Книга Призрак тайны - Даниэла Стил

Свой «Форд» Чарли оставил на обочине лесной дороги, не сразунайдя такое место, откуда можно было без труда выехать даже после самогосильного снегопада. Дальше он пошел пешком — проехать к шале было все равнонельзя, да Чарли и не хотелось въезжать на зачарованную поляну начетырехколесном бензиновом чудище. Даже необходимые припасы Чарли таскал в шалена себе, и точно так же пришлось поступить грузчикам, которых он нанял, чтобыдоставить в дом отданную Глэдис мебель. Будь в их распоряжении лошадь и фургонс брезентовым верхом и полозьями вместо больших скрипучих колес, и все было быпо-другому, но те времена давно канули в небытие. Грузовик же, на котором ониприехали, забуксовал в глубоком снегу, едва свернув с дороги, и лишь чудомвыбрался обратно, зато поляна, на которой стояло шале, осталась нетронутой, иЧарли был очень этим доволен. Ему очень нравилось представлять, будто его шалеотрезано от цивилизации, отдалено от нее на много миль и на много лет, апопробуй-ка вообразить себя в позапрошлом веке, если снег за окном взрытколесами тяжелого грузовика!

Пробираясь по собственным следам, уже наполовину занесеннымснегом, Чарли негромко напевал себе под нос. Ему было на удивление хорошо испокойно. Он только удивлялся, что же он сделал такое хорошее, что судьба,жизнь или сам Господь Бог отнеслись к нему с такой заботой и участием.. Ведь,что ни говори, ему очень и очень повезло, что он нашел такое место, где могуспокоиться и исцелиться от горечи и тоски; место, где он мог просто жить. Втом, что жизнь в лесном шале — это именно то, что ему необходимо, Чарлинисколько не сомневался. Стоило ему переступить порог своего нового дома, как:его охватывало, ощущение покоя, умиротворения и тихого счастья. Единственное,что ставило его в тупик, это то, откуда берется это чувство. Можно былоподумать, что когда-то в этом доме было пережито столько радостных событий,изведано столько счастья, что его запасов хватило на двести лет, и теперь ончерпал из того же самого источника, что и его прежние обитатели.

В этом объяснении, каким бы сверхъестественным оно никазалось на первый взгляд, не было ничего странного или пугающего. Даже в самуютемную полночь комнаты старого шале как будто были наполнены светом и любовью,и Чарли знал абсолютно точно, что дело вовсе не в удачно подобранной краске настенах, не в размерах и пропорциях комнат и не в открывающихся из оконживописных видах. Это была живая аура, оставшаяся от прошлого, — Чарли нисекунды не сомневался в этом. Если здесь и водились привидения и духи, то это,несомненно, были очень добрые духи — так думал Чарли, медленно поднимаясь полестнице к себе на второй этаж. А подумав об этом, он не мог не вспомнитьГлэдис Палмер. Он успел привязаться к ней (слово «полюбил» Чарли еще неосмеливался произносить даже про себя), и ему очень хотелось сделать для неечто-нибудь особенное. Быть может, размышлял Чарли, он напишет для нее картину —настоящую большую картину маслом, взяв в качестве натуры панораму долины илишале на фоне заснеженных елей. Для Глэдис это могло бы быть подарком вдвойне —во-первых, потому что на полотне будет ее любимый домик в лесу, а во-вторых,потому что картина будет написана специально для нее. Написана им, Чарли…

Все еще продолжая раздумывать о том, какой ракурс он выберети при каком освещении будет писать свою картину, Чарли вошел в спальню и повернулвыключатель. Задолго секунды до того, как вспыхнула лампочка под потолком, онвдруг услышал какой-то шорох и замер в напряжении. Через секунду, когдазажглась лампочка, он увидел, что в центре комнаты стояла женщина в длинномголубом платье — стояла и смотрела на него. Чарли стоял, не в силахпошевелиться, а она улыбнулась и протянула ему обе руки, словно хотела что-тосказать, но Чарли так и не услышал ни звука, хотя ему показалось, что ее губычуть шевельнулись.

В следующий миг незнакомка попятилась и исчезла зазанавесками.

Чарли без сил опустился на стул. Он был так потрясен, чтопотерял способность соображать. Он успел рассмотреть длинные и черные, каквороново крыло, волосы незнакомки, ее безупречную, светлую и гладкую, какслоновая кость, кожу и голубые глаза. Даже детали ее одежды странным образом неускользнули от него, и он ни минуты не сомневался в том, кого он перед собойвидел. Он был совершенно уверен, что это никакой не призрак — это была обычнаяживая женщина, которая тайком пробралась в дом, чтобы разыграть его.

Лишь только Чарли подумал об этом, как ему захотелосьузнать, кто она такая, как попала в дом и куда исчезла.

И что это, черт побери, значит?

— Эй, вы!.. — позвал он, обращаясь к занавескам, которые,казалось, еще слегка колыхались после исчезновения незнакомки. Наверное, онаспряталась за ними, но ответа не последовало. Сначала Чарли был несколько этимозадачен, но потом он сообразил, что девушка, должно быть, смущена и напугана.Ничего удивительного в этом не было — даже для рождественской ночи шутка былане слишком удачной.

— Эй, выходите! — снова позвал он, на этот разгромче, но ответа снова не получил.

— Выходите! — Встав со стула, Чарли шагнул кзанавеске и отдернул ее в сторону, но там никого не оказалось. Только окно былооткрыто, хотя Чарли хорошо помнил, Что запер его перед уходом на случай, еслиснова пойдет снег. Впрочем, он моги ошибиться.

Постояв немного, он отдернул и вторую занавеску, хотяникакой необходимости в этом уже не было — он и так видел, что там никого нет.Определенно, с ним происходило что-то странное. Женщина была — в этом Чарлинисколько не сомневался, — а раз так, значит, она непременно должна бытьгде-то в комнате, потому что снег под окном лежал совершенно нетронутым и нанем не было никаких следов. А раз так, он ее найдет и учинит ей допрос спристрастием. Конечно, Чарли успел заметить, что незнакомка была очень хорошасобой, однако в данный момент это его нисколько не занимало. Он твердо решил,что не должен позволять никому из местных подшучивать над собой и тем болеетайком пробираться в его дом. Даже если это будет очаровательная девушка.

Должно быть, где-то на первом этаже она каким-то образомоткрыла одно из французских окон, решил он, поскольку входная дверь была вполном порядке, а других способов попасть внутрь просто не существовало. Окнаже, как знал Чарли, были достаточно слабыми; медные шпингалеты на них былисделаны на совесть, но за двести лет штыри и гнезда настолько разболтались, чтостоило нажать посильнее, и запирающий стержень вылетал из пластины.

Собственно говоря, старыми в доме были не только запоры"на окнах — все петли, щеколды, кронштейны и прочее — все было сделано ещетогда, в далеком прошлом, когда здесь жили Сара Фергюссон и Франсуа. Дажестекла в окнах были ручной работы, и кое-где на них были заметны неровности ипотеки. Единственные, что было в шале относительно новым, это водопровод,подсоединенный к артезианской скважине, да электричество, — которое Гледиспровела только в начале шестидесятых. Проводка, кстати, успела состариться, иЧарли пообещал, что обязательно ее проверит, поскольку ни он, ни Глэдис нехотели, чтобы из-за короткого замыкания дом, который и она и ее предки такберегли, сгорел.