Книга Ярость и рассвет - Рене Ахдие

Халид минуту молчал.

– У тебя красивый смех. Как обещание завтрашнего дня. – Он сказал это мягко, но нерешительно, с запоздалым раздумьем.

И сердце Шарзад застучало в ответ, крича о внимании.

«Шива, я клянусь тебе, я буду игнорировать этого изменчивого зверька».

Она заставила себя не смотреть на него, пока пила из своей чаши и гордилась собой за это проявление силы духа, однако почувствовала, как он весь напрягся.

Нога в сандалии резко опустилась на свободное место рядом.

– Не та ли это красивая девушка с колким языком? – послышался сверху невнятный голос.

Посмотрев вверх, она прищурила глаза в отвращении.

– По-видимому, здесь слишком популярное заведение, – сказал Халид, а на его лице проявились морщины напряжения.

– Как для распутных сволочей, так и для древних царей, – ответила себе под нос Шарзад.

– Что? – протянул юноша, вино явно ухудшило его восприятие.

– Неважно. Что тебе надо? – спросила Шарзад с искрой раздражения.

Юноша злобно посмотрел на нее.

– Возможно, я немного поспешил ранее. Но я хотел бы поделиться своим последним наблюдением. Этот здесь? – Он большим пальцем указал на Халида. – Он кажется слишком ворчливым для такой девушки, как ты. Думаю, тебе намного больше подошел бы мужчина с шармом. Такой, как я.

При этом Халид уже собирался встать. Шарзад положила руку ему на грудь, ее сверкающие глаза неотрывно глядели на помутневший взгляд юноши.

– Ты, кажется, забыл, как совсем недавно, должна добавить, назвал мою мать шлюхой. И думаешь, в этом мире я предпочла бы тебя какому-либо другому мужчине, не важно, ворчливому или нет?

Он улыбнулся ей, его друзья, сидящие позади, смеялись над ее дерзостью.

– Не принимай это близко к сердцу, красавица. Что, если я скажу, что моя мать на самом деле была шлюхой? Это исправит ситуацию? Так случилось, что я очень высоко ценю женщин подобного рода, – подмигнул он ей.

Смех за его спиной становился все громче.

И снова Шарзад почувствовала ярость под своей ладонью, когда она сильнее прижала ее к Халиду, удерживая его на месте.

Она кивнула:

– Я не могу сказать, будто удивлена. Что касается меня, я, наверное, тоже оставлю этот товар на стойке. Меня абсолютно не интересуют… маленькие бананы.

При этих словах Халид повернул к ней голову, в его глазах был шок. И края его губ подергивались.

На какой-то момент вокруг них воцарилась пронзительная тишина.

А потом дикий хор смеха заполнил пространство.

Друзья юноши хлопали руками по коленям и стучали по спине друг друга, хохоча над ним. Его лицо сменило несколько оттенков красного, когда он постиг полную степень оскорбления Шарзад.

– Ты! – Он рванулся к ней.

Шарзад отскочила с его пути.

Халид схватил мужчину за воротник камиса и швырнул в ватагу его друзей.

– Халид! – крикнула Шарзад.

После того как юноша сумел подняться на ноги, Халид чуть отошел назад и ударил его в челюсть так сильно, что тот пошатнулся в сторону стола с опасно выглядящими мужчинами, полностью поглощенными игрой в кости с небывало высокими ставками.

Монеты и кости астрагалы[10] рухнули на землю, когда стол содрогнулся под тяжестью юноши.

Игроки взревели от ярости и вскочили на ноги, все вокруг них пришло в хаос.

И их драгоценная игра была уничтожена, без возможности восстановления.

Все взоры обратились к Халиду.

– Святая Гера! – простонала Шарзад.

С мрачным смирением он потянулся к шамширу.

– Нет, ты, идиот! – ахнула Шарзад. – Бежим! – Она схватила его за руку и развернула в противоположном направлении, кровь колотилась в ее теле. – Уйди с дороги! – крикнула девушка, когда они уклонились от тележки торговца, ее ноги в сандалиях летели над грязью.

Звук преследователей только подгонял Шарзад, а кроме того, бег ускорялся благодаря более широким шагам Халида, тянущего ее вдоль узкой оживленной улицы базара.

Когда он дернул ее за руку, увлекая в маленькую боковую аллею, она потянула его назад.

– Ты хоть понимаешь, куда бежишь? – потребовала ответа.

– Хоть раз в жизни замолчи и послушай.

– Как ты смеешь…

Он обвил ее правой рукой и плотно вжался вместе с ней в затененный альков. Затем прижал указательный палец к ее губам.

Шарзад слышала, как их преследователи пробежали мимо проулка, все еще крича и ругаясь в пьяном дурмане. Когда звуки стихли, он убрал палец от ее губ.

Но было слишком поздно.

Потому что Шарзад чувствовала, как его сердце забилось быстрее.

Так же, как и ее.

– Что ты говорила? – Он был так близко, что его слова больше напоминали дыхание, чем звук.

– Как… как ты смеешь говорить мне такое? – прошептала она.

В его глазах сверкнуло что-то сродни веселью.

– Как я смею намекать, что это ты устроила тот беспорядок?

– Я? Это не моя вина! Это ты виноват!

– Я?

– Ты и твой нрав, Халид!

– Нет. Ты и твой рот, Шази.

– Неправда, ты, несчастный мужлан!

– Вот видишь? Этот ротик. – Он протянул руку и провел большим пальцем по ее губам. – Этот восхитительный ротик.

Ее предательское сердце стучало в такт биению Халида, и, когда Шарзад взглянула на него из-под ресниц, его рука на ее пояснице притянула девушку до невозможности близко.

«Не целуй меня, Халид. Пожалуйста… не надо».

– Они здесь! Я нашел их!

Халид схватил ее за руку, и они снова понеслись дальше по переулку.

– Мы не можем все время убегать, – кинул он через плечо. – В конце концов, нам придется встать и сражаться.

– Я знаю, – фыркнула она в ответ.

«Мне нужно оружие, мне нужен лук».

Она начала осматриваться в поисках колчана или лука, возможно оставленного прислоненным к стене здания, но единственное, что видела, – это изредка мерцающие мечи. В отдалении Шарзад заметила плотного мужчину с огромным прямым луком, висящим на его плече, но она знала, что у нее мало шансов быстро отнять у него оружие. И еще менее вероятно, что она смогла бы выпустить стрелу из такого большого лука.