Книга Я другая - Андрей Кузечкин

— За что? — незнакомое слово заставило Алену наморщить лобик.

— Ну, ты не думала, что это нехорошо — воровать?

— А платить двенадцать тысяч в месяц — это хорошо? — с непонятно откуда взявшимся ожесточением воскликнула Алена. — Платили бы они нормально, никто бы ничего не тырил.

«Неплохая отмазка, — подумала Элен. — Мало зарабатываем, потому и воруем. Оправдание для слабых».

— Но этот мужик разве виноват, что твоей матери мало платят?

— Тебе прямо так его жалко?

— Да, жалко! Вот был у него телефон, а теперь нет.

— Он себе другой купит, — махнула рукой Алена.

— А если бы тебя так привезли в больницу без сознания и обобрали?

— Ну что ж, бывают в жизни огорчения. Да чего ты так трясешься, я не понимаю? Ну, допустим, маманя не взяла бы у него телефон. Так взял бы кто-то другой: санитары, там, или охранники.

Новый папа Элен однажды жаловался при ней на работников, которых называл «валенками»: «У этих «валенков» такая психология: что можно украсть — то НАДО украсть. И потом никаких угрызений совести, как будто так и надо. Люди до сих пор в девяностых годах живут». Или вот еще из высказываний маминого мужа: «Наличие алкоголя для «валенка» уже является поводом выпить». А однажды он вообще заявил: «Был бы я писателем — написал бы научный труд о том, что «валенок» является промежуточным звеном между обезьяной и человеком». В итоге он их всех уволил и нанял приезжих из Средней Азии.

— Короче, так, — сказала репетиторша наконец. — Завтра я тебе принесу учебник за шестой класс. Надо все начинать с азов. Будешь у меня писать упражнения для шестого класса. Надо будет — и пропись тебе куплю.

— Может, не надо?

— Ты аттестат хочешь или нет?

— Хочу. Меня без аттестата никуда не возьмут.

— А куда ты хочешь?

— Ну, там, в училище какое-нибудь… Я не знаю пока…

— Вот и отлично.

Теперь пора потихоньку выяснять, какие у Алены планы насчет аборта и всего такого.

— Ты сегодня никуда не собираешься?

— Нет, а что?

— Так. Хотела у тебя еще немножко посидеть. Домой тащиться не хочу.

— Давай, оставайся, — легко согласилась Алена. Элен чувствовала, что по-настоящему заинтересовала эту девчонку из низов. Все-таки для Алены она — маленькая форточка в чистенький мир обеспеченных людей, в мир, о котором Алена мечтает — конечно, в меру собственной ограниченности. — А то я сегодня одна весь вечер. Я сегодня гулять не пойду, неохота. Может, чайку?

— Давай чайку.

За чаем Алена спросила, есть ли у Элен братья или сестры.

— Две сестры. — Репетиторша рассказала Алене о том, как ловко устроилась в жизни Оксана, зная, что эта история очень понравится девятикласснице. И впрямь, та слушала, затаив дыхание. И сказала благоговейно:

— Везет же!

Элен презрительно усмехнулась, отвернувшись, чтобы Алена не заметила.

— А у меня есть брат Серега, — призналась Алена. — И зачем-то добавила: — Его в прошлом году судили.

— За что?

— За вымогательство.

— Рэкетом, значит, занимается?

— Да нет, просто так получилось. Дал одному пацану денег в долг — а он не отдал вовремя. Братуха с ним серьезно поговорил, а этот гад на него заяву в ментовку написал. В суде долго разбирались, в итоге дали год условно.

— А что значит «серьезно поговорил»?

— А ты как думаешь?

«М-да», — подумала Элен и сказала:

— А твой брат не догадался с этого парня расписку взять? Или дать ему эти деньги в долг при свидетелях? И бить бы никого не пришлось.

— Надо было… — сквозь зубы согласилась Алена. — Серега ведь думал, что этот парень — друг его, порядочный, а он гнидой оказался. На зоне таких головой в парашу окунают.

Следующий вопрос Алены был таким:

— А у тебя есть друг?

— У меня нет друзей, — спокойно ответила Элен.

— В смысле у тебя есть пацан?

— Нет.

— У меня тоже…

— А был? — тут же спросила Элен, решив, что пора брать быка за рога.

— Был… Вася. — Алена замолчала. Ей стало очень грустно.

«Ладно, — подумала Элен. — Не все сразу».

Главное — начало положено.

— У вас было что-то серьезное? — все-таки спросила она.

— Да нет. Так, ходили.

На ИХ языке «ходить» означает гулять вместе, целоваться и все остальное, но ничего серьезного (совместного проживания и т. д.).

— Долго?

— Долго. Три недели.

Опять молчание. Элен не торопилась с вопросами, а Алена не очень хотела откровенничать. Все-таки первый день знакомства.

Во время разговора Элен получала СМС. И на вопрос Алены: «Что пишут?» — отвечала: «Слова всякие».

Писал ей Филантроп, он же Фил. Целый день они перекидывались короткими, ничего не значащими сообщениями из цикла «Ну, как дела?» — «Не спрашивай». Перелом наступил, когда Элен, забывшись, назвала его в одном послании «Фил». Пришла эсэмэска большими буквами: «ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ МОЕ ИМЯ?!!!!!» Оказалось, его зовут Филипп.

Элен, посмеиваясь, написала: «Я знаю не только это». Этот мужик, конечно, крут. Но и у нее найдется, чем его удивить. Знай наших!

Что-то ей подсказывало, чем именно кончится эта переписка. И, главное, когда. Элен чувствовала: дня через два, не позже. Через два дня они встретятся. И очень хотела этой встречи.

22

На следующий день, перед самым началом первого урока, она написала Филу:

«Давай встретимся сегодня часов в семь вечера возле торгового центра «Цезарь».

В школьной библиотеке Элен взяла учебники по русскому языку для пятого и шестого класса, никак не объясняя библиотекарше, с какой целью ей вдруг потребовались эти книги. На уроках она тайком перелистала учебники и набросала для Алены небольшой словарный диктант, какие сама когда-то писала.

Ближе к обеду ответил Фил: «Слово дамы — закон». Вот так. Просто и без выкрутасов.

Кончился последний урок, биология. Элен была очень удивлена, заметив, что домой никто не собирается.

— Лена, ты, кажется, забыла, что сегодня классный час, — сообщил Паша Краснов.

— Что опять придумала Инна Сергеевна?

— Урок чести и достоинства.

Элен безнадежно вздохнула. Все эти классные часы — такая лажа! Инна Сергеевна опять будет задвигать разные умные мысли, а весь класс — делать вид, что это кому-то интересно. Какая разница, если все потом все сделают по-своему!