Книга Я другая - Андрей Кузечкин

— Везет. Ну да… Вы же из этих… из богатых…

«Вот так, — подумала Элен. — Если муж моей матери — бизнесмен средней руки, то, с точки зрения такой вот девочки из рабочей семьи, мы уже богатые, и у нас все не как у людей».

— А где твой комп? — первым делом спросила Элен, оказавшись в маленькой комнате, где жила Алена.

— Кто?

— Компьютер.

— У меня нет.

— У. Тебя. Нет. Компьютера?!

— На фига? В Интернет слазить и в игрушки поиграть мне телефона хватает. Музыку послушать… Фильмы, конечно, не посмотришь на нем. Я раньше фильмы у Васи смотрела.

Видимо, Вася — бывший парень Алены, тот самый, кто ей ребенка сделал. Элен не стала уточнять

— Для учебы компьютер — полезная вещь.

— Я не умею печатать.

— Думаешь, это так трудно?

Она не ответила. Позже Элен привыкла к тому, что многие ее слова вгоняют эту девчонку в глухой ступор.

— Чай будешь? — спросила Алена.

— Давай ближе к делу. Показывай свои тетрадки. Что тебе там непонятно?

Посмотрев Аленкины упражнения, Элен больше не задавала вопросов, кроме одного:

— За что ты так не любишь русский язык?

Алена пожала плечами.

Нет, некая базовая грамотность присутствовала, надо отдать должное. Правило «а, но, если, что, когда — запятую ставь всегда» Алена соблюдала. И «жи-ши» писала с буквой «и». А в остальном…

— Аленушка, объясни мне, что такое «сного»?

— Ну как… Это «снова»…

— Ты пишешь «снова» с ГО на конце?!

— Ну да, «котороГО», «какоГО», «сноГО».

«До такого даже Юлька не допетрила бы», — подумала Элен.

— Училка сказала, что, если я до конца года не научусь писать без ошибок, мне не дадут аттестат, — пожаловалась Алена почти со слезами.

— Ладно. Будем разбираться, — сказала репетиторша с бодрой интонацией, с какой любящий свою работу хирург произносит: «Будем ампутировать». — Что тебе сегодня задано?

Спустя некоторое время она чувствовала себя так, словно долго билась об стену с разбега. Вставала и снова кидалась головой на бетон.

Зато Элен поняла, в чем проблема ее подопечной — все, что она делает, делается инстинктивно. «Почему ты поставила здесь запятую?» — спрашивала Элен. Алена испуганно смотрела на нее и зачеркивала запятую. «Нет, она стояла на месте. Просто объясни, почему ты ее здесь поставила?»

Алена молчала с не самым умным видом.

— Вот это какая часть речи? — Элен показывала на союз «но».

— Что? — хлопала глазками подопечная.

— Конь в пальто! Какая это часть речи? Что такое части речи? Давай начнем с этого.

Алена молчала.

— Подсказываю: существительное, прилагательное…

Девятиклассница оживилась:

— Да, знаю! Глагол там, еще есть наречие…

— Так какая же это часть речи — «но»?

Она не знала.

— Это союз, Аленушка. А знаешь, почему «союз»? Потому что он соединяет два предложения в составе одного. «Вчера шел дождь». «Сегодня земля сухая». Соединяем, получилось: «Вчера шел дождь, НО сегодня земля сухая». То есть эти два разных предложения теперь находятся между собой в содружестве — в СОЮЗЕ. Поэтому «но» — это союз.

Минут через двадцать Алена попросила:

— Может, отдохнем?

— Давай.

Минуты две молчали.

— Ленка, а если у тебя родоки такие обеспеченные, зачем ты в репетиторы пошла?

— Хочется самой зарабатывать. — Элен сказала правду — именно по этой причине она занималась съемкой для сайта, пока ее с подачи проклятого Мортибуса не отфутболили.

— На этом много не заработаешь.

— Очень верное наблюдение, — согласилась Элен.

— А ты учителем работать не собираешься? — спросила Алена. — У тебя бы получилось.

— На фиг такое счастье! — фыркнула репетиторша.

— И правильно. Не надо, Ленка. У нас в классе все знаешь какие дебилы! И в других школах, наверное, то же самое.

Помолчали. Элен остановила взгляд на настенных часах: полседьмого вечера.

— А где у тебя родители?

— Батя после работы в пивнушке зависает. Часов в десять приползет на локтях. А мама сегодня в вечернюю смену. Она у меня в больнице работает медсестрой в приемном покое. Еще иногда полы в каком-то институте драит…

— В какой больнице — в Центральной?

— Нет, в той, которая на Медицинском озере.

— На Медицинском? — Элен так и перекорежило. Она вспомнила, как однажды носила в эту больницу передачку для брата матери, того самого алкоголика, потерявшего все, что имел, из-за тяги к спиртному. — Это там, где разное отребье лечат?

— Ну да, лечат, — презрительно хмыкнула Алена. — Никто их там не лечит. Они там просто лежат, пока сами не выздоровеют.

— Да я знаю.

— Маманя знаешь какие ужасы рассказывала! Однажды в три часа ночи привезли к ним абсолютно голого мужика. Весь в мясо избит, а из задницы торчит какой-то сучок. Вытащили — оказалось, это не сучок, а палка длиной полметра. Кто-то его отмудохал и палку в жопу затолкал. Прикинь?

— Прикинула. Абсолютно голый, говоришь? И поживиться нечем.

Элен много слышала историй про эту больницу: если туда привезли человека в бессознательном состоянии — допустим, после аварии, — то все, что было в его карманах, будь то деньги, телефон или плеер, пропадает без следа. А когда пострадавший приходит в себя и требует объяснений, ему сообщают с невинным видом: вас, мол-де, привезли уже такого, с вывернутыми карманами.

— Да, нечем, — подхватила Алена, не расслышав иронии в голосе Элен. — Кстати, видишь телефон? — Она по-детски похвасталась своим мобильником. — С камерой, со всеми делами. Это маманя у одного мужика нашла, который с третьего этажа упал.

— Уп! — Элен чуть сигарету не перекусила.

— Этот мужик знаешь куда его засунул? — Алена хихикнула. — В трусы. Понял, что его в больницу везут, и засунул. А потом отрубился… Вот козел! Думал, там его никто не найдет. Я этот телефон потом водкой отмывала.

— И ты носишь этот телефон, зная, что он ворованный? — поинтересовалась Элен.

Конечно, сама хороша. Элен вспомнила цифровую камеру, «отжатую» у Патрикеевой. Но это была заслуженная месть, победа в войне. А обшаривать потерявшего сознание человека — это невыразимая подлость. Такая, за которую надо голым задом на сковороду сажать.

— Ну да. А что такого?

— За карму не беспокоишься?