Книга Наречённая ветра - Литта Лински

Но, похоже, боялся он зря. Эви действительно позабыла обо всем, растворившись в звездном небе. Ее руки с силой обхватывали его шею, и ветру безумно нравилось это ощущение. Он и сам постепенно забыл об истинной цели прогулки, наслаждаясь обществом Эви и возможностью приобщить ее к красоте мира.

Спустя какое-то время они опустились на одну из вершин. Лед, покрывающий все вокруг, казалось, впитал в себя звездный свет и теперь искрился тысячами сверкающих блесток. Эви попробовала сделать пару шагов и почти сразу поскользнулась. Ветер тут же подхватил ее и прижал к себе.

— Инослейв, мне кажется…

Не дав Эви закончить фразу, он накрыл ее губы поцелуем. Ветер обожал целовать Эвинол, но делал это нечасто. Слишком глубокими и волнующими были ощущения. Он знал, что Эви чувствует то же самое. Каждый раз она слабела в его объятиях, и слабость любимой переполняла сердце ветра бесконечной нежностью.

Инослейв оторвался от губ Эви, лишь ощутив, что она дрожит. Притянув ее еще ближе, ветер укутал девушку полами своего плаща.

— Эви, светлая моя, бесценная, — он зарылся лицом в ее волосы, — все это для тебя: звезды, небо, горы. Хочешь, останемся здесь и встретим рассвет?

— Здесь и правда прекрасно, но очень уж холодно.

— А если я обернусь ветром и согрею тебя?

— Я все же хотела бы вернуться домой, — она словно оправдывалась.

У Инослейва потеплело на сердце от того, что Эви впервые назвала его обитель «домом».

— Как скажешь, моя принцесса.

Он подхватил ее и понес обратно, на этот раз сделавшись ветром, обнимая и согревая Эвинол потоками теплого воздуха. Лишь вернувшись, Инослейв с досадой вспомнил о цели, ради которой все было затеяно. Кажется, Эви совсем позабыла ту злосчастную фразу, но лучше не рисковать. Занеся девушку через окно в ее спальню и бережно опустив на кровать, ветер со вздохом произнес:

— Мне снова пора уходить.

— Уже?

Как обычно, Эви ни о чем не просила, но такая тоска прозвучала в этом коротком слове, что у ветра сжалось сердце. Он знал, как Эвинол не любит оставаться в башне по ночам, знал, что ей одиноко и страшно. Она никогда не жаловалась, но только слепой не заметил бы, с какой неохотой она отпускает его ночами.

— Пожалуй, я останусь, пока ты не заснешь.

Он уселся у изголовья кровати, поймал свесившуюся из-под одеяла ладошку и сплел пальцы Эвинол со своими. Осталось дождаться, пока ее дыхание станет мерным и глубоким.

— Инослейв, — ее сонный голос звучал так уютно, — а что ты там говорил про Найенну?

— Эви, спи, нежная моя. Завтра расскажу.

— Ну уж нет, — вместо того чтоб заснуть, она встрепенулась и приподнялась на локте. — Ты ведь нарочно все это устроил, да? Чтобы отвлечь. Потащил меня на гору, целовал…

— Я целовал тебя, потому что это мне безумно нравится, — он потянул Эви за руку, стаскивая с кровати вместе с одеялом, и привлек к себе, чтоб доказать слова на деле.

Однако девушка отстранилась, упершись руками ему в грудь.

— Не вздумай опять меня целовать! И немедленно расскажи про ураганы и жертвы в Найенне, — она заговорила королевским тоном, казалось бы, давно заброшенным за ненадобностью.

— Ну что ж, Эви, — ветер вздохнул, завернул ее в одеяло, как куклу, и прижал к себе, — давай поговорим.

Глава 22

Чужие беды

— Скажи, ураганы в Найенне — дело рук твоих собратьев? — Эви вглядывалась в лицо Инослейва, которое в темноте казалось даже более переменчивым, чем при дневном свете.

— Разумеется, — он пожал плечами. — Кто же, кроме ветров, может устраивать ураганы?

— А жертвы? — этот вопрос интересовал Эвинол больше всего. — Ветра требуют их, или это люди сами додумались до «замечательного» способа борьбы со стихией? Ох… — сердце внезапно забилось так часто, что Эви приложила руку к груди в попытке унять его. — Это же все из-за меня, да? Они посмотрели на Илирию и решили, что жертвы помогут им, как помогли моей стране. Я подала ужасный пример, принеся себя в жертву!

— При чем тут ты, Эви?! — возмутился Инослейв. — Если уж искать виноватых, то вина на мне. Это ведь я вынудил тебя.

— Ты прав, — она ощутила облегчение. — Очень плохо, что ты не нашел иного способа забрать меня.

— Его не существует, — отрезал ветер. — И если бы мне пришлось принимать решение снова, я поступил бы так же. И плевать, сколько людей в Найенне принесет себя в жертву.

Эвинол хотела бы возмутиться, но так и промолчала. Сердце рвалось от сострадания к погибшим, и если бы дело касалось только ее, она бы пожертвовала ради их жизней своим счастьем с Инослейвом. Но можно ли требовать того же от ветра, который не раз давал понять, как мало ценит человеческую жизнь? Бесполезно убеждать его, что решение, приведшее к трагическим последствиям для многих, было неправильным. Он никогда не согласится. Да и какой сейчас смысл спорить?

— Скажи мне вот что, Инослейв, кто же все-таки вдохновился нашим дурным примером: ветра или люди?

— Хотел бы я свалить все на людей, — вздохнул он. — Но на самом деле они лишь сделали то, к чему подтолкнули их ветра. Моя сестрица, вдохновившись идеей, воистину разгулялась с песчаными бурями, отлично понимая, что народ Найенны, смотря на соседнюю Илирию, рано или поздно придет к жертвоприношениям.

— Сестрица?

— Ларишаль — южный ветер — хозяйка Найенны.

— Значит, она хочет жертв?

— Конечно, хочет, Эви. Кто же не хочет могущества? Уверен, Ларишаль не одна такая. Скоро и остальные устроят в своих землях то же самое.

— Это ужасно! — Эвинол закрыла лицо руками, но тут же отняла их, пристально вглядываясь в лицо ветра. — Но ты, Инослейв? Ты же не гоняешься за могуществом?

— Я — нет. Но я обрел кое-что более ценное, Эви, — ветер улыбнулся, с нежностью глядя на нее. Глаза его в темноте казались озерами расплавленного серебра или отсветами звездного света. — Может, я и хотел бы заполучить хотя бы часть былых возможностей, но уж точно не ценой твоей ненависти. Вряд ли ты одобришь, начни я использовать людей как источники жизненной силы.

— Уж конечно, не одобрю! — подтвердила она.

— Поэтому я и ограничился одной жертвой — тобой. Зато аппетит остальных вряд ли будет столь же умеренным.

— Но я не понимаю, — Эвинол пыталась ухватить ускользающую мысль. — Почему в Найенне много жертв? Неудивительно, что эта твоя Лишарель хочет побольше, но где же найеннцы добыли для нее столько царственных дев?

— Ларишаль, — поправил ветер. — А зачем ей ограничиваться девами? В мужчинах ничуть не меньше жизненных сил. А уж сословная принадлежность и вовсе не имеет значения.

— Но как же? Ведь в той книге было четко написано, что жертвой должна быть…