Книга Assassin's Creed. Ренессанс - Оливер Боуден

Высоко в небе, на башнях палаццо Веккьо и Барджелло, то вспыхивало, то затухало пламя факелов. Чуть севернее редкие фонари освещали площадь перед собором. Также свет горел на причалах по берегам реки Арно, где даже сейчас, в достаточно позднее время, все еще продолжалась работа. В сумраке мелькали фигуры матросов и грузчиков. Первые торопились закончить латание снастей и сматывали канаты, аккуратно укладывая их на отдраенных палубах. Вторые завершали разгрузку, перетаскивая тюки и ящики в прибрежные склады, имевшие крепкие двери и такие же крепкие запоры.

Еще светились окна питейных заведений и борделей, однако их посетителей можно было пересчитать по пальцам. Семь лет минуло с тех пор, как во главе городской власти встал Лоренцо Медичи. Когда его избрали на этот пост, ему было всего двадцать. Лоренцо сумел создать хотя бы видимость порядка и спокойствия в городе, где не утихало ожесточенное соперничество между несколькими семействами, заправлявшими финансами и торговлей. Стараниями этих семейств, имевших обширные связи с другими государствами, Флоренция сделалась одним из богатейших городов мира. И все же борьба за влияние никогда не утихала. Временами она становилась настолько ожесточенной, что выплескивалась на улицы и площади, поскольку каждая из соперничавших сторон стремилась установить свое влияние. Одни проявляли гибкость, меняя союзников, другие сохраняли постоянство и никогда не мирились с заклятыми врагами. Флоренция в 1476 году от Рождества Христова, даже наполненная ароматом жасмина, который почти заглушал зловоние, исходившее от вод Арно (если ветер дул не с реки), была отнюдь не тем местом, где после захода солнца можно спокойно бродить по улицам.

На кобальтово-синем небе сияла луна, окруженная свитой многочисленных звезд. Ее свет падал на открытое пространство, где Понте Веккьо соединялся с северным берегом Арно. Людный днем, сейчас мост был тих и пуст. В темноте дремали фасады его лавок и магазинчиков. Внезапно лунный свет обрисовал силуэт человека в черном плаще, который стоял на крыше церкви Санто-Стефано аль Понте. Это был юноша, который в свои семнадцать лет отличался высоким ростом и гордым характером. Тщательно оглядев окрестные улочки, он сунул пальцы в рот и издал негромкий, но пронзительный свист. В ответ на его сигнал вначале появился один, затем трое, дюжина и, наконец, двадцать его сверстников. Почти все – в черных плащах с кроваво-красными, зелеными и лазурными капюшонами или широкополыми шляпами. У каждого на поясе меч или кинжал. Они выходили на площадь из темноты улиц, строились веером. Шайка устрашающего вида юнцов, в движениях которых прослеживались дерзость и самоуверенность.

Юноша, появившийся на площади первым, посмотрел на бледные лица соратников, обращенные к нему. Он взмахнул кулаком, приветствуя собравшихся:

– Мы вместе!

В ответ ему над головами остальных взметнулись кулаки или оружие.

– Вместе!

Юноша с кошачьей ловкостью перебрался на недостроенный портик церкви и оттуда спрыгнул вниз. Ветер раздул полы его плаща. Через мгновение предводитель благополучно приземлился. Соратники окружили его, ожидая объяснений.

– Тишина, друзья мои!

Он поднял руку, дав стихнуть последнему возгласу, затем мрачно улыбнулся:

– Знаете, зачем сегодня я созвал вас? Попросить о помощи. Слишком долго я молчал, пока наш враг… Все вы знаете, о ком я говорю, – о Вьери де Пацци! Так вот, наш враг хозяйничал в городе. Он клеветал на моих близких, топтал в грязи наше имя и всячески пытался запятнать честь моего рода. Обычно я не обращаю внимания на тявканье шелудивых псов, но…

Речь юноши неожиданно прервал большой камень, прилетевший со стороны моста и упавший к ногам оратора.

– Хватит молоть чушь, grullo![1]

Юноша и его соратники разом повернулись на знакомый голос. С южной стороны моста к ним двигалась другая шайка. Впереди вразвалочку шел молодой человек в красном плаще, перехваченном золотой застежкой с изображением дельфинов и крестов на голубом фоне. Под плащом виднелся темный бархатный камзол. Лицо юноши было не лишено привлекательности, хотя все портил жестокий рот и слабый подбородок. Он был полноват, однако в руках и ногах ощущалась несомненная сила.

– Buona sera[2], Вьери. Мы тут как раз говорили о тебе. – Юноша, в которого бросили камень, поклонился с изысканной вежливостью, хотя и не скрывая своего удивления. – Но ты должен нас простить. Мы не ожидали увидеть тебя собственной персоной. Для грязных дел семейство Пацци, как правило, использует наемников, чтобы не мараться самим.

Вьери и его шайка остановились в нескольких метрах от молодого оратора.

– Эцио Аудиторе! Ты, избалованный щенок! По-моему, это как раз твое семейство счетоводов при малейшей опасности зовет охрану. Codardo![3]– Вьери сжал рукоятку своего меча. – Боишься решать дела самостоятельно.

– Знаешь, ciccione[4]Вьери, когда я в последний раз виделся с твоей сестрой Виолой, она была весьма удовлетворена моей самостоятельностью в нашем с ней деле. – И Эцио широко улыбнулся своему врагу.

Смешки за спиной юноши пришлись как нельзя кстати.

Но он понимал, что зашел слишком далеко. Вьери побагровел от ярости:

– Берегись, щенок! Сейчас увидим, умеешь ли ты держать меч, или папочка научил тебя только трепать языком. – Вьери повернулся к своим и взмахнул мечом. – Прикончим этих тварей! – крикнул он.

В воздухе мелькнул второй камень, который задел Эцио, – на лбу выступила кровь. Юноша попятился, прикрывая голову. Выпустив град камней, люди Вьери так проворно сбежали с моста и устремились на Аудиторе и его товарищей, что последние не успели схватиться за оружие. Шайки сошлись врукопашную.

Бились жестоко, не щадя противников. Удары наносились кулаками и сапогами. То тут, то там хрустели ломаемые кости. Некоторое время шансы у обеих сторон были одинаковыми, но потом Эцио заметил, что его шайка начинает уступать. Кровь из раны на лбу заливала глаза. Стерев ее, Аудиторе увидел, что головорезы Пацци одолели двух лучших его бойцов. Вьери, оказавшийся рядом, захохотал и замахнулся. Однако Эцио успел припасть к земле, и тяжелый камень рассек воздух.

Положение соратников Аудиторе становилось все хуже. Поднимаясь, Эцио успел выхватить кинжал и со всей силы всадить в бедро коренастому парню из шайки Пацци, который полез на него с мечом и кинжалом. Лезвие вошло глубоко, по-видимому задев сухожилие. Нападавший взвыл от боли, выронил оружие и обеими руками схватился за рану, пытаясь удержать хлынувшую кровь. Эцио поднялся на ноги и огляделся. Шайка Пацци почти окружила его друзей, тесня их к церковной стене. Недавняя слабость в ногах прошла. Юноша бросился выручать своих. Путь ему преградил еще один головорез с мечом. Эцио пригнулся, затем выпрямился как пружина и с размаху ударил нападавшего в челюсть, уколов пальцы о щетину. Зато как приятно было смотреть на вылетевшие зубы и оторопевшую физиономию их хозяина. Аудиторе крикнул своим, подбадривая их, хотя уже всерьез подумывал об отступлении. И вдруг, среди шума сражения, он услышал громкий, веселый и очень знакомый голос, который раздался за спинами его противников: