Книга Призрак тайны - Даниэла Стил

В ответ на ее шутку Чарли по-мальчишески улыбнулся.

— Мне бы очень хотелось найти ее портрет, — заявилон. — Увидеть, как она выглядела. Действительно ли она была такой, какой яее себе представляю. Ты говорила, что видела ее портрет в какой-токниге? — неожиданно вспомнил он. — Где? В здешней библиотеке илигде-то еще?

Глэдис, протягивая ему вазочку с клюквенным вареньем,неожиданно задумалась. К Рождеству она приготовила индейку, а Чарли привез ссобой бутылку вина. Эту ночь он снова собирался провести в шале, но она знала,что завтра утром Чарли снова приедет. Она доверила ему свой драгоценный дом исвое сердце и, похоже, не обманулась.

— Мне кажется, в местном отделении Историческогообщества есть одна старая книга, посвященная Саре Фергюссон. Там я и видела еепортрет. По-моему, это копия со старинной лаковой миниатюры, которая, ксожалению, не сохранилась. — Она улыбнулась. — А может быть, она илежит где-нибудь на чердаке. Ты обязательно должен там все разобрать, Чарли.

Чарли кивнул в ответ.

— Я обязательно этим займусь, — пообещалон. — Съезжу в музей, пороюсь в дирфилдских архивах и исследую чердак, новсе это после Рождества.

— А я посмотрю старые книги, которые есть уменя, — пообещала Глэдис, — Не исключено, что я разыщу наконец одинили два тома о Франсуа. Граф де Пеллерен был заметной фигурой концавосемнадцатого века; во всяком случае — для Новой Англии. Местные индейскиеплемена считали его своим; пожалуй, в те времена он был единственным в регионефранцузом, которого любили и уважали одновременно и поселенцы, и краснокожие.Насколько я помню, даже англичане считались с ним, хотя, сам понимаешь, этозвучит более чем невероятно.

— А почему он вообще приехал в Америку? — спросилЧарли. Нельзя сказать, чтобы его это всерьез интересовало, но ему нравилосьслушать, как Глэдис оживленно рассказывает о событиях двухвековойдавности. — Может быть, чтобы участвовать в Войне за независимость? Нопочему тогда он остался? Почему не вернулся к себе во Францию?

— Возможно, из-за своей жены-ирокезки, а возможно —из-за Сары. Сейчас я уже и не вспомню всех подробностей… Собственно говоря,меня всегда больше интересовала Сара, хотя мне нравилось слушать и о том, какони жили вдвоем. Моя бабушка очень любила рассказывать мне о них, и мне иногдакажется, что она была немного влюблена в Франсуа. Ее дед встречался с ним, иона узнала, каким он был, от него. Я же помню только то, что он умер намногораньше Сары.

— Как жаль, — негромко сказал Чарли, но жалел онне только Сару Фергюссон, которая постепенно становилась для него все болеереальной, словно обретая плоть и кровь. Он жалел и Глэдис, которая после смертимужа осталась на белом свете совершенно одна.

Правда, в Шелбурн-Фоллс у нее было немало друзей и хорошихзнакомых, которые всегда готовы были прийти ей на помощь, но это общение немогло заменить тепло домашнего очага. К счастью, судьба послала ей Чарли.Глэдис внесла на подносе и поставила на стол яблочный пирог и мороженоесобственного приготовления. Все блюда к праздничному столу она готовила сама,поскольку Чарли был занят устройством на новом месте. Когда Чарли приехал — встрогом темном костюме и галстуке, — все было уже готово. Сама Глэдиснадела черное шелковое платье, которое муж купил ей в Бостоне двадцать летназад, и жемчужное ожерелье, которое он подарил ей на свадьбу. В этом нарядеона выглядела просто великолепно и очень празднично, что Чарли не преминулотметить. Еще недавно он и не надеялся, что встретит Рождество вот так —по-семейному. Глэдис заменила ему семью, которой у Чарли больше не было, и самаона уже не чувствовала себя такой одинокой и ненужной. Несмотря на разницу ввозрасте, им было очень хорошо вдвоем, и Чарли подумал, что он — впервые замного-много месяцев — чувствует себя почти счастливым, словно он вернулся вродной дом, к близким людям, в свое детство.

— Скажи, Чарли, ты еще не отказался от мысли покататьсяна лыжах? — спросила Глэдис, стараясь не выдать своего волнения. Ей так нехотелось, чтобы Чарли покинул ее.

Чарли совершенно забыл о своем намерении покататься на лыжахв Вермонте.

— Может быть, после Нового года… — сказал он безособого энтузиазма, и Глэдис улыбнулась. Чарли выглядел гораздо более спокойными счастливым, чем в тот день, когда он постучал к ней в дверь, и теперь он какбудто помолодел на несколько лет. Тень печали исчезла с его лица и из глаз, иЧарли больше не был похож на собаку, которую бросил хозяин.

— Мне бы очень не хотелось менять сейчас что-либо всвоей жизни, — огорченно добавил Чарли, которому поездка в Вермонт вдругпоказалась совершенно бессмысленной затеей. Ему совсем не хотелось бросатьГлэдис и свой новый дом, и он подумал, что горы и снег никуда от него неденутся. Чего-чего, а времени у него впереди достаточно.

— Почему бы тебе не съездить в Клэрмонт? —предложила Глэдис, будто читая его мысли. — Отсюда можно добраться тудаминут за двадцать. Я, правда, не знаю, насколько там хуже или лучше, чем вВермонте, но ведь попытка не пытка. Если тебе почему-то там не понравится, тывсегда можешь отправиться туда, куда собирался.

Она все поняла правильно. Чарли знал, что рано или поздноощущение новизны от его жизни в шале поблекнет, и тогда ему будет толькополезно на несколько дней сменить обстановку.

— Это прекрасная идея, — согласился он. —Может быть, на днях я действительно съезжу туда на разведку.

Про себя он подумал, что все складывается как нельзя лучше.Горнолыжный курорт оказался совсем рядом, всего в получасе езды, и, если емунадоест торчать в шале или он не захочет надоедать Глэдис, он сможет запростоотправиться в Клэрмонт. Впрочем, вряд ли ему здесь станет скучно. Онпо-прежнему считал, что ему очень повезло.

Встречая Рождество, они снова засиделись допоздна. Они всеговорили и говорили, и никак не могли наговориться. Для обоих праздники —особенно праздники семейные — были самым трудным временем, и ни Чарли, ниГлэдис не хотелось прощаться и идти спать, чтобы снова не остаться наедине сосвоими мыслями и грустными воспоминаниями. Особенно это касалось Глэдис. В еежизни было слишком много горя, чтобы ей хотелось встречать Рождество одной. ИЧарли не решился покинуть ее до тех пор, пока не убедился, что у Глэдисслипаются глаза и она готова заснуть прямо в кресле. Тогда он нежно поцеловалее в щеку и, пожелав ей спокойной ночи, вышел из дома, провожаемый лишьотчаянно вилявшей хвостом Глинни.

На улице было морозно, и Чарли поморщился, когда ветершвырнул ему в лицо пригоршню колючих снежинок. Снега выпало уже довольно много,и даже на подъездной дорожке, которую он расчистил только вчера, Чарлипроваливался в снег по щиколотку. Возле шоссе снегу намело еще больше, но этоничуть его не огорчило: стояла настоящая рождественская ночь, и подлинными еехозяевами были, конечно, снег и мороз, а вовсе не человек. Весь мир, безмолвныйи сказочный, лежал словно закутанный в вату, и занесенные снегом дома поселкапоходили больше на елочные игрушки, чем на жилища. На свежевыпавшем снегуотпечатались следы зайцев, которых в окрестностях было видимо-невидимо, а вдолине Чарли заметил трех карибу, словно плывущих по глубокому снегу рядом сшоссе. Это было очень красиво, и Чарли невольно подумал, что стоит тольконемного напрячь воображение, и можно будет легко представить, будто все людиисчезли и в мире не осталось никого, кроме снега, зверей и ангелов в облаках.