Книга Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек - Василий Звягинцев

Капитан, к примеру, при плавании в опасном районе имеет полное право отказаться от услуг лоцмана. Распишется, где надо, что берет весь риск на себя, — и вперед. Карту получит со всеми необходимыми отметками, режим работы маяков, рекомендации кое-какие. А дальше — его проблемы. Премию заработает, под суд угодит или прямо на дно морское…

— Убедительно. Ну так вот тебе и лоция, и карта с обстановкой… Иди!

//Воронцов знал далеко не все, что знали мы, и о предыдущих встречах с Игроками, и о тех предварительных проработках, которыми мы с Сашкой занимались, пока прочий наш люд безмятежно предавался радостям жизни.//

Я велел машине воспроизвести введенные в нее в свое время эпизоды двух последних контактов с Игроками: последнее посещение Шульгиным Замка Антона, разговор посредством компьютера с одним из Игроков или его «автоответчиком».

Сашка тогда спросил, для чего Игроки, якобы уходя из игры и всей нашей Гиперреальности навсегда, предложили землянам взять все на себя. Доиграть начатую миллионы лет назад Игру за них.

— И с кем же придется играть? — спросил Шульгин. — Вы уходите, форзейли и аггры уже ушли…

— Да с кем хотите. Можете друг с другом. Но скорее всего — с природой всей нашей Вселенной, историей, тем, что вы называете ноосферой. Созданные нами реальности тоже объективны. Они живут теперь по собственным законам. А вы все время пытались их нарушить. Вот и поиграйте теперь — кто кого.

— А если я, мы — не захотим?

— Я же сказал — это ваше дело. Дорогу в Замок ты теперь знаешь. Живите, будто его не существует, или поселяйтесь здесь. А мы когда-нибудь, через сто ваших лет или через тысячу, вернемся и посмотрим, как вы распорядились…

— Но ответь, а вы-то почему уходите? И в чем вообще смысл вашей Игры?

— Совершенно в том же, что и ваших. Люди, когда у них есть соответствующие возможности и нет нужды заботиться о хлебе насущном в поте лица, играют. В политику, с женщинами, в домино, преферанс, гольф, рулетку простую и «русскую», устраивают гладиаторские бои. Конкретные правила несущественны. Иногда испытывают судьбу, иногда — собственное умение. Часто — то и другое сразу. Уходим же мы потому… Вот играешь ты с другом в шахматы, появляется у доски ребенок, начинает вмешиваться, задавать вопросы, подсказывать, хватать фигуры с доски. Ты бы встал и ушел?

— А… Почему бы не..

Игрок не дал ему договорить. Может быть, чтобы не позволить сказать неприличную глупость.

— Но это же ребенок. Может быть, со временем из него вырастет новый Капабланка или Алехин. Но даже если и нет… — прозвучало это укоризненно-увещевающе.

— Если все так… — В легком недоумении и в то же время несколько обличающе Шульгин спросил: — Как же вы позволяете людям воевать, убивать миллионы себе подобных? И нам позволяете…

В голосе Игрока послышалась досада:

— Тебе нужно объяснять, в чем разница между ребенком у доски и шахматной фигуркой на ней?

— Спасибо, не надо…

Так тот разговор и закончился.

А потом еще был разговор с очередным ретранслятором Игроков, начальницей аггрианской базы на Валгалле Дайяной. Там уже участвовали мы вместе с Сашкой. В каюте катера «Ермак Тимофеевич». И вновь вернулись к теме прекращения Игры и ухода наших «партнеров». Вышло так, что в Замке Шульгин беседовал как бы с «белым» Игроком, а устами Дайяны с нами разговаривал «черный».

Деление это совершенно условно, на самом деле мы не имели никакого понятия, кто есть кто, но аналогия на то и аналогия. Как-то их различать надо было, вот мы и договорились между собой считать того, кто проводил свою политику через Антона, — «белым», а использующего аггров — «черным». Хоть бы потому, что Антон когда-то назвал себя «светлым рыцарем».

С Дайяной мы встретились непосредственно на Валгалле-Таорэре, в каюте катера «Ермак». И снова узнали много полезного. Прежде всего подтвердилось, что мы наконец достигли уровня, который позволяет воспринимать, удерживать в сознании и даже иногда деформировать создаваемые Игроками мыслеформы. Разумеется, после этого Игра утратила для них интерес. Как теряет интерес и смысл пулька, когда карты крапленые и все знают, что все об этом знают.

Причем случилось это, по масштабам Сети, буквально мгновение назад. Еще в этом «году» (по какому счету — неизвестно) они испытывали серьезное сомнение в наших способностях и силах, почему и действовали традиционно, через Антона и прежнюю Дайяну. Что говорит отнюдь не в пользу их «всеведения».

Впрочем, мыслящим существам какого угодно уровня развития, достигнув истинного «всеведения», оставалось бы только застрелиться по причине полной бессмысленности дальнейшего существования.

Перелом произошел, как я понял, в момент «удвоения» Сашки, соответственно — Сильвии и возникновения псевдореальностей, спрогнозировать которые и своевременно поставить «блок» Игроки не смогли. Ни один, ни другой. Потому и решили, после соответствующих консультаций, прекратить партию.

Реальность «2056», Ростокина и Суздалева, возникла в результате предпоследнего изящного хода как раз «черного». Как почти каждый земной аналог, их Игра интересна тем, что ходы в ней должны быть как можно тоньше и неожиданней. Как бильярд, как преферанс, да и те же пресловутые шахматы. Умение положить нужный шар «от трех бортов в середину», поймать неловленый мизер или сыграть таковой «с двумя дырками и без хозяйки», найти новый поворот в известной двести лет защите Филидора.

Только у них вдобавок ценится умение на ходу придумать и использовать новые правила, а на «разборке» убедить партнера, что они не противоречат неким исходным Суперправилам Всеобщей Теории Игры.

Я теперь тоже игрок, гроссмейстер не гроссмейстер, но перворазрядник в силу мастера — точно. Так отчего не провести ретроспективный анализ разыгранной с нами и на наших глазах партии и не найти некоторую ключевую точку? Вроде как я искал развилку, приведшую к появлению реальности «2056»?

Если присмотреться внимательно, такими «подставками» изобиловала вся партия, насколько я понимал сейчас, и первой была моя встреча с Ириной на мосту в 1976 году. Тщательно организованная и охотно подхваченная «пешками». Мы ведь могли посмотреть друг на друга и разойтись, ограничившись парой дежурных фраз, а то и вообще не сказав ни слова? Тут кто-то из Игроков далеко заглянул в будущее. А может быть, все не так, и это был вполне необязательный ход, просто на всякий случай двинули фигурки на более удобную позицию. Вдруг да пригодится когда-нибудь.

Точно так же удивительно четко была организована реальность «2056». Не потребовалось «белому» Игроку или специально им посланным диверсантам минировать Печелийский залив, чтобы уничтожить «Микасу» с адмиралом Того на борту прежде, чем японцы взорвут «Петропавловск» с Макаровым[22]. Он всего лишь снял у Николая Второго во время чтения послания Серафима Саровского один детский комплекс, сломавший его волю при виде умирающего деда (Александра Второго), убитого бомбой террористов. За секунду до того, как принять судьбоносное решение, царь стал таким, каким должен был быть по природе, каким его хотел видеть отец, упрямый и решительный Александр Третий Миротворец.