Книга Как ограбить швейцарский банк - Андреа Фациоли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А, ну раз так, придется нам искать ресторан…
Дом был обставлен наобум. Мебель, скорее всего, поступила с благотворительных распродаж: диван со скрипучими пружинами, дряблые коричневые кресла, напоминающие больших улиток, фанерный стол и садовые стулья. Но в тот вечер освещение было красивым: его создавали огонь камина и лучи заката, проникавшие в окна. Сальвиати не торопился выходить. Он закурил трубку и предложил Франческе партию в триктрак. Она не знала правил.
– Это нетрудно, вот увидишь…
– Я не предполагала, что ты любитель салонных игр.
– Только этой. – Сальвиати встряхнул стаканчик с костями. – Эта игра мне всегда нравилась.
– А почему?
– Это Элия научил тебя задавать слишком много вопросов?
Франческа улыбнулась.
– Потому что там нужно пройти долгий путь, чтобы вернуться домой, – объяснил ей Сальвиати, делая первый ход. – Надо избегать опасностей и использовать удачу, когда она выпадает. Вот что мне нравится.
– Понимаю… – Франческа бросила кости. – Три плюс один. Это хорошее начало?
– Превосходное. Обычно классическое начало такое…
В эту минуту зазвонил телефон.
Сальвиати вздрогнул. Сначала он не понял, что это, потом нашел глазами сотовый, лежащий на каминной полке. Он посмотрел на Франческу, и оба сразу догадались, от кого звонок.
– Лина?
– Привет…
В тишине Франческа слышала и то, что говорит Лина. Она хотела выйти, но Сальвиати знаком попросил ее остаться. Она заметила его встревоженный взгляд, углубившиеся морщины на лбу.
– Как дела?
– Да как-то… надоело мне тут.
– Но обращаются с тобой хорошо?
– Вот уж не хотела оказаться в таком положении.
– В этом нет твоей вины, Лина.
– Очень даже есть.
Франческа заметила, что Сальвиати задышал чаще, глаза его потускнели. А ведь до этой истории он и его дочь не виделись месяцами и даже не созванивались.
– Лина, – повторил он, – надеюсь, с тобой обращаются хорошо.
– Да. Я здесь с Элтоном. Он…
– Здесь, где? Вы уже не в долине Бавона.
– Не могу об этом. – Молчание. – Я хотела сказать, что я здесь с ним и он хочет, чтобы я сообщила тебе об одной вещи. В банке что-то заподозрили.
– Заподозрили? Кого?
– Не знаю. Может быть, Маттео переборщил с вопросами.
– Маттео?
– Именно он знал подробности перемещения денег. Но теперь всё в руках у Форстера, и, судя по всему, в банке поползли слухи. Говорят, кто-то продал информацию.
– И что? Почему они мне об этом говорят сейчас? Чего хотят?
– Хотят, чтобы у тебя все было готово. До того как подозрения конкретизируются, до того как случится что-нибудь…
– До того как случится что? Какие подозрения? Я не могу организовать такое за пару дней! Чего они хотят?
– Мне надо прощаться с тобой. Пока.
– Нет, подожди! Лина, чего они хотят? Лина? – Тишина. – Лина?– Может, нам придется все бросить.
– Не говори этого даже в шутку!
– Но если ходят слухи…
– Не говори этого.
– Но если в банке…
– Нет!
Сальвиати вздохнул. Форстер посмотрел ему прямо в глаза и сказал:
– Не закидывай удочку. У меня твоя дочь, и ты мне устроишь это ограбление, о'кей?
В кабинете у Форстера перед письменным столом сидели Контини и Сальвиати. На стульях из хромированной стали, с обитыми тканью сиденьями. Позади письменного стола, и сбоку от него, и с другой стороны комнаты, а потом снова позади письменного стола расхаживал Форстер. Он нервничает, подумал Контини. Может, даже напуган. Словно теперь он уже не может обойтись без этого ограбления.
– Нам не повезло, – сказал Сальвиати. – Но теперь-то мы не должны играть с огнем.
– Что ты хочешь сказать? – накинулся на него Форстер. – Тебе ясно, что ты втянул в эту историю проклятого сыщика?
– А ты втянул мою дочь.
– Да не может быть! – Форстер вытаращил глаза. – Ладно, я давил на тебя. Ведь это дела, так? Твоя дочь должна мне деньги! Но где это видано, чтобы вор якшался с сыщиком?!
Форстер орал, а Контини молчал. Они виделись впервые. Контини хотел бы остаться в тени, но на этом этапе встреча стала неизбежной, поскольку сама возможность ограбления оказалась под угрозой.
В конце концов пришлось Сальвиати резюмировать ситуацию:
– В любом случае, если у кого-то есть подозрения, дело становится слишком рискованным.
– Не могу поверить. – Форстер обогнул стол и опустился на хромированную сталь и ткань. – Почему ты трусишь? Нет никаких подозрений, одни слухи: служащие треплются между собой.
– Если есть хоть одно подозрение, – сказал Сальвиати, – лучше бросить. Ты отдаешь мне обратно дочь, а я…
– Ни за что! Слушай, Сальвиати, вбей себе в голову одну вещь. – Форстер положил руки на стол. – Это ограбление ты устроишь. Я тебе дал знать про подозрения, чтобы ты принял свои меры предосторожности, но…
– Какие меры предосторожности?
– …но твоя дочь у меня в руках! Поэтому ты устроишь это ограбление!
– Но ведь…
– Ты устроишь это ограбление. И разговор окончен.
Сальвиати встал.
– Я устрою это ограбление. Но…
– Ну вот!
– Но если все пойдет не так…
– Все пойдет хорошо.
– Ноя…
– Ты думай, как взять эти деньги.
– Это вопрос не только денег.
– Для него – только.
– Но для нас нет. У меня была дочь, которую я не видел не знаю сколько времени, и теперь, чтобы освободить ее, мне нужно красть, мне нужно втягивать друзей в затею, которая может кончиться плохо.
– Давай не будем бинтовать себе голову, пока она не разбита.
– Почему ты мне помогаешь, Элия?
– Не знаю.
– Это правда?
– Не знаю.
Контини и Сальвиати бродили в лесу над Корвеско. Недавно стемнело. Был час, когда лисы покидают место дневной лежки и готовятся к ночи набегов. Контини взял с собой фотоаппарат, оба надели темное.
– Правильно ли, что я привлекаю всех вас? Правильно ли, что я тебя затащил в эту историю?
– Помнишь, Жан? Почти двадцать лет назад, в подвалах той виллы?
– Помню.
