Книга Мефодий Буслаев. Свиток желаний - Дмитрий Емец

Луч исчез, рассеялся, безболезненно скользнув ему в грудь ислившись с эйдосом. Лишь голова закружилась. Мир насытился новыми красками,засиял, заблагоухал, расширился, разросся – и Меф на краткий миг ощутил восторгдвухмерного бумажного человека, который стал вдруг трехмерным и познал лепотуобъемного мира. Но это длилось совсем недолго.

Он недоверчиво ощупал свою грудь. Ничего, никаких следов.Даже ребра, пострадавшие при первых двух неудачных попытках, уже не ныли.Депресняк, внимательно смотревший на Мефодия, отвел взгляд своих красных глаз истал равнодушно вылизывать лапу. Должно быть, по мнению кота, представление ужеокончилось.

– Результативно. Ты справился. Как ты это сделал? –поинтересовался Арей.

– Не знаю, – ответил Мефодий.

Это было ложью. На самом деле он знал. Вместо того чтобывстретить луч отторгающей силой ненависти, он размягчился, открылся душой ивпустил свет в себя, не ставя ему преград, не пытаясь сломать его или отразить.И свет, почувствовав в нем своего, стал его частью.

Арей, пристально глядевший на Мефодия, заметно помрачнел. Онтоже, видно, понял, в чем причина.

– Что ж, как бы там ни было, ты управился неплохо… Но имей ввиду – рано или поздно тебе все равно придется определиться, в каком окопе тысидишь. С нами ты или с этими. – Арей кивнул на Даф. – Тот, кто долго пытаетсясовмещать в себе черное и белое, рано или поздно становится серым. Серых же нелюбит никто. Серые вечно лавируют, ибо нельзя угодить всем, а так хочется. Уних нет врагов, но нет и друзей. Они не знают ни смеха, ни слез. Им чужды какбури, так и мирная благость. Это черви, копошащиеся в бытии и превращающие егов гумус…

– Это все эйдос и его свободный выбор… Теперь я понимаю,почему Лигул так хотел до него добраться. Нет эйдоса – нет выбора, – с завистьюшепнула Дафне Улита.

* * *

Арей посмотрел на часы. Часы у барона мрака были особенные –хрустальный шар на бронзовой, с прозеленью цепочке. Внутри шара, в непонятнойжидкости, медленно вращались два змея, бесконечно пожиравшие друг друга. Змеи былиживые. Заглядывая вечером или ночью в кабинет, Мефодий видел их круглые черныеглаза, и ему становилось жутко. Он ощущал, как, пульсируя, в него капля закаплей просачивается абсолютное зло, с которым он не в состоянии справиться,пока смотрит на змей.

– А теперь финальное мероприятие фестиваля! Присядем надорожку, слуги мрака! Мы отправляемся за хлебом и зрелищами! – сказал Арей.

– Это куда же? Неужто на гладиаторские бои? – наивноспросила Даф.

– Хуже. В театр. Там наверняка будут и златокрылые, так что,светлая крошка, сама выбирай: с кем ты. Более чем вероятна стычка, – усмехаясь,сказал барон мрака.

Даф вздохнула, вспомнив, что должна опекать Мефодия. Мысль,что ей придется сражаться со своими и, следовательно, еще глубже запутаться влипких сетях мрака, совсем ее не радовала.

– С вами… А откуда вы знаете, что златокрылые будут втеатре?

Арей оценивающе посмотрел на нее. Казалось, он взвешивает,стоит ли говорить.

– Шкатулка № 2, – сказал он. – Комиссионеры наконецраскусили ее секрет. На шкатулку наложено заклинание мгновенных перемещений. ВМоскве есть два-три места, где она появляется, следуя причудливому графику,который настолько лишен логики, что лишь логикой и можно его просчитать… Вобщем, по нашим данным, сегодня вечером шкатулка материализуется в гримеркетеатра «Муза».

– Златокрылым тоже известно, где это произойдет? – уточнилМефодий.

Арей удрученно толкнул ногой кресло.

– Думаю, да. Пару часов назад комиссионер Ксандр, сообщившиймне об этом, был перехвачен мобильной парой златокрылых на полпути к Тартару.Бедняга так спешил оповестить Лигула, что утратил бдительность. Учитываяпохвальное мужество комиссионеров в целом и мужество отдельно взятого комиссионераКсандра, я уверен, что златокрылые теперь знают все. Начиная от того, живыхщенят какой породы Лигул ест на завтрак, до алфавитной книги стражей мрака отАахрона до Яюэсуфа включительно. Так что сегодня нас ждет жаркая и интереснаябитва.

– Может, оповестить Лигула, раз он не знает? Пусть приведетпобольше стражей, – осмелилась было предложить Улита.

Арей посмотрел на нее с нескрываемым раздражением.

– Кого оповестить? Прости, я не расслышал, – произнес он.

– Все-все молчу, шеф!.. Считайте, что я уже откусила себеязык и прожевала его вместо ужина, – спохватилась ведьма.

– Приятного аппетита! И чтоб я больше про Лигула ничего неслышал.

Арей открыл футляр и быстро, деловито оглядел клинок. Потомизвлек его и сделал несколько круговых движений кистью – вначале медленно,затем быстрее. Его клинок был всюду. Мефодий видел только сталь. Ощутив, чтосейчас будет, ибо Арей много времени уделял тренировке его интуиции, онстремительно присел. И в самое время. Барон мрака быстро повернулся, а вследующий миг клинок рассек воздух там, где только что была шея Мефодия.

Арей спокойно перехватил меч за лезвие и спрятал его подплащ.

– Недурственно, Меф… Но в следующий раз, уклонившись, неоставайся на месте, а немедленно атакуй сам. Или ты считаешь, что,промахнувшись один раз, твой противник от огорчения сразу посыпает головупеплом и уходит в магвостырь? Более вероятно, что он станет наносить тебе всеновые и новые удары до тех пор, пока его мечу вообще будет что крошить… И нефакт, что каждый раз ты успеешь отскочить, совсем не факт.

– Хорошо, буду атаковать. А свой меч мне сегодня брать?..Ну, в театр? – спросил Мефодий.

Он посмотрел на узкий клинок Древнира, прошедший множествопревращений. На лезвии было много мелких зазубрин и несколько глубоковъевшихся, как кариес, пятен ржавчины. Конец меча был сколот наискось так же,как и передний зуб Мефодия.

Буслаев осторожно коснулся рукояти. Хотя он практиковался сАреем почти каждый день, меч далеко еще не стал продолжением его руки, и часто,глядя на него, Мефодий испытывал то же чувство внутренней неуверенности иавантюрности затеи, которое испытывает человек, собирающийся погладить чужуюовчарку.

Арей провел указательным пальцем по шраму, рассекавшему еголицо.