопляк. А он отверг меня три года назад.

Именно отверг. По причине возраста. И я готова была покляться, что Синди била именно в этот пункт.

Ральф был в подвале, тренировался.

Ревела музыка, большой боксерский мешок стонал под ударами, как живой. Ральф бил по нему ногами, словно он, правда, был… живой. Сам он выглядел, как Люцифер в истинном обличии. Красный от ярости, с вздувшимися венами на лбу и висках.

Краем глаза, Ральф заметил движение и развернулся; весь блестящий от пота.

– Чего тебе?! – рявкнул он.

Я выдернула шнур и эхо затихшей музыки еще какое-то время пульсировало в ушах.

– Ты поступаешь подло! – сказала я. – Ты сам велел мне идти, и я пошла! Я говорила, что нечто похожее обязательно случится!

Ральф хрипло рассмеялся, вытер лицо полотенцем и стал дрожащими руками разматывать эластичные бинты на кистях.

– Ты просто невероятная! – восхитился он. – Значит, это я поступаю подло? Я? Да? Не ты?

– Я ничего не сделала.

– Да, ну? Не била клинья к Антону?

– Мне было плохо, – сказала я хмуро. – Я тебе надоела. Я должна была как-нибудь это пережить.

У Ральфа хватило совести не орать, что не надоела. Он закусил губу.

– Тебя было ужасно много, – подтвердил он.

– Я поняла слишком поздно. Увы. Прости.

Он осторожно прочистил горло.

– Послушай, Ви! Ты ничего другого не делаешь. Только дома сидишь. Естественно, что ничего другого тебе не хочется… Я понимаю, что тебе нравится, но пойми и ты: у меня полно других дел. Которые гораздо важнее и интереснее секса… Не то, чтобы мне не нравилось… Но не каждый день, не по два часа!.. Займись чем-нибудь! Чем угодно. Не сиди здесь!

Я вскинула руку. Дрожащую. Меня и саму трясло.

– Слушай, а тебе никогда не приходило в голову, что проблема не в том, чего я хочу, а в том, чего ты не тянешь? Почему я должна убивать свое либидо? Я же не прошу тебя пить виагру и продолжать! Уверена, в мире полно мужчин, которым нравится секс. Так же сильно и часто, как он мне нравится.

Ральф не нашелся, что ответить. Потом сказал:

– Так часто, как тебе нужно, сможет только тойбой. К счастью, ты довольно богата.