Книга Любопытство наказуемо - Энн Грэнджер

Я задумался. Очевидно, Лиззи узнала нож, который она раньше видела на столе в холле и который потом пропал. Но она видела только рукоятку, торчащую из горла Бреннана. Мне придется еще раз показать ей крис — не слишком приятная задача. Его придется показать и сестрам Роуч, которые, по словам Лефевра, до сих пор не ведают о пропаже. По крайней мере, теперь я знал, что другого точно такого же криса не существует в природе. И все же мои познания, скорее всего, мало помогут. Для обычного человека один крис похож на другой. Ведь обычные люди — не коллекционеры вроде доктора Фрейзера. Лиззи, возможно, скажет, что нож тот же самый, и ошибется. То же касается и сестер Роуч, хотя они — владелицы криса. Надо непременно показать его экономке и горничным; те, кто регулярно вытирает с него пыль, знают его лучше остальных.

Есть ли похожие ножи в домах соседей? Вполне возможно. Восточные сувениры, ввозимые по разным каналам, наводнили страну. Часто их привозят с собой солдаты или моряки. У Фрейзера целая коллекция. Хотя выглядят они необычно, особенно редкими их не назовешь. Очень может быть, что в моих руках именно тот нож, который пропал со стола в холле, но я ничего не имею права исключать.

Жизненно важно провести опознание. Оно может указать на убийцу, который побывал в то утро в доме. Если нож принесен извне, извне мог прийти и убийца.

— А жена покойного? — спросил я вслух. — Где миссис Бреннан? И что она говорит?

— Понятия не имею, — ответил Лефевр. — Придется вам побеседовать с констеблем Гослингом. Насколько я понимаю, это он передал ей печальное известие.

Констебль Гослинг. У местного полицейского можно многое узнать. Я с нетерпением ждал встречи с ним.

Глава 11

Инспектор Бенджамин Росс

Доктора Лефевра мы высадили у «Прибрежного». Вечерело; сгущались сумерки, и дом показался мне мрачным. На первом этаже еще не задернули шторы, но в комнатах горел свет — не слишком яркий; я решил, что здесь еще нет газовых ламп. Скорее всего, здешние обитатели жгут керосин. Я надеялся, что Лиззи услышала грохот колес и покажется в одном из окон, но никто не полюбопытствовал; а может быть, наш приезд просто не услышали? Я решил, что утренний пейзаж покажется мне более красивым. Самое же главное — утром я увижу Лиззи.

Все мы очень устали. Даже доктор Лефевр выглядел слегка утомленным. Правда, он приехал в Лондон из Саутгемптона первым же поездом; чтобы успеть на него, ему, скорее всего, пришлось встать с рассветом. Нет ничего удивительного в том, что он утомился. Мы договорились, что зайдем в «Прибрежный» в одиннадцать часов на следующий день. Меня представят сестрам Роуч, и я побеседую с ними. Моррис допросит слуг. Кроме того, нам дадут осмотреть место преступления при хорошем освещении.

Затем возница отвез нас в «Желудь», где нам предстояло поселиться. Он высадил нас с вещами у двери, где уже встречал целый комитет по приему, спешно выбежавший на улицу. Первым готовился нас приветствовать крепкий констебль в отполированных до блеска ботинках, который едва не лопался от усердия. Рядом с ним я увидел пухлую женщину в синем платье в желтый цветочек, которая поспешно развязывала передник. За женщиной стоял мальчишка-посыльный, румяный, с растрепанными волосами и улыбкой от уха до уха.

Когда возница уехал, констебль отдал нам честь, женщина в сине-желтом платье сделала книксен, а мальчишка, понимавший, что тоже обязан как-то отметиться, но не знал как, сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Нам как будто отдали честь на борту линейного корабля ее величества!

— Боже правый! — буркнул Моррис у меня за спиной. — Они что, принимают нас за членов королевской семьи?

— Констебль Гослинг, сэр! — представился герой, делая шаг вперед. — Добро пожаловать в Нью-Форест, инспектор Росс. Это миссис Гарви, хозяйка гостиницы. — Он указал на женщину в цветастом платье.

— Для меня большая честь принимать вас под своей крышей, — засуетилась миссис Гарви. — Эй ты, Уильям! Возьми у джентльменов багаж и отнеси к ним в номер.

В номер? Только один? Я надеялся, что меня хотя бы не заставят спать в одной постели с Моррисом — человеком плотного телосложения.

Мальчишка схватил наши чемоданы и скрылся с ними за дверью. Миссис Гарви, улыбаясь и маня нас за собой, поспешила за ним.

Гостиница оказалась очень старой, с низкими потолками и вспученными стенами. Мы очутились в баре, где пока почти никого не было; только два старика занимали места против дальней стены и курили глиняные трубки. Они торжественно воззрились на нас. Я кивнул им в знак приветствия. Один из них вынул трубку и помахал мне черенком в ответ. Второй невозмутимо продолжал курить. Констебль Гослинг снял шлем, сунул его под мышку и встал в дверях по стойке «смирно».

— Хотите освежиться с дороги? — предложила миссис Гарви.

Я огляделся по сторонам. Мне нужно было выслушать рапорт Гослинга. Дело не терпит до утра. Но посторонних при нашем разговоре быть не должно.

— Здесь можно уединиться? — спросил я.

— Господь с вами, сэр, конечно! Можете пройти в салон. — Миссис Гарви распахнула дверь в комнату размером с большой чулан для метел. — Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, а я подам вам что-нибудь прямо туда. Что вам принести?

— Чай, — решительно ответил я. — Будьте так добры.

По правде говоря, я бы не отказался от чего-нибудь покрепче, да и Моррис, наверное, тоже, но нам нужны были ясные головы.

Нам принесли чай, а также керосиновую лампу, которая нещадно чадила. Когда за хозяйкой закрылась дверь и мы сели бок о бок вокруг стола, я сказал:

— Итак, констебль, давайте послушаем, что вы нам сообщите.

— Темное дело, — мрачно заговорил Гослинг. Шлем он поставил на пол, к ногам; голова у него оказалась идеально круглой. — В наших краях людей не убивают, то есть обычно не убивают. Правда, Бреннан-то не наш. Он приехал из Лондона.

Сообразив, что мы тоже приехали из Лондона, констебль побагровел от смущения, и голова его запылала, как рождественский фонарик. Блики от керосиновой лампы усиливали сходство. Я попросил его рассказать все, что он увидел, начиная с того момента, как его вызвали в «Прибрежный».

Гослинг рассказывал вполне профессионально, но почти ничего нового я от него не узнал. За ним послали конюха Гринуэя. Он и сообщил, что в парке лежит мертвый Бреннан. Гослинг приехал не сразу, потому что живет не в соседней деревне, а в следующей. День выдался тихий, и констебль решил поработать в своем саду. Поэтому, когда за ним прискакал конюх, ему, прежде чем ехать, пришлось умыться и переодеться в форму. Прибыв в «Прибрежный», он сразу направился в парк. Тело лежало в кустах рододендрона; он обещал показать нам точное место. Садовник и мальчишка из конюшни успели убрать пса Бреннана, и Гослинг, опустившись на колени возле тела, заметил, что из шеи мертвеца торчит рукоятка ножа. Он вернулся в дом и побеседовал с экономкой, которая объяснила, что Бреннан поискал крысу в доме, а потом ушел в парк. Никаких посторонних людей экономка тем утром не видела; только цыганка приходила на кухню с бельевыми прищепками. Но им прищепки не были нужны, и они велели цыганке убираться.