Книга Последний хранитель - Йон Колфер

Еще десять процентов офицеров ПП вели облавы на заключенных, бежавших из тюрьмы Хоулер Пик, в которой, пока не было разрушено ее защитное поле, содержалось большинство вожаков гоблинской мафии, стоявшей за преступными синдикатами Хэвена, а также их наемные убийцы и рэкетиры. Теперь эти гоблины рассеялись по глухим улочкам гоблинского квартала, а вживленные им под кожу контрольные чипы перестали откликаться на непрестанно посылавшиеся из Полицейского управления сигналы.

Некоторым сравнительно недавно посаженным в тюрьму гоблинам повезло меньше — им вживили контрольные чипы нового поколения, и они взорвались, проделав в их головах дырку, недостаточно большую, чтобы сквозь нее прошла монетка, но достаточную, чтобы оказаться смертельной для этих холоднокровных созданий.

Большинство офицеров ПП были по уши заняты в спасательных операциях — они поддерживали порядок в городе, а также преследовали мародеров и преступников, число которых увеличивалось с катастрофической скоростью.

Остальные эльфы-полицейские оказались выведены из строя взорвавшимися у них в руках мобильными телефонами. Эти телефоны полицейские получили совсем недавно как подарок за победу в соревнованиях, хотя и не могли припомнить, что принимали в них участие. Несомненно, это была акция, предпринятая приспешниками Опал. Подобным образом зловредная пикси вывела из строя большую часть членов Совета, практически парализовав работу правительства в это труднейшее для города время.

Фоули с группой своих высоколобых умников остался на Полис-плаза, пытаясь каким-нибудь способом оживить коммуникационную сеть, сгоревшую в буквальном смысле этого слова. Командор Келп на секунду задержался, выходя из двери, чтобы отдать распоряжения кентавру.

— Заставьте все работать, — сказал он, пристегивая к ремню четвертую кобуру. — И как можно быстрее.

— Вы не понимаете! — возразил Фоули.

Трабл оборвал его резким взмахом руки.

— Я никогда ничего не понимаю. Поэтому мы и платим вам и вашей банде придурков.

— Они не придурки! — вновь возразил Фоули.

Трабл нашел, наконец, на ремне место для еще одной кобуры.

— В самом деле? Вон тот парень каждый день приходит на работу в какой-то дурацкой тюбетейке. А твой племянник, Мейн, говорит исключительно по-единорожьи.

— Они не все придурки, — поправил себя Фоули.

— Просто сделайте так, чтобы городские сети вновь заработали, — сказал Трабл. — Это жизненно важно.

Фоули загородил командору дорогу.

— Вы хотя бы понимаете, что старая коммуникационная сеть просто-напросто испарилась? Вы даете мне свободу действий и отделываетесь общими фразами. Скажите конкретно, что я должен сделать?

— Делайте все, что сочтете необходимым, — ответил Трабл, отодвигая кентавра в сторону.

Фоули ухмыльнулся.

«Все, что сочтете необходимым? Отлично».

Фоули знал, что лучше всего продается товар, для которого сумели придумать подходящее название. Броское название привлекает инвесторов, вызывает любопытство у покупателей и помогает товару раскрутиться на рынке. А товар, название которого состоит из ряда цифр и букв, вызывает у покупателя только зевоту — такой товар никогда не будет пользоваться спросом.

Рабочее название нового изобретения Фоули звучало так: «Воздушный радиокодируемый светочувствительный прибор наблюдения Птеригота 2.0». Кентавр понимал, что любопытство инвесторов таким громоздким названием не разжечь. Богатый человек никогда не станет вкладывать свои деньги в товар, название которого не сможет ни правильно произнести, ни запомнить с первого раза. Поэтому Фоули придумал для своего прибора эффектное прозвище — АРК-лайтс.

АРК-лайтс были последней новинкой в серии экспериментальных биомеханических организмов, за которыми, как был убежден Фоули, будущее технологии. Кентавр встретил существенное сопротивление со стороны Совета, считавшего неэтичным соединение технологии с живыми организмами, хотя в ответ Фоули и напомнил, что большинство офицеров ПП уже имеют вживленные в их мозжечок маленькие чипы, помогающие полицейским управлять своими шлемами. В качестве контраргумента Совет нажимал на то, что каждый офицер имеет право решать: устанавливать ему эти импланты или нет, причем именно потому, что чипы были выращены Фоули именно таким способом.

В итоге Фоули не разрешили официально проводить свои испытания, однако это не означает, что он оставил затею. Фоули не демонстрировал свои удивительные АРК-лайтс, это верно, но считал, что на поместье Фаул запрет Совета не распространяется.

Весь проект АРК-лайтс умещался спрятанным от посторонних глаз в одном стареньком ящике для полевых испытаний, незаметно притулившемся на дальней полке в лаборатории. Сейчас Фоули встал на дыбы, чтобы достать этот ящик, и с грохотом свалил его на свой рабочий стол.

Племянник кентавра, Мейн, подошел ближе, чтобы посмотреть, что происходит.

— Данг наварр, Онкль? — сказал он.

— Не говори сегодня на единорожьем, Мейн, — попросил Фоули, влезая в свою модифицированную офисную упряжь. — У меня нет времени.

— Единороги — наши кузены, дядя, — сложил на груди руки Мейн. — Мы должны уважать их язык.

Фоули придвинулся ближе к ящику, чтобы сканер мог идентифицировать его и разблокировать замки.

— Я очень уважаю единорогов, Мейн, но настоящие единороги не говорят. Эту галиматью ты подцепил из дешевых сериалов.

— Сценарии которых писали эмпаты, — веско подчеркнул Мейн.

— Послушай, племянник, — сказал Фоули, открывая ящик. — Если хочешь отрастить рог на лбу и ходить по субботам в гости к единорогам — дело твое. Но сегодня ты мне нужен в этом мире. Понятно?

— Понятно, — сердито буркнул Мейн, но сразу же повеселел, увидев, что находится в ящике. — Это криттеры?

— Нет, — ответил Фоули. — Криттеры — это микроорганизмы. А это АРК-лайтс. Следующее поколение.

Мейн прищурился, припоминая.

— Те самые, над которыми тебе запретили продолжать опыты?

Фоули неимоверно раздражало то, что такой гениальный кентавр, как он, должен оправдываться перед каким-то помощником только потому, что тот — родственник его сестры.

— Я только что получил разрешение от командора Келпа. Это зафиксировано на видео.

— Вау! — обрадовался Мейн. — В таком случае давай посмотрим на этих маленьких приятелей в деле.

«Может, он не такой уж и плохой», — подумал о племяннике Фоули, вводя код активации на старомодной клавиатуре ящика.

Как только был введен код, ящик синхронизировался с настенным экраном лаборатории, который сразу же разделился на дюжину пустых экранчиков. В этом не было ничего особенного, и никого это не заставило бы хлопать в ладоши и кричать «Оооо!». А вот чему все должны будут аплодировать и чем будут восхищаться, так это роем миниатюрных генетически модифицированных стрекоз, просыпавшихся внутри ящика.