Книга Маленький оборвыш - Джеймс Гринвуд

– Кто был? Был один важный джентльмен, сын лорда Флеффема, приезжал узнать о твоем здоровье и привез тебе мази от ревматизма. А ты взял да и запустил в него сапогом! Достанется тебе когда-нибудь за эту глупую привычку, право достанется, Паук!

– Ох, Господи, я, право, не виноват, – застонал Паук, – у меня так болят все кости, а тут отворяют двери, да ветру на меня напускают. Неужели я его ушиб, Сэм?

– Не очень больно, он малый не обидчивый, да вот и он сам.

Сэм поднял фонарь так, чтобы калека мог ясно видеть меня. Я также рассмотрел беднягу. По росту это был мальчик лет шестнадцати. Он был одет в черные лохмотья и сидел, съежившись, на корточках, опираясь одной рукой на груду мешков, служившую ему постелью, а другой откидывая с глаз волосы.

– Простите меня, пожалуйста, сэр, – обратился он ко мне смиренным голосом. – Я от боли иной раз сам себя не помню. Надеюсь, я вас не зашиб?

Прежде, чем я мог ответить, Сэм разразился громким хохотом.

– Чудесно, великолепно! – воскликнул он. – Он и меня надул, только, конечно, не так хорошо! Дурачина ты! Совсем он не «сэр» и не сын лорда. Он просто никто, мальчик, которого отдали сюда в ученье.

– В ученье? – с удивлением переспросил Паук. – Вот-так штука!

– Что же тут удивительного? – вмешался я. – Отчего же я не могу учиться и сделаться трубочистом?

– Да чему же ты будешь учиться, когда у хозяина нет никакой работы, и он совсем не чистит труб?

– Мне все равно, – беззаботно ответил я, – буду делать то же, что другие мальчики! У вас двоих какая работа?

– Паук совсем ничего не делает, – пояснил Сэм, – хозяин давно бы отослал его, да нельзя: он взят по контракту на семь лет. А я по утрам хожу иногда с хозяином и с Недом Перксом на машинную работу, только это совсем пустячное дело. Все заведение держится ночной работой по деревням. Я езжу с хозяином и с Недом, присматриваю за тележкой.

– Что же это за работа по деревням? – полюбопытствовал я. – Там надо лазать по фабричным трубам?

– Не знаю, куда там надо лазать, я думаю – никуда, – пожал плечами Сэм.

– И сажи они домой не привозят! Не понимаю, что это за поездки! – сказал Паук, снова морщась от боли.

Он лег на постель и начал охать и стонать. Прежде чем боль его сколько-нибудь стихла и мы могли продолжать интересный для меня разговор, раздался голос мистера Бельчера, звавшего меня к себе. С помощью Сэма я нашел дорогу к задней двери дома, и оттуда мой новый хозяин провел меня в гостиную.

Там сидела толстая, смуглая женщина, которую я справедливо принял за миссис Бельчер, а на столе расставлены были хлеб, масло и лук. Миссис Бельчер встретила меня не очень дружелюбно.

– Эй, мальчик, как тебя зовут?

– Джим-с.

– На, поужинай, коли хочешь. Это не какие-нибудь куропатки с яблочным соусом, которыми тебя, может быть, потчевали другие, но у нас лучшего не жди!

– Благодарю, – ответил я примирительным голосом, – я очень люблю хлеб с маслом и с луком.

– Еще бы! Я думаю, всякую еду любишь! Мало нам было, что одна праздная собака ела наш хлеб! Еще этого шалопая…

– Ну, полно, перестань! – остановил жену мистер Бельчер. – Ведь она не знала наших дел. Кабы все шло по-старому, нам было бы нипочем взять к себе мальчика. А тебе, пожалуй, хотелось, чтобы я ей все рассказал?

– Вот выдумал! – фыркнула миссис Бельчер. – Да по мне лучше с голоду умереть, чем рассказать ей!

– А ты больше болтай при мальчике, который только что приехал в дом! – с усмешкой проговорил мистер Бельчер. – Ешь, Джим, – прибавил он, обращаясь ко мне. – Хозяйка сегодня немножко не в духе, ей пора спать, она устала.

Я понял намек и поспешил скорее покончить с большим куском хлеба с маслом, отпущенным мне на ужин.

– Ну, теперь иди спать, – распорядился мистер Бельчер, когда я объявил ему, что готов. – Ты найдешь дорогу назад в кухню? Там у меня спят мальчики, там тепло и хорошо. Устрой себе отдельную постель, спать вдвоем нездорово, а мешков хватит на всех вас. Прощай, утром можешь не вставать, пока тебя не позовут.

– Ты дал ему рабочее платье? – спросила миссис Бельчер.

– Ах, я и забыл! Вот оно, – сказал хозяин, подавая мне из угла черный узел. – Рубашку и сапоги оставь свои, а остальное платье сверни хорошенько и принеси мне завтра утром.

Я взял одежду, пожелал хозяевам покойной ночи и отправился назад в кухню.

Глава XXI. Паук и его собака. Таинственная сажа

Огонь в кухне еще горел, фонарь был прицеплен к гвоздю, вбитому в одну из балок потолка. Паук лежал, свернувшись, рядом со своей маленькой собачонкой, но Сэма я нигде не видел. Без него я не знал, куда и как мне лечь, и потому я искал его всюду глазами. Вдруг совсем близко от меня раздался сонный полушепот.

– Смотри, кто последний ложится, тот и свечу тушит.

Я взглянул вниз и увидел Сэма. Он лежал на куче черных мешков; мешок, сложенный вдвое, служил ему подушкой; шапка его, вся замазанная сажей, была надвинута на уши так, что из всей его фигуры я мог рассмотреть только белые зубы и белки глаз.

Удивительно, как скоро человек привыкает к роскоши. Если бы в позапрошлую ночь, когда я дрожал от холода в телеге, кто-нибудь предложил мне переночевать в теплой кухне на куче мешков и для этого пройти шесть миль, я с радостью принял бы это предложение. Теперь же, проспав одну ночь на диване миссис Уинкшип, я уже с отвращением посматривал на грязную постель Сэма.

– Куда же мне ложиться? – печальным голосом спросил я.

– Да, пожалуй, ложись вместе со мной, – предложил Сэм, – возьми из этой кучи два мешка, один положи под голову, в другой сам влезай. Только смотри, не шуми, не разбуди Паука, а то он будет всю ночь стонать, не даст нам спать.

Я рассчитал, что так как мы с Сэмом будем лежать в грязных мешках, то я могу разделить с ним его постель, не особенно нарушая приказание хозяина. Подавив отвращение, я разделся, надел грязные панталоны из связки мистера Бельчера, приготовил себе подушку, погасил фонарь и через минуту лежал на груде мешков, без всяких особенных неприятностей, кроме сильного запаха сажи. Этот запах не помешал мне, однако, заснуть очень скоро и очень спокойно.

Было еще темно, когда меня разбудил лай собачки Паука; я увидел, что Сэм встает на работу, а Нед Перкс отдает ему какие-то приказания, держа дверь открытой, несмотря на стоны и жалобы Паука. Через несколько минут Нед и Сэм ушли, а я, помня слово хозяина, что мне незачем вставать, пока меня не позовут, продолжал лежать. Вдруг я услышал, что Паук заговорил сердитым голосом:

– Ты нисколько не лучше других! Ну, чего ты валяешься, точно теперь полночь, а не шесть часов утра. Ты, небось, здоров, так тебе и дела нет до больных, чего ты меня лижешь? Не лизать надо, а вставать скорее да сделать, что следует! Ну, вставай же, ленивец! Постой, я тебя заставлю встать!