Книга Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа - Эмилио Сальгари

опор гнали мехари, представляя собой прекрасные мишени. Когда до них оставалось пятьдесят шагов, маркиз скомандовал:

— Огонь!

Четыре верблюда и три человека рухнули на землю, нарушив ряды наступающих: другие мехари с разбега налетели на упавших. Кое-кто из туарегов, перепугавшись, принялся вопить и стрелять наобум. Лишь пятеро, не поддавшись панике, скакали вперед, выставив копья.

Маркиз, стремительно перезарядивший винтовку, застрелил первого почти в упор. Бен и Эстер прикончили двух мехари. Рокко, увидев бандита, взбирающегося на гребень, кинулся на него, орудуя винтовкой как дубинкой и вопя:

— Сдохни, собака!

Ловкий, точно обезьяна, туарег ушел из-под удара и, в свою очередь, бросился на сардинца очертя голову. На солнце блеснул острый ятаган.

— Осторожно, Рокко! — крикнул маркиз.

Де Сартен и бедуины сражались с бандитами, забравшимися на гребень дюны. Эстер, Бен и Эль-Мелах стреляли по оставшимся внизу, не давая им заново собраться.

Вот Рокко прыгнул на разбойника, поднял его в воздух, словно перышко, сдавил так, что затрещали кости, и отшвырнул на несколько метров. Туарег упал и больше не поднялся.

Другие, увидев, что сталось с их товарищем, дрогнули. Скатившись со склона, они побросали оружие и умчались, будто газели.

Бой внезапно был окончен. Разбойники подстегивали своих мехари, позабыв про спешенных и раненых и думая только о том, как укрыться от пуль.

— Прекратить огонь! — приказал маркиз. — Но если вернутся, прикончим их всех.

— Надеюсь, мы отбили у них охоту возвращаться, — сказал Эль-Хагар. — Однако поспешим в Эглиф. Верблюды в давке порвали несколько бурдюков. Если вы не слишком устали, едем дальше.

Рокко и Бен привели двух туарегских мехари, которые остались рядом с погибшими хозяевами, словно надеялись, что те оживут и сядут в седло. Путешественники, уверенные, что больше их не побеспокоят, двинулись дальше, увеличивая отрыв от назойливых разбойников.

Когда наступила ночь, караван находился уже в двадцати милях от Эглифа. Они шли весь день, сделав лишь две короткие остановки, чтобы перекусить. Однако, не чувствуя себя в полной безопасности, отдыхали всего несколько часов и уже после полуночи вновь пустились в дорогу, на обращая внимания на жалобный, тоскливый рев верблюдов. Впрочем, бедуины заставили их замолчать, варварски завязав им морды тряпками, и жестоко подгоняли палками и проклятиями.

Удивительно, но жители Сахары относятся к вьючным верблюдам с неслыханной жестокостью, в то время как мехари холят и лелеют. Эти получают лучшую еду, даже масло и сахар, их тщательно вычесывают и никогда не перетруждают. Для вьючных же не жалеют пинков и палок.

Мехари действительно более благородные животные. Они привязаны к своим хозяевам и стоят в десять раз дороже. Вьючные — упрямы, злобны, мстительны и нередко пытаются укусить своих погонщиков.

В четыре часа утра караван, ведомый Эль-Хагаром и маркизом, ехавшими на мехари туарегов, оказался в виду нескольких увядших пальм с пожелтевшими, поникшими листьями.

— Эглиф! — воскликнул мавр.

— Там должен ждать Тасили, слуга Бена, — сказал маркиз.

— Что-то не вижу я никаких палаток, — проворчал Эль-Хагар.

— Неужели с ним что-то случилось? Или он не дождался Бена и уехал на юг?

— Мог отправиться в Амул-Таф.

— Еще один оазис?

— Да, в двух днях пути и покрупнее этого.

Тут к ним подъехал Бен.

— В оазисе нет ни палаток, ни верблюдов, — сообщил ему маркиз.

— Наверное, Тасили отправился поохотиться, — предположил юноша. — В окрестностях оазисов много дичи.

Подняв винтовку, он выстрелил в воздух. Выстрел прогремел над барханами, и звук его замер вдали. Несколько минут все напряженно ждали.

— Нет здесь твоего Тасили, — заключил маркиз.

— Что, если его убили туареги? — Бен побледнел. — Это было бы ужасно. Тасили — единственный, кто точно знает, где мой отец закопал сокровища.

— Поехали проверим, — предложил Эль-Хагар. — Если в оазисе произошло убийство, останутся следы.

Пришпорив коня и верблюдов, они поспешили к оазису, пока караван неторопливо шествовал между на редкость высокими барханами. Через несколько минут путешественники достигли границы оазиса.

Тот был много меньше предыдущего и явно погибал из-за недостатка воды. От него осталась дюжина увядших карликовых пальм да почти засохшие кусты. Лишь рядом с колодцем в самом центре рос пяток финиковых пальм без единого плода.

Именно там Бен с товарищами обнаружили знаки, наведшие их на нехорошие подозрения. На земле валялись пустые бурдюки, разорванная палатка, сломанное туарегское копье, полусгнившие останки осла, веревки и пустые гильзы.

Рядом с полуобвалившимся колодцем чернело кострище, на котором Тасили и его люди, по всей видимости, готовили еду.

— Твоего слугу похитили туареги, — сказал Эль-Хагар юноше.

— Да, — сдавленным голосом согласился Бен. — Эти проклятые разбойники напали и на Тасили.

— Здесь множество следов, — продолжил Эль-Хагар. — Давайте пройдем по ним.

Они пересекли оазис и заметили на песке отпечатки верблюжьих ступней, уходящие на юг.

— Судя по всему, твоего слугу увели в Тимбукту, — сказал мавр. — Следы ведут туда. Хорошо, что самума здесь не было.

— Хоть в этом повезло.

— У вашего Тасили была охрана? — поинтересовался маркиз.

— Три алжирца из Табельбалета.

— Верные?

— Полагаю, да.

— Туареги берут пленников?

— Берут, — кивнул Эль-Хагар. — Уводят в Тимбукту.

Бен взобрался на гребень бархана и, прикрыв глаза ладонью, посмотрел на юг. Что он надеялся там обнаружить? Неужели похитителей слуги своего отца?

— На что вы смотрите, Бен? — спросил маркиз.

— По-моему, я заметил человека, прячущегося в барханах.

— Поехали посмотрим. — Де Сартен вскочил на мехари.

Остальные последовали его примеру. Шагов через пятьсот они действительно обнаружили жутко исхудавшего чернокожего человека, замотанного в какие-то лохмотья. Он что есть мочи удирал в пустыню.

— Эй, ты! Стой или стрелять буду! — крикнул маркиз по-арабски. — Стой! Мы не туареги.

Негр застыл на вершине бархана и оглянулся, испуганно вытаращив белые, точно фарфоровые, глаза. Потом умоляюще поднял тощие как спички руки.

— Кто ты? — спросил корсиканец, подъезжая.

— Не убивайте, — жалобно прохныкал несчастный.

— Мы не причиняем вреда добрым людям. Почему ты бежал?

— Думал, что вы туареги, господин.

— Ты один?

— Один. Остальных увели разбойники пустыни.

— Уж не служил ли ты Тасили? — спросил Бен.

— Тасили! — закричал негр. — Вы знаете Тасили?

— Мы его ищем.

— То есть вы те, кого он ожидал?

— Ты был с Тасили? — повторил вопрос Бен.

— Да, господин.

— Туареги увели его в рабство?

— Да, на юг, в Тимбукту. И его, и моих товарищей.

— Когда это случилось? — спросил де Сартен.

— Три недели назад, вечером. Мне удалось сбежать, а Тасили и двух других схватили, связали, взвалили на верблюдов и увезли. Ночью я подобрался к их лагерю и услыхал, что они толкуют о Тимбукту и о том, чтобы продать рабов на тамошнем рынке.

— Бедный Тасили! — с болью воскликнул Бен. — Ничего, мы тебя вызволим.

— Конечно, Бен, — согласился маркиз. — К тому же он вам совершенно необходим. Пока же вернемся в оазис и покормим этого