Книга Любопытство наказуемо - Энн Грэнджер

— Миссис Уильямс — женщина весьма прямолинейная, — продолжал Гослинг. — Она очень расстроилась из-за того, что труп нашла молодая миссис Крейвен. Она сказала, что поговорить с ней нельзя, потому что она спит, приняв лауданум. Она, то есть миссис Уильямс, все повторяла, что миссис Крейвен не имеет к делу никакого отношения и я не имею права ей докучать. Что ж, я, так или иначе, не мог с ней поговорить, раз она приняла снотворное. И все же сказал, что вы непременно захотите с ней побеседовать, сэр, когда приедете сюда.

— Как миссис Уильямс восприняла ваши слова?

— Не очень благосклонно, — признался Гослинг.

— Бреннан ведь не первый раз в ваших краях? — уточнил я.

— Верно, сэр, не первый. Он приезжал регулярно и ставил свою палатку на вересковой пустоши. Деревенские в основном сами разбираются с крысами, но у нас здесь есть и несколько больших домов. «Прибрежный», например, «Дубы»… В «Дубах» живет мистер Бирсфорд. Потом, есть еще старый сэр Генри Мичем; он живет милях в трех отсюда, и пара других.

— Бреннана здесь любили?

Гослинг задумался и ответил не сразу:

— Не сказать, чтобы любили, но я не могу сказать, что имели что-то против. К нему все привыкли. И сюда он часто захаживал.

— Не прочь был выпить? — Я вспомнил слова Фрейзера о состоянии печени покойного.

— Да, сэр, но хлопот из-за него не было. Он держал себя в рамках. Бывало, нетвердо стоял на ногах, когда уходил, но еще никто не находил его лежащим на дороге.

Мнение констебля показалось мне вполне справедливым. Однако Гослингу было словно не по себе.

— Знаете, сэр, — выпалил он после паузы, — я не кривил душой, когда сказал, что никто особенно не питал к нему вражды. Но его сторонились и предпочитали не задевать. Во-первых, у него очень кусачие псы — к нему и близко не подойдешь, когда он с ними, а он обычно без терьеров и не ходил. В таких маленьких общинах с подозрением относятся ко всем чужакам; есть среди наших и такие, кто считал, что крысолов приносит несчастье. Правда, и сам он почти ни с кем не разговаривал. Сидит, бывало, у огня, смотрит на вас и улыбается. Ничего не говорил, просто улыбался. Те, на кого он так смотрел, начинали дергаться… Понимаете, о чем я? Он как будто вспоминал что-то смешное…

— И никто никогда не спрашивал его, почему он улыбается?

— Вряд ли, — откровенно ответил Гослинг. — С таким, как Бреннан, не захочешь ссориться. Он был крепкий малый и, по-моему, если надо, умел и кулаки в ход пустить.

— И все же, — заметил я, — кому-то удалось подойти к нему в парке и вонзить ему в горло нож.

Гослинг медленно кивнул:

— Меня это тоже все время беспокоит, сэр. Как будто…

— Да? — поторопил его я. — Гослинг, вы местный. Вам лучше знать, что у вас здесь происходит. Для меня ваше мнение очень ценно.

Лицо у констебля так раскраснелось, что казалось, он вот-вот взорвется.

— По-моему, — выпалил он, — его убил тот, кого он знал, и кого у него не было причин бояться.

Я кивнул.

— Он с кем-нибудь ссорился — здесь, в «Желуде», или в деревне? Пусть даже по пустякам?

— С ним никто не захотел бы ссориться, сэр. Местные его сторонились.

— Расскажите о хозяйках «Прибрежного», — после паузы приказал я.

Гослинг на миг прищурился.

— Они дамы очень спокойные, тихие. Живут здесь уже лет пять или шесть. До того дом пустовал. Хозяек почти и не видно. Время от времени к ним в гости приезжает из Лондона их брат, мистер Чарлз Роуч. Несколько месяцев назад в «Прибрежный» перед родами приехала их племянница, миссис Крейвен. К сожалению, малышка у нее умерла.

— Я так понял, что девочка не родилась мертвой, а умерла какое-то время спустя?

— Об этом вам лучше спросить миссис Гарви, — посоветовал Гослинг. — Уж ей-то наверняка все известно. Ведь такие вещи — женское дело, правда? Я слышал, как говорили, что бедную малютку нашли мертвой в колыбельке. Доктор Бертон написал в свидетельстве, что смерть наступила от естественных причин, и коронер не стал настаивать.

— Кстати, о женских делах… Как миссис Бреннан восприняла весть о том, что ее муж умер насильственной смертью?

— Очень спокойно, — ответил Гослинг после недолгого раздумья. — Ли Гринуэй повез меня на пустошь, туда, где Бреннаны поставили палатку. Гринуэй знал, где они стоят, потому что ездил туда за Бреннаном, чтобы пригласить его в «Прибрежный». Когда мы приехали, женщины на месте не оказалось. Мы немного подождали, и она вернулась с охапкой хвороста: набрала сухих сучьев, веток и так далее. Рубить деревья у нас запрещено, но подбирать упавшие сучья можно… Когда она меня увидела, то немного испугалась. Из-за формы, понимаете? Решила, наверное, что ее муж вляпался в неприятности; может быть, его даже посадили в тюрьму. Странно, мне показалось, она не слишком огорчилась, узнав, что он умер. Кивнула, вздохнула — и все.

— Не спросила, как он умер?

— Н-нет, не спросила. По-моему, это странно. Пришлось рассказывать ей все с самого начала: что на него кто-то набросился с ножом, но мы не знаем кто. Она и тогда промолчала, но потом я добавил, что Бреннана убили в парке «Прибрежного». Тут она испугалась по-настоящему. Я по глазам ее понял. Но она замкнулась и ничего не сказала. Я велел ей оставаться здесь и ждать — мы ее еще вызовем. Предупредил, что будет дознание, на котором она должна присутствовать. Дознание откладывается, потому что мы ждем полицейских из Лондона. Мне показалось, она очень удивилась. Мне даже стало ее жаль. По-моему, у нее не все в порядке вот тут, понимаете? — Гослинг доверительно подался вперед и торжественно постучал себя пальцем по пунцовому лбу. — Что называется, не все дома.

Такая женщина, подумал я, вряд ли произведет хорошее впечатление на присяжных… да и на суперинтендента Данна, если уж на то пошло.

— И тем не менее я должен ее допросить. Может быть, вы сможете привести ее сюда? — поторопил я.

— Постараюсь, сэр, — мрачно ответил Гослинг. — Если, конечно, она не сбежала за пределы графства.

После этого мы отпустили Гослинга домой. Миссис Гарви спросила, не желаем ли мы перекусить; она как раз напекла пирогов. Только после ее слов я вдруг понял, что умираю с голоду, и ответил, что пирог нам подойдет. Так что мы с Моррисом поужинали в уединении «салона» пирогом с вареной картошкой и морковью, заели это яблочно-ежевичным пирогом, к которому подали большой кувшин сливок, и запили ужин портером.

— Сержант, миссис Моррис будет недоставать вас, — сказал я, когда мы насытились. — Извините, что пришлось взять вас с собой.

— У миссис Моррис сейчас гостит сестра, — ответил Моррис. — Она не будет по мне скучать. Да, здесь очень вкусный фруктовый пирог…

Вернулась миссис Гарви и спросила, не хотим ли мы чего-то еще. Мы заверили ее, что нам и так хорошо. Затем она спросила, не сварить ли нам кофе… а может быть, принести джина с горячей водой?