Книга Голубка - Алина Знаменская

— Значит, я — детдомовская, со мной можно и так? — тяжело дыша, проговорила она.

Герка посмотрел на нее снизу вверх, оценил ее испуганный, настороженный взгляд, отвернулся.

— Я тоже детдомовский, — напомнил он, не уловив, какие здесь связи.

Потом одернул на себе одежду, отдышался, достал сигареты.

— Ты не думай, что я так с тобой, погулять. Ты мне нравишься очень. Даже, наверное, я люблю тебя.

Герка отошел к окну и открыл форточку. Он снова вел себя как хозяин. А Иринка мечтала провалиться сквозь пол.

— Ты правда будешь меня ждать? — спросил он.

Она уже застегнула платье, поправила покрывало на кровати.

— Конечно, — кивнула она.

— Мне служить три года, — напомнил он. — Ты уже учиться закончишь, работать станешь. Женихов полно будет крутиться.

Он стоял у окна такой нахохленный, раздосадованный. Иринке стало жаль его, тем более что она чувствовала себя в чем-то виноватой.

— А я, когда техникум окончу, к тебе приеду! — пообещала она. Подошла и прислонилась лбом к его спине.

Он выпустил дым в форточку.

— Не врешь?

Она покачала головой.

— Ну, тогда уговор, — сурово сказал Герка, не поворачиваясь к ней. — Без меня тут — ни с кем! Чтобы верно ждала. Поняла? А приедешь — поженимся. Заметано?

— Заметано, — улыбнулась Иринка в синий его воротник.

Часть 3. Калерия Петровна. Ирина

Калерия закончила ночную смену в госпитале, но никак не могла уйти. Сначала медсестра пришла и нажаловалась на нянечку, которая размазала грязь по коридору — на высохших полах видны разводы, а через час явится начальник госпиталя, и тогда… Пришлось беседовать с нянечками. Потом одна из сотрудниц попросила посмотреть своего десятилетнего сына.

— Ничем насморк не вылечу, — жаловалась та. — Прямо беда.

Калерия осмотрела ребенка и выписала рецепт. Как она устала сегодня! Лечь и уснуть! И спать три… нет, пять часов!

— Калерия Петровна, вы домой? — В кабинет заглянул снабженец Саханцев. — Я на машине.

— Да, да, я с вами, — обрадовалась Калерия. До поселка три километра, автобус ждать долго, да и он вечно битком.

Забралась в старый «газик», крытый брезентом. Поехали. Дорога шла через базу, потом петляла сквозь сопки. Приходилось порядком потрястись по проселочной дороге, прежде чем «газик» свернет на асфальтовую, ведущую в поселок.

Уже через пять минут Калерия пожалела, что согласилась на предложение Саханцева. Проехать в «газике» тот путь, который предстояло, не такое уж большое удобство. Иногда лучше и пешочком прогуляться.

Когда показались строения поселка, она попросила остановить.

— В магазин зайду, — соврала она Саханцеву и выбралась из машины. Калерия несколько минут постояла, приходя в себя, а потом не спеша двинулась в сторону домов.

Все встречные здоровались с ней. И она едва успевала отвечать на приветствия.

— Калерия Петровна, хор сегодня в восемнадцать, без изменений?

— Да, да. — кивала она. — Партии учите.

— А я нашла ноты новой песни Эдуарда Хиля.

— Вот и хорошо. Посмотрим.

Раз десять по дороге ей пришлось остановиться, чтобы обсудить насущные вопросы. Дело обычное. Как правило, такая жизнь ничуть не напрягала ее, но сегодня после ночной смены она устала как никогда. Хотелось лечь и отключиться.

— Калерия Петровна, заседание женсовета сегодня проведете без меня? Мне в город нужно съездить по поводу путевок.

Калерия кивнула и только потом задумалась: сегодня еще и женсовет! Это обстоятельство напрочь вылетело из головы. Было вытеснено чем-то более важным.

Надо же! И как это она, председатель женсовета военного городка, могла стать такой рассеянной? Выговор вам, Калерия Петровна!

Пожурила себя и простила заодно. У нее уважительная причина. У нее очень уважительная причина…

Только зашевелила ключом в замке, соседняя дверь на лестничной площадке открылась и показалась голова соседки Нади, густо усыпанная алюминиевыми, в дырочку, бигуди.

— Привет! С дежурства? Ну как ты? Тошнит?

Надя засыпала Калерию вопросами, по-хозяйски зайдя следом за ней в квартиру.

— Завтракала что-нибудь?

— Что ты, Надюша, какое там… — Калерия прошла в комнату и опустилась на диван. — Ты же знаешь, с утра ничего в себя не могу протолкнуть.

— Так. Сейчас идем ко мне. У меня блинчики с творогом. Пальчики оближешь.

— Сомневаюсь, — покачала головой Калерия, с удовольствием вытягивая ноги. — Думать о еде не могу.

— Это всегда так, — с воодушевлением подхватила Надя, поправляя фартук. — Я дома тоже есть не могла беременная. А в гости приду — ничего. Что-нибудь да съем. Идем, у меня титан горячий, искупаешься.

Надя распоряжалась, а Калерия, строгий врач у себя на работе и не последнее лицо в городке, подчинялась соседке беспрекословно. Та чувствовала свое право советовать — у Нади было двое детей и обсуждалась вероятность появления третьего. Тогда как Калерия Петровна, как считалось в городке, ждала первенца. И беременность была поздней по меркам местных мам, долгожданной. В связи с этим окружающие считали своим долгом участвовать в ее жизни, по мере сил окружали заботой.

Калерия переоделась в длинный домашний халат, достала полотенце. Взглянула на портрет мужа, сияющий улыбкой из-под стекла на столе.

— Скорее возвращайся, — с упреком сказала она портрету. — Плохо нам тут без тебя. Одиноко и тоскливо!

У соседки от натопленного титана было жарко. В чугунной ванне журчала вода. Пахло сдобой.

— Вот. Выпей клюквенного морсу, чтобы не тошнило, — посоветовала Надя. — И ныряй в ванну.

После ванны вконец разомлевшая Калерия сидела на соседкиной кухне и ела блины. К своему удивлению, она поняла, что в Надиных словах присутствует правда. В гостях действительно еда воспринимается по-другому. Говорили, конечно, о мужьях, которые служили на одном корабле и сейчас были в рейсе.

— Скорей бы возвращались, — проворчала Надя, нарочно делая лицо суровым. — Сил уже никаких нет! С Максимкой совсем не справляюсь, с разбойником. Он только отца одного и слушается. Учительница снова жаловалась на поведение. Я уж школу стороной обхожу.

Калерия кивала, а ресницы склеивались — клонило в сон.

— Вы вот хоть пожили для себя, — продолжала Надя, подливая гостье чай. — А мы сразу родили двоих подряд. Ох, хлебнула я с ними! То заболеют, то обожгутся о печку, а я все одна… Он-то постоянно в автономном плавании. У тебя хоть теперь квартира отдельная. И сама все же не девочка, опытная уже. Тебе полегче будет. Да и мы все поможем, если что…