Книга Страница номер шесть. Член общества, или Голодное время. Грачи улетели - Сергей Носов

– А где вы были 7 ноября, 25 октября по старому стилю?

Я не совсем понял вопрос. Какого года где был? Этого года? А где? Нигде. Шатался по городу. Потом с Юлией – дома. Ни один мускул на моем лице не выдал волнения.

– Мы вас искали, хотели, чтоб вы пришли, у нас был праздничный ужин.

И что же они отмечали?

– 25 октября 1901 года, это по старому, а по новому стилю 7 ноября, Вегетарианское общество обрело свой устав – первое в Петербурге. Этот день мы традиционно отмечаем скромной, но праздничной трапезой.

– Ах, Олег Николаевич, – сказал Долмат Фомич, – не я ли вам говорил, если б вы чаще посещали наши обеды, мы бы с вами еще дальше продвинулись!

Кто-то из вегетарианцев предложил исполнить гимн.

Зоя Константиновна села за фортепьяно.

Мне дали текст, я единственный, кто не знал слов.

Музыка А.К.Чертковой. Слова И.И.Горбунова-Посадова. Для пения с аккомпанементом.

Пели:

Счастлив тот, кто любит все живое,Жизни всей трепещущий поток,Для кого в природе все родное!Человек, и птица, и цветок.Счастлив тот, кто для червя и розыРавную для всех хранит любовь,Кто ничем не вызвал в мире слезыИ ничью не пролил в мире кровь.Счастлив тот, кто с юных дней прекрасныхНа защите слабого стоял,И гонимых, жалких и безгласных,Всей душой и грудью защищал.Полон мир страданьями людскими,Полон мир страданьями зверей.Счастлив тот, чье сердце перед нимиБилось лишь любовью горячей.

У меня нет слуха, нет голоса. Я лишь открывал рот, изображая пение. Остальные пели воодушевленно.

Потом меня чем-то кормили.

Так я стал вегетарианцем.

Глава девятая

СТРАНИЦА НОМЕР ШЕСТЬ

1

Мне приснился Долмат.

Мы плыли на корабле, он был капитаном. Юлия на верхней палубе качалась в гамаке. Она была в черных очках. Она сказала мне:

– Иди.

И я вошел в каюту к Долмату. Я решительно хотел объясниться.

– Долмат, надо поставить точку над i, – сказал я. – Я не хочу больше обманывать вас. Я виноват перед вами, но...

– Никаких «но», – прервал меня Долмат, он вращал хрустальный дынеобразный глобус, похожий на мяч для регби, – вы ни в чем не виноваты, мой друг. Напротив, Олег, это я виноват перед вами. Я.

Я смотрел на хрустальный глобус, и глобус хрустальный, не похожий на земной шар, не будучи шаром, сбивал меня с мысли.

– Помните, – продолжил Долмат, снимая резиновую полупрозрачную перчатку, и по мере того, как он медленно оттягивал палец за пальцем, сон по неизъяснимой неземной логике превращался в кошмар, – помните, вы дали мне книгу с печатью массажного кабинета? Так знайте, я возвратил ее вам с фальшивым титульным листом. Я подменил, это копия, вы не заметили, ксерокс. А настоящий титул (чувствую: крик подступает к горлу)... – а настоящий титул мною похищен!

Я открыл глаза. Я не кричал лишь потому, что не хватало воздуха. Ужас, охвативший меня, не находил объяснения.

(Однажды я увидел во сне обыкновенного кролика, он выскочил из комнаты отца и помчался на лестницу, кролик и все – и это был сущий кошмар.)

Я встал, включил свет. Я нашел злополучную книгу. «Я никого не ем». Я – никого. Я открыл.

Титульный лист был поддельный.

Была ксерокопия.

2

В эту ночь больше спать не ложился. – Юлия.

А пока она сама еще не проснулась и пока никаких экстравагантных идей ни в ее, спящую, ни в мою, бодрствующую, не пришло головы, я сидел на просторной евростандартной кухне и, томимый бессонницей, листал «Кулинарию».

Слово «евростандарт» лишь входило в обиход. Навесные потолки, изразцовый камин с мраморной продольной плитой, суперзеркало большим оригинальным осколком... Круглый стол в комнате для гостей был на редкость стеклянным и напоминал оптический прибор изрядных размеров, этакая внутренность телескопа. Больше всего меня забавляли кресла на колесиках; не вставая, можно было перемещаться из комнаты в комнату.

Но сюда, в просторную кухню с эффектом природных материалов, я пришел пешком, чтобы не разбудить Юлию.

Сидел и листал.

Обложка сталинской «Кулинарии» под светло-коричневый дуб удачно отвечала поверхности евростандартной, с деревянной окантовкой столешницы.

Изучал терентьевские пометы.

Вот он картофельным крокетам, запеченным с салатом, поставил на полях три с плюсом (3+).

В заметке «Борщ на овощном отваре» подчеркнул число калорий – 204.

Или вот:

«Несмотря на в., ем сало».

Что такое «в»? – вес?., вера?.. Не вегетарианство же, наверное? (Или как раз вегетарианство? – Тогда забавно.)

Внимание! Пудинг рисовый (паровой). На полях запись:

«Можно соус из черн. смородины. Вкусно и сытно. Подоплек одобрил».

О чем это?.. Меня как водой окатило. Сладкий фруктовый соус заменить соусом из черной смородины разрешил не кто иной, как доктор Подоплек, невропатолог!.. Подоплек был знаком с Терентьевым? Это новость.

«Овощная неделя. Кожа чиста. Подоплек: +».

Т. е., как я понимаю, Подоплек остался доволен?.. Подоплек, как я понимаю, пользовал Терентьева?.. Ну а как же, конечно:

«Подоплек рекомендует».

«Рекомендовано Подоплеком».

А вот прямо-таки дневниковая запись:

«25.07. Взвесился: + 1,5 кг. Поздравления наших».

С чем поздравления? С тем, что поправился на полтора килограмма?

Чем дольше я листал «Кулинарию», тем таинственнее представлялась мне фигура Всеволода Ивановича Терентьева.

Особенно меня привлекла страница 6. Можно сказать, начало книги.

На обратной стороне листа (с. 5) помещалось воззвание «От издательства» с призывом посылать отзывы в Госторгиздат. Собственно, первый раздел «Кулинарии», озаглавленный «Основы рационального питания», начинался лишь на 7-й странице. Страница же 6-я – между «От издательства» и «Основами» – оставалась девственно чистой.

Однако не совсем девственно.

Тем она меня и заинтересовала, что кто-то когда-то покусился на ее чистоту. Я не сомневался кто: Всеволод Иванович Терентьев, это его почерк (насколько можно судить по следам карандаша, тщательно обработанным ластиком). Лупы у меня не было, и я в помощь глазам приволок из спальни настольную лампу, кажется, разбудив Юлию.