Книга Кольцо принца Файсала - Бьярне Ройтер

Том принялся гладить коня по морде, не забывая при этом ласково и приветливо с ним разговаривать. Кузнец обучил его маленьким хитростям. Если поглаживать лоб и нос коня – от ушей до ноздрей, снова и снова, давая животному привыкнуть к твоему запаху, то это оказывает успокаивающий эффект. Почувствовав, что жеребец немного утихомирился, Том осмелился присесть рядом с ним, чтобы взглянуть на больное место. Но оказалось, чтобы что-то увидеть, надо поднять ногу коня. Том помедлил и, досчитав до трех, решительным движением взял ногу животного и зажал ее между своих бедер. Конь захрапел, но с места не сдвинулся.

Том сразу увидел занозу. Длиной почти в два пальца, она крепко сидела в сгустке засохшей крови и, по всей видимости, находилась здесь уже давно. Заноза вошла в ногу совсем рядом с подковой, с внешней стороны копыта. Чтобы ее вытащить, сначала нужно было снять подкову.

Том взял клещи и огляделся в поисках молотка. Отыскав его, он, зажав ногу коня меж своих бедер, принялся за работу. Подковы жеребцу, судя по всему, уже давно не меняли.

Том вынимал гвозди один за другим, пока наконец не снял подкову и не опустил ногу коня.

Но едва копыто коснулось земли, животное словно обезумело. Встав на дыбы, конь заржал, выпучив от боли глаза, и дико замахал передними ногами.

Копыто просвистело совсем рядом с головой Тома, он заслонил руками лицо, ожидая, что жеребец вот-вот затопчет его. Но мало-помалу конь успокоился и, хоть и продолжал храпеть, старался не наступать на больную ногу.

Том снова с ним заговорил – спокойно и медленно, хотя спокойствие давалось парню с трудом: сердце бешено колотилось в груди. Том хотел вытереть лицо, но руки были липкими от пота. Тогда он закрыл глаза и немного постоял, стараясь выровнять дыхание.

Надо было начинать все сначала. Снова гладить коня по шее и груди, говорить с ним ласково, но уверенно, показывая животному свое спокойствие.

Наконец Тому удалось зажать больную ногу коня между своих бедер, и теперь он выжидал, держа наготове клещи.

Дело в том, что занозу надо было вытащить с первого раза, да так, чтобы она не обломилась. Справится ли он с обезумевшим от боли животным? Том чуть было не начал сомневаться в своих силах, но тут управляющий сказал:

– Брось ты это дело, парень, предоставь взрослым делать свою работу.

И стал вытряхивать пепел из трубки.

Но едва лишь искры упали на землю, Том ухватил клещами занозу, закрыл глаза и дернул. Через секунду его подбросило на полтора метра в воздух, и он упал в соседний денник, приземлившись между двумя меринами. Животные, поддавшись общей панике, уставились на него дикими глазами.

Вороной жеребец вовсю храпел и лягался, поднимая пыль.

Управляющий заглянул в стойло с меринами, чтобы посмотреть на Тома, который лежал на соломе, корчась от боли в спине и прижимая к себе левую руку, которую свело судорогой.

– Ну что, ирландский мальчишка, получил свое? Будешь знать, как обзывать жирной свиньей чернокожую служанку мисс Мисси, да еще и на испанском.

Том кое-как встал на ноги и, немного постояв, хромая, вышел из стойла. Поясница и плечо болели, с левого локтя был содран лоскут кожи, рана кровоточила, но, слава богу, он ничего себе не сломал.

Не говоря ни слова, он протянул управляющему ржавые клещи. Мужчина выпятил нижнюю губу.

– Маленьким мальчикам, – вздохнул он, – следует вести себя осмотрительнее, иначе они рискуют никогда не вырасти и не превратиться во взрослых мужчин. Я уже говорил тебе, что не выношу ирландцев, а настырных ирландцев – тем более.

Том оперся о стену конюшни, чтобы не упасть.

– Я знаю, – простонал он и, заглянув к коню в денник, добавил: – Но завтра-послезавтра я уже смогу подковать его.

С этими словами Том протянул управляющему занозу в двадцать сантиметров длиной и, выйдя наружу, упал спиной на сухой гравий.

Глава 9. Мистер Бриггз

Тома поселили в крошечном домишке с единственной комнатой, чья площадь едва достигала двенадцати квадратных метров. Больше всего он походил на домик для игр, разве что построен был из более качественных материалов, имел добротную крышу и крепкий пол.

Новое жилище Тома оказалось бывшей собачьей будкой, которую ныне покойный Йау-Йау оставил после себя. Это обстоятельство чрезвычайно забавляло управляющего и его помощников, восьмерых мужчин, которых тут все назвали бомбами. В глазах Тома они больше походили на банду мошенников и убийц. Их манеры были ужасны, а язык переполнен отборными ругательствами. Лишь при появлении Йоопа они старались держаться прилично. Зато они весьма преуспели в искусстве заставлять рабов трудиться в поте лица и обеспечили «Арон Хилл» репутацию образцовой плантации, гордости острова.

После двух недель проживания в собачьей будке Том все еще не был представлен хозяину плантации, мистеру Бриггзу, хотя пару раз видел этого человека: один раз утром, когда он отправлялся в город по делам, и один раз днем, когда мистер Бриггз отдыхал в саду со своей дочкой. Этих мимолетных встреч Тому хватило, чтобы составить себе впечатление об этом довольно симпатичном человеке. Артур Бриггз был маленького роста, с коротенькими ручками и ножками. На вид ему было около сорока. Он всегда был хорошо одет и имел неплохую репутацию среди рабов, прислуживавших в доме, – они отзывались о нем как о добром жизнерадостном человеке, не умеющем, однако, принимать какие-либо решения самостоятельно.

Говорили, что у мистера Бриггза было слишком много дел помимо производства сахара, поэтому все решения в «Арон Хилле» принимал Йооп ван дер Арле. Но люди Йоопа высмеивали Бриггза. Они утверждали, что плантатор мог начать предложение, но редко умел его закончить, потому что не мог вспомнить, с чего начал. Еще они говорили, что он был слюнтяем и тряпкой, любившим предаваться мечтам и строить модели английских церквей.

В том, что мистеру Бриггзу было присуще нечто ребяческое, Том убедился сам, когда увидел, как плантатор играл в саду со своей дочерью. Но Том не видел в этом ничего унизительного, особенно если дочка не умела сама себя развлекать.

Его жена зато нигде не появлялась. Почти все время она проводила в постели. Чем она болела, никто точно не знал. Даже врач, который ее осматривал. Как-то раз за кружкой он признался Йоопу, что недуг госпожи Бриггз происходил от ее угнетенного состояния духа. Проще говоря, миссис Бриггз страдала от нервной меланхолии. Дом она покидала лишь затем, чтобы посетить церковь. В такие редкие моменты Тому удавалось увидеть жену своего работодателя. Это была маленькая, худенькая женщина, по-своему довольно красивая. В ее манере двигаться было что-то стремительное. Ее руки редко пребывали в покое, глаза часто мигали, как у маленькой мышки. У них с дочерью был одинаковый цвет кожи и похожий цвет глаз. По словам тех, кто работал на кухне, она редко спускалась к столу, и семья чаще обедала без нее. Госпожа Бриггз считалась очень набожной женщиной. Том узнал, что ее отец был священником в Лондоне и что миссис Бриггз очень тосковала по нему.