Книга Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа - Эмилио Сальгари

бедолагу, иначе он на наших глазах умрет с голоду.

— Почти три недели я питался одними финиками, — отозвался негр. — Однако четыре дня назад кончились и они.

Когда они возвратились в оазис, караван уже был там, и бедуины расставляли палатки вокруг колодца.

Глава XXIII

Туареги из оазиса марабутов

В Эглифе караван провел два дня. Надо было наконец отдохнуть от долгих переходов и как следует запастись водой: в Южной Сахаре колодцы по пальцам можно пересчитать. Маркиз с Эстер воспользовались оказией, чтобы пополнить припасы: подстрелили страуса и антилопу, неосмотрительно подошедших к оазису.

На третий день маркиз приказал сворачивать лагерь. Ему не терпелось пересечь пустыню и добраться до Тимбукту — изобильной Царицы Песков.

Переход прошел без происшествий, и уже через неделю караван достиг Амул-Тафа, где обитало всего несколько семей, разводящих беговых верблюдов.

Дело это весьма прибыльное, и занимаются им во многих оазисах Южной Сахары. Разводят не только мехари, но и вьючных верблюдов, однако предпочтение отдают мехари, продавая их на базарах Кабары, Тимбукту и Эль-Мабрука.

Новорожденному верблюжонку не позволяют бегать из опасения, что он повредит ноги и утратит подвижность и выносливость. Его на три-четыре недели закапывают по брюхо в песок и кормят исключительно молоком со сливочным маслом. Лишь после этого ему разрешают ходить вместе с матерью. А затем вдевают ему в нос кольцо и начинают обучать.

Мехари умнее прочих верблюдов. Он быстро привязывается к хозяину и предан ему настолько, что, если того убьют в бою, верблюд его не покинет. Наоборот, ляжет рядом, словно приглашая мертвого вернуться в седло, и не уйдет до тех пор, пока не убедится, что хозяин погиб. Но даже тогда мехари не убегает. Он возвращается в адуар, чтобы предъявить родичам погибшего пустое седло.

Среди этих гостеприимных, совершенно не похожих на туарегов людей маркиз и его товарищи провели целый день. Здесь они оставили негра, который из-за слабости отказался идти с ними в Тимбукту.

Миновав маленькие оазисы Трасас и Крамес, караван после длиннейшего, изнурительного перехода добрался до Тенег-эль-Хадака, последнего перевалочного пункта на своем пути. Лишь несколько дней отделяло их от Царицы Песков.

Близость Нигера, великой реки Восточной Африки, уже ощущалась довольно отчетливо. Жара несколько спала, воздух сделался более влажным, и среди песков даже начали появляться зеленые кустики. При приближении людей огромные стаи птиц взмывали в небо и летели на юг.

Множились и следы караванов. Кострища, разбитые сундуки, скелеты людей и верблюдов… Бог знает сколько несчастных умерло от голода и жажды, когда до спасительного Тимбукту оставалось рукой подать!

Одновременно с нашими путешественниками в Тенег-эль-Хадак прибыли с берегов Нигера сразу два больших каравана. Один, груженный страусовым пером и слоновой костью, направлялся в Марокко; второй вез в Алжир золото с приисков Конго.

Представился благоприятный случай для получения сведений о несчастном полковнике Флаттерсе. Оба каравана пришли из Тимбукту, следовательно люди могли знать, проданы ли французы в рабство султану или нет. Однако, как ни странно, де Сартена ждало горькое разочарование.

Флаттерс! О нем слышали все — и алжирцы, и марокканцы, — но никому не было известно, увели его туареги в Тимбукту или нет.

— Что скажете, Бен? — спросил маркиз, безрезультатно потратив время на разговоры с несколькими караван-вожатыми. — Неужели полковника все-таки убили?

— Не будем терять надежду, — ответил юноша. — Скорее всего, эти люди просто не интересуются ничем, кроме своих верблюдов и грузов.

— Но ведь алжирское правительство пообещало караванщикам награду за любую информацию о судьбе экспедиции.

— Доберемся до Тимбукту, сами все тщательно расследуем и выясним правду. Если полковник продан султану, кто-нибудь наверняка видел, как его вели по городу.

— А в результате выяснится, что его убили, — с горечью произнес маркиз.

— И вы пожалеете, что совершили такое долгое путешествие? — спросила Эстер.

— О нет! — воскликнул де Сартен, глядя ей в глаза. — Нет, Эстер, клянусь!

Девушка, прекрасно его поняв, улыбнулась, и ее глаза просияли.

— Я вам не верю, — прошептала она, потупившись. — Это слишком похоже на сон…

— Эстер, — очень серьезно сказал маркиз, — а если бы сон стал явью? Что, если я в самом деле вас полюбил?

— Меня? Еврейку? В Марокко евреев все презирают.

— Корсика и Франция — не Марокко, Эстер. Сама судьба свела нас вместе. Я ценю вас и восхищаюсь вами. Уверен, никакая другая женщина не сможет составить счастье всей моей жизни.

Едва прозвучали эти слова, как за спиной у маркиза кто-то хрипло выругался. Обернувшись, де Сартен увидел Эль-Мелаха, валявшегося перед входом в палатку. Физиономия его была перекошена от злобы.

— Что с тобой, Эль-Мелах? — нахмурился маркиз.

— Туареги, — ответил тот.

— Какие еще туареги?

— Те самые, которых мы встретили у колодцев марабутов. Они здесь.

— Они за нами следят? — с яростью воскликнул маркиз. — Не нравится мне это.

— Неужели они решатся напасть на нас на глазах толпы? — спросила Эстер.

— Нет. Марокканцы и алжирцы сразу придут нам на помощь. Здесь мы среди своих. Видимо, разбойники тоже едут в Тимбукту. Ты согласен, Эль-Мелах?

Туатец ничего не ответил. Только странно посмотрел на Эстер, и его губы искривились в усмешке.

— Ты меня слышишь, Эль-Мелах? — нетерпеливо переспросил маркиз. — Может быть, эти туареги направляются в Тимбукту?

— Что? Ах да, наверное… — рассеянно ответил Эль-Мелах.

— Мы с Беном пойдем проверим, кто они. Ты, Эль-Мелах, ни на шаг не отходи от Эстер. Ждите возвращения бедуинов и Эль-Хагара. Они отправились покупать съестные припасы.

Туатец кивнул и вновь растянулся на циновке в нескольких шагах от Эстер, присевшей у палатки в тени пальмы. Лицо Эль-Мелаха все еще было обезображено гримасой, лоб изборожден морщинами. Жгучие черные глаза не отрывались от девушки.

— Госпожа, — внезапно спросил он, садясь, — что нужно маркизу в Тимбукту?

Эстер подняла голову и удивленно взглянула на туатца:

— Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Потому что мне до сих пор неведомы ваши планы. Я хотел бы их узнать прежде, чем идти в город. Царица Песков — опасное место для неверных. Вы рискуете жизнью.

— Мы ищем полковника Флаттерса. По-моему, тебе это известно.

— Какой смысл разыскивать человека, который, скорее всего, убит далеко от Тимбукту? — ухмыльнулся Эль-Мелах.

— Так ты что-то знаешь о его судьбе?

Эль-Мелах опустил голову и пробормотал, словно разговаривал сам с собой:

— Ладно, пусть себе ищет…

— Ты о ком?

— О французе.

— Боюсь, я тебя не понимаю.

— Может статься, он найдет в Тимбукту нечто, чего совсем не ожидает… Госпожа, вы думаете, маркиз действительно вас любит?

— Да, Эль-Мелах.

— А вы, вы его любите? — Туатец впился взглядом в лицо Эстер.

— Это тебя не касается, — ответила Эстер, все более приходя в недоумение.

— Я бы желал знать, не согласились бы вы оставить его