Книга Assassin's Creed. Ересь - Кристи Голден

На вид посылка была самой обыкновенной, даже завернута в обычную коричневую бумагу. Саймон почувствовал легкое разочарование, о чем тут же сообщил Виктории. Она покачала головой, подтверждая, что и на нее посылка не произвела никакого впечатления.

Они развернули бумагу, в которую оказался завернут деревянный полированный футляр, на вид современный, без каких-либо рисунков или надписей, но сделанный искусно. Саймон и Виктория обменялись взглядами. Хэтэуэй набрал в грудь воздуха, открыл футляр и поднял крышку.

На жатом голубом бархате лежала частица Эдема номер 25. Тот самый меч, который откопали за алтарем церкви Сент-Катрин-де-Фьербуа. Но сейчас он казался еще более безжизненным, чем в тот момент, когда его увидел Габриэль. Саймон глубоко вздохнул и, взяв меч за рукоятку, вынул из футляра.

– Ну что? – спросила доктор Бибо.

– Ничего, – ответил Хэтэуэй и только тогда осознал, что они разговаривают шепотом. Он кашлянул и перешел на нормальный голос. – Совершенно очевидно, что он выведен из строя. Не хотите сами попробовать?

На щеках Виктории появился легкий румянец. Саймон на ладонях протянул ей меч. Осторожно она сжала рукоятку древнего меча:

– Ничего.

Оба облегченно выдохнули, хотя явно были сильно разочарованы.

– Хорошо, – Саймон выпрямился, – давайте посмотрим, возможно, Жанна каким-то особым образом его держит. – Он ослабил узел галстука и снял пиджак, со знанием дела поднимаясь на платформу «Анимуса». В этот раз Хэтэуэй сам застегнул все ремни, до которых смог дотянуться, пока доктор Бибо крепила остальные, а затем надела ему на голову шлем.

– Есть все шансы, что скоро состоится встреча Жанны с Наставником, – раздался в шлеме голос Виктории.

– Для нее это настоящий мономиф, – сказал Саймон. – Нам же любой ценой нужно снять с него капюшон.

22 марта 1429 г.

– Вы, король Англии, – выкрикнула Жанна, сверкая синими глазами, застыв в гордой позе, – и вы, герцог Бедфорд, называющий себя регентом Французского королевства! Вы, Гийом де Пуль, граф Саффолк, и вы, Жан, сир де Талбо, и вы, Тома, сир де Скаль, внемлите рассудку, прислушайтесь к Отцу Небесному! Отдайте Деве, посланной сюда Богом, Отцом Небесным, ключи от всех добрых городов, которые вы захватили и разрушили во Франции.

Габриэль восхищенно наблюдал, как Жанна выдвигала свои требования королю Англии.

– Она послана сюда Богом, чтобы провозгласить государя королевской крови. Она готова заключить мир, если вы признаете ее правоту, лишь бы вы вернули Францию и заплатили за то, что она была в вашей власти.

Жанна сделала глубокий вдох и продолжала, ее голос звучал громко и твердо:

– А если вы этого не сделаете, ждите известий от Девы, которая скоро придет к вам, к великому для вас сожалению, и нанесет вам большой ущерб. Король Англии, если вы не выполните моих требований, то я, став во главе армии, где бы я ни настигла ваших людей во Франции, заставлю их уйти, хотят они того или нет; а ежели они не захотят повиноваться…

Жанна сделала паузу, перевела взгляд с Габриэля на герцога Алансонского, затем на де Меца, тяжело сглотнула и продолжила дрожащим голосом:

– …я всех их прикажу убить. Я послана Богом, Отцом Небесным, и телесно представляю его, чтобы изгнать вас из Франции. Если же они повинуются, я помилую их. Королевство не будет вам принадлежать! Если же вы не захотите поверить известию, посылаемому вам Богом и Девой, то, где бы вас ни нашли, мы вас покараем и учиним такое сражение, какого уже тысячу лет не было во Франции! И будьте твердо уверены, что Отец Небесный ниспошлет Деве и ее добрым солдатам силу бо́льшую, чем та, которая заключена во всех ваших воинах, и исход сражений покажет, на чьей стороне по воле Божьей правда. Дайте ответ, хотите ли вы мира в городе Орлеане; а если вы так не сделаете, то подумайте о великих бедах, которые вам придется пережить.

– Клянусь Богом и всеми ангелами Его! – воскликнул герцог Алансонский, вскакивая на ноги и аплодируя. – Я бы сдался на месте, если бы получил такое письмо.

Жанна сердито посмотрела на него.

– Не клянитесь! – с укором сказала она. – Я страстно молюсь, чтобы у англичан возникло то же желание, что и у вас.

Габриэль не завидовал юноше, которому было приказано записывать под диктовку речь Жанны. С каждым сказанным ею словом он становился все бледнее, а Габриэль не мог сдержать улыбки.

Если бы Жанна в страстном порыве произнесла эту речь перед лицом короля Англии, с ее горящими глазами, излучая свет, такой притягательный, что Габриэль забывал обо всем на свете и стремился к нему, как Икар к обжигающему солнцу. Почему во многих легендах и сказаниях человека предостерегают от безрассудного стремления к свету? Свет Жанны – самое прекрасное, что только можно было себе представить.

– Миледи? – Одна из служанок мадам Рабато открыла дверь в комнату, где Жанна, как и подобает молодой девице, находилась в обществе еще одной молодой особы женского пола и диктовала свое письмо королю Англии. – Мадам желает знать, завершили ли вы свое дело.

Жанна вздохнула.

– Да, – ответила она и подошла к маленькому столику, за которым сидел писец, и улыбнулась ему. – Уверена, ты записал все точно так, как я сказала.

– Да, Дева, – подтвердил писец.

– Моя Тень кое-чему меня научила. – Жанна посмотрела на Габриэля и улыбнулась ему – эта улыбка согрела его, как огонь в камине зимним вечером, – и аккуратно вывела свое имя: ЖАННА.

– Вот! – сказала она. – Теперь король будет знать, что письмо написано мной.

– Я думаю, – переглянувшись с де Мецем, сказал герцог Алансонский, – мы с оруженосцем должны удалиться. Боюсь, присутствие грубых мужчин беспокоит дам. Габриэль составит вам компанию.

Юноша посмотрел на них. Он знал, что тоже может уйти – отправиться вместе с ними в таверну выпить пива или поиграть в кости. Но ему не хотелось покидать Жанну, если в том не было крайней необходимости. Первым из комнаты вышел герцог, за ним де Мец. «Удачи», – пробормотал им вслед Габриэль.

Дом у мэтра Жана Рабато был роскошный. В нем даже имелась отдельная комната, предназначенная только для того, чтобы удобно расположиться на мягких стульях и беседовать. Мадам Рабато ждала их, окруженная, как показалось Габриэлю, целой стаей молодых девушек, которые тут же закружились, восхищенно шелестя платьями, вокруг Девы. Юноша утешался лишь тем, что Жанна, несмотря на ее богатое платье, выглядела в их компании еще более несчастной, чем он сам. Он встретился с ней взглядом и в ее глазах прочел глубоко скрытую, строго сдерживаемую веселую хитринку. Когда одна из девушек вдруг прервала свою заливистую трель, Жанна скосила глаза к переносице, и Габриэль поперхнулся вином, прилагая все усилия, чтобы не рассмеяться.

Это была поистине забавная ситуация. Жанне сообщили по секрету, что все эти молодые особы – шпионки, приставленные к ней, чтобы следить за каждым ее словом и шагом, следить, чтобы она не сделала чего-то предосудительного, позорящего ее репутацию. Мадам Рабато подозрительно покосилась на Габриэля, который продолжал усердно притворяться, что подавился.