Книга Баламут - Alexander Blinddog

думать надо как? Например, вот я выберусь сейчас отсюда и такую-то интересную историю про это злоключение получат мои маленькие внучата-карапузы. И сразу всё смотрится в другом свете. Вот так, поучись, пока я жив.

— Урок был ценный, что и говорить, — сказал Алексей. — За него я, правда, чуть собственной жизнью не поплатился, но на ус намотал.

— Вот, другое дело. Так и думай. И даже не благодари меня, а то я опять расплачусь, от твоей сердечной признательности.

— Слушай, Баламут.

— Чего опять случилось?

— Расскажи что-то из своих приключений. Только те, которые в самом деле были, а не те, которые ты по ушам доверчивым простофилям, вроде меня, развешиваешь.

— Чего это вдруг я должен опять что-то рассказывать? — спросил Баламут.

— Не должен, конечно, но за хорошей историей и время летит незаметно, а заняться тут особо-то и нечем.

Княжич огляделся на безжизненные пейзажи.

— Кроме как, разве что, ехать и думать о том, как от седла кожа с зада слезает, — добавил он, хихикнув.

Наёмник оценивающе покачал головой.

— Ладно, правда твоя. Чем ещё отвлечься от мыслей про предстоящую битву с богиней смерти, чем не хорошей историей. Есть у меня одна байка. Слушай внимательно, да не перебивай. Приблудился я как-то в окрестности одного города. Называть его опять же не буду, ни к чему, всё-таки, лишний раз самому на себя наговаривать, будем считать это моей выдумкой. В общем, сначала я, как обычно, покрутился в окрестных деревнях, да по предместьям. Народ деревенский живёт ближе к природе, так что куда больше верит во всякую нечисть, чем городские. Кстати, кто бы мог подумать, но правы-то они как раз. Не важно, впрочем. Покрутился я туда-сюда, постучался по домам, пооббивал околицы — тщетно всё. Никому не нужны услуги наёмника. Нечисти, главное, говорят, полным-полно кругом. И домовые и лесные и банные, какой только нет. Нечисть у них водится всякая, а денег не водится совсем. Печаль, тоска. Так что оно мне неинтересно стало, я за спасибо не работаю. Даже пожрать ничего не предложили. Ничего не сделал, за что кормить? За байки мои они не слишком щедры оказались. Ну, делать нечего, иду в город. Только пришёл, только рот раскрыл, что я охотник на нечисть, как глазом моргнуть не успел и на базарной площади с петлёй на шее оказался.

Алексей присвистнул.

— Ничего себе, как же так?

— Оказалось, что до меня приходил туда бродяга какой-то. Выдал себя за охотника на нечисть, деньги собрал на какой-то там подвиг будущий, и был таков. Я не он, а повесить решили меня, дескать, все вы, наёмники, одним миром мазаны, мошенники. И вот получается, стою я на жёрдочке, балансирую из последних сил, удавка шею давит… Но тут, на моё счастье, сам светлый князь вышел посмотреть, кого это там вздёрнуть решили, под радостное улюлюканье. Вот на этом-то я и проскочил. Пока шарился в окрестностях города, наслушался сплетен местных. Как увидел его, заорал во всю глотку. Князь мой милостивый, ору я ему. Прискорбные вести! Брат ваш, старшенький, дескать, с которым вы на охоту пошли, а он из лесу не вернулся и вы княжий стол себе тогда прибрали… Нашёл я его, кричу. Кости его в лесу лежат, якобы, подрала вашего брата старшего кикимора лесная. Напраслину на вас возводят злые языки, что вы брата родного укокошили, дескать.

Алексей скривился и неодобрительно покачал головой.

— Вот как князь услышал такие хорошие для него вести, повеселел сразу, — продолжил Баламут. — А кто бы не повеселел, когда с него пятно братоубийцы публично смыли. Приказал князь меня с виселицы отпустить, да пару монет в карман сунул, за неудобство доставленное, якобы. Но мы-то то с вами понимаем. Вот тебе мораль сразу, раз ты такой их любитель: всегда знай, чьи грешки можно использовать себе во благо. Ведь, главное, не нужно быть святым самому, если всегда можно найти того, кто ещё хуже чем ты.

— Так себе мораль, — рассмеялся Алексей. — Но для бесстыжего наёмника — в самый раз.

— А как тебе история моя? — спросил Баламут.

Княжич покрутил ладонью.

— Так себе. Давай другую.

— Вот же нахал мелкий! Почему всё время я байки рассказываю? — возмутился Баламут. — Это несправедливо. Ну-ка, княжич, давай, открывай рот и излагай интересную историю, а я послушаю.

Княжич ненадолго задумался, потом заговорил:

— Появился, стало быть, в княжестве псковском один человек. Ходил по землям и всем рассказывал, что он де великий колдун. Может и ртом огонь пускать и молнии из глаз. Чудес самих не показывал, нечего, говорит, тратить великое мастерство на потеху крестьян. Ну и договорился до того, что слухи про него дошли до ушей светлого князя. Велел он сыскать этого болтуна и явить перед ясные очи. Привели его ко двору. Выглядел он — жуть. Сам черноглазый, взгляд тяжёлый, как удар булавой, волосы растрёпаны, а одет в балахон только какой-то, по которому звёзды расшиты. Светлый князь у него и спрашивает. Народ рассказывает, дескать, ты чудеса вершишь, так ли это? Так, говорит колдун. И глазами сверкает, что твой агат. И что, спрашивает князь. И огонь ртом пускать умеешь? Умею, отвечает колдун. И молнии глазами? И молнии глазами, отвечает. И в будущее зришь? И будущее вижу, так же ясно, как на ладони.

— Что было дальше? — спросил Баламут.

— Как чего. Приказал князь его тут же во дворе и вздёрнуть за шею. Вышел потом, посмотрел на висельника и спросил, что, мол, видел ли ты такое будущее? А коли видел — то чего пришёл?

Баламут закашлялся, ослабил воротник.

— Ну и истории у тебя, Алёша. Хорошо, что ты не в батюшку родного характером пошёл. Это я ещё легко отделался, от знакомства с вашим семейством, оказывается.

Одна пройденная верста