Книга Голубка - Алина Знаменская

До обеда Калерии удалось поспать, а в два ее разбудил будильник — пора собираться на женсовет.

Надела свой любимый синий костюм с перламутровыми пуговицами. Волосы забрала в пучок, взглянула на себя в зеркало и осталась довольна. Тот образ, который считала для себя наиболее приемлемым, ей удавался. Деловая активная женщина, правая рука мужа. Не сухарь и не синий чулок, но немножко — над другими, немножко предполагается дистанция. Мало кто сунется к ней с панибратством или надумает нахамить. Кому другому, но не ей. Она — уважаемый человек в городке. И своего положения она добилась сама, всей своей жизнью здесь. Родители могут гордиться ею. И она ни разу не пожалела, что сделала тогда такой, как могло показаться, поспешный выбор, определивший ее судьбу.

Как обычно улыбчивая, подтянутая, приветливая, она пришла в здание Дома офицеров на заседание женсовета.

В комнате, которую занимала их общественная организация, уже собралось несколько женщин. Людмила, продавщица из военторга, смотрела протоколы. Учительница истории из школы, Наталья Павловна, горячо спорила с женой капитана 1 ранга, Прянишниковой. Не было только двоих — отпросившейся в город Татьяны и заведующей детским садом Кудрявцевой.

— Здравствуйте. О чем спорим? — поинтересовалась Калерия, направляясь к своему месту за столом.

— Спорят о любви, — усмехнулась Людмила, искоса глянув в сторону женщин. — С кем должен остаться муж. С женой или с любовницей.

Людмила, представитель военторга, с долькой презрения отвернулась от спорящих и сделала вид, что углубилась в изучение протоколов.

— И все-таки я не понимаю, — повернулась в сторону Калерии Наталья Павловна. — Почему наши законы разрешают развод, если один из супругов не согласен. Значит, как мотаться с ним по неустроенным гарнизонам, терпеть нужду, невзгоды первых лет службы — старая жена годилась. А теперь, когда муж достиг определенных высот, его соблазняет какая-то финтифлюшка, старую побоку?

— Да почему вы думаете, что это его соблазнили? А может, как раз наоборот? Он соблазнил молодую? Потянуло на сладенькое? — возразила Прянишникова.

Калерия догадывалась, почему Людмила не встревала в разговор. Поговаривали, что начальник штаба частенько заглядывает в магазин, когда она там работает.

— Да что там сладенького? — фыркнула учительница. — Страхолюдина, прости Господи…

— Мы обсуждаем что-то конкретное? — поинтересовалась Калерия и предупредительно подняла брови. — Или это спор вообще?

Она прекрасно понимала, что речь завели неспроста. Именно такое щекотливое дело им предстояло сегодня разбирать.

В фойе уже топталась Тамара Абрашина, написавшая жалобу на мужа.

— Да мы так, вообще… — сообразила Прянишникова. — Сколько случаев.

— Вот именно, — подтвердила Наталья Павловна, покосившись на Людмилу.

В это время по коридору застучали каблуки заведующей детским садом, Кудрявцевой. Женщины расселись вокруг стола.

— Сегодня на повестке дня два вопроса, — начала Калерия, закрыв дверь кабинета. — Первый вопрос — организация осенних каникул детей гарнизона. Второй — рассмотрение заявления Абрашиной.

— Давно хотели свозить детей в Москву, — горячо начала учительница. — Предлагаю составить списки желающих и обратиться в политотдел части.

Вопрос с поездкой в Москву решили быстро. Сразу нашлись желающие сопровождать детей. Людмила вызвалась собрать сухие пайки на дорогу. Осталось представить готовый план начальнику политотдела и ждать ответа.

Вот со вторым вопросом обстояло все гораздо сложнее. Вопрос был щекотлив, и Калерия не знала, как приступить к его решению.

— Поступило заявление от Тамары Львовны Абрашиной с жалобой на Светлану Назарченко, которая якобы пытается разбить крепкую советскую семью капитана Абрашина. Какие будут предложения?

Людмила усмехнулась и покачала головой. Наталья Павловна сурово свела брови к переносице.

— Давайте выслушаем Абрашину. Она, кажется, уже здесь.

Вошла Тамара Абрашина, которая была примерно ровесница Калерии и которая не так давно лежала у них в госпитале по поводу бесплодия.

— Садитесь, Тамара, расскажите нам, что произошло, — дружелюбно пригласила Калерия.

Тамара сразу же начала плакать. Потом уже заговорила тихо, еле слышно. Ее никто не перебивал.

История была типична, как это ни печально. И чем дальше женщина углублялась в нее, тем больше Калерии хотелось заслониться от этой истории. Примерно так же человек чувствует себя на похоронах, не относящихся к его близким. Ты вроде бы сочувствуешь, ты разделяешь чужое горе, но в то же время тихонько радуешься, что оно не относится к тебе лично.

Наконец женщина выговорилась и замолчала.

Калерия тоже молчала, потому что не знала, что сказать. Хорошо бы пообещать этой женщине, что они все уладят, что мужа вернут в семью, а разлучницу накажут. Но если было бы все так просто…

— Вы успокойтесь, Тамара, — заговорила Наталья Павловна, наливая в стакан воды из графина. — Вот, выпейте. Может, все не так плохо, дорогая моя? Возможно, вы сгущаете краски. Может быть, нужно поступить мудрее? Ну, скажем, сделать вид, что вы ничего не замечаете? И он, видя ваше терпение и любовь, одумается?

Продавщица Людмила чуть заметно дернула носом. Калерия подумала, что та, конечно же, примеривает ситуацию на себя и Тамаре сочувствует мало. Но нужно что-то делать. А что тут сделаешь?

— Тамара, а почему у вас нет детей? — вдруг спросила жена Прянишникова. От бестактности вопроса Калерия вздрогнула. Заплаканная Тамара повернула к спросившей лицо.

— Детей? Так ведь Дима не хотел сначала. Мы на точке служили, где один сторожевой катер. Там даже помыться негде было. За любой надобностью в поселок ехать надо за тридцать километров. Какие там дети…

— А потом?

— А когда сюда перевели, не получалось уже. Когда проверилась, оказалось — спайки у меня. Видно, простыла когда-то и не пролечилась толком…

— Да обыкновенное дело, — отозвалась Людмила. Сама она детей заводить не торопилась. Ее, судя по всему, вполне устраивала роль любовницы начальника штаба. Она поправила золотые перстни на пальцах и что-то записала в протокол.

— А вы, Тамара, не пробовали поговорить со Светланой Назарченко? — осторожно поинтересовалась Прянишникова. Калерия и сама хотела спросить об этом, поскольку они пригласили на свое заседание и Светлану, которая должна была подойти с минуты на минуту.

— С ней? — вздрогнула Тамара. — Да я видеть ее не могу! О чем я буду с ней разговаривать? Рассказывать, как мы на точке жили, как Дима с дежурства мне цветы приносил? Соберет на сопке целую охапку…

Тамара снова не сдержалась и разразилась слезами.

Калерия вздохнула. Остро захотелось увидеть мужа. В их жизни тоже была своя сопка, цветы, которыми богат дальневосточный край, прогулки по берегу океана, закаты в бухте. И мечты о ребенке, осуществление которых то и дело откладывалось. Потому, что не было условий, потому, что трудные условия и Кирилл постоянно в плавании, и еще… Да много чего еще! И вот наконец решились. И долгожданная беременность. Лицо Кирилла… Как он кружил ее, носил на руках по тайге, среди высоких кедров…