Книга Наречия - Дэниэл Хэндлер

— Мы собирались заняться сексом, и тут появился он. Ты это хотел услышать?

— Это самое, — говорит Стивен. — Извини, я всего лишь…

Рядом, где-то неподалеку, среди деревьев, раздается какой-то треск — такое часто бывает в лесу, и Эдди и Стивен тотчас оборачиваются на звук, однако в чаще леса ничего не видно. Хотя Эдди наверняка этого не запомнила, она придвигается ближе к Стивену — так близко, что он при желании может до нее дотронуться, достаточно только протянуть руку. Она придвинулась ближе, услышав странные звуки, так обычно и бывает. Звук характерен для леса — не то треснула, не выдержав собственной тяжести, сухая ветка, а может, это белка или какой-то другой зверек. С другой стороны, кто поручится, что это всего лишь безобидный треск, вдруг кто-то огромный и опасный подкрадывается к ним все ближе и ближе. Эдди и Стивен уже почти прижимаются друг к другу. Разговор их тоже принимает куда более близкий характер. Такое случается сплошь и рядом. Встречаете человека, у вас с ним завязывается разговор, хотя бы по той причине, что вы друг друга совсем не знаете — просто он сидит рядом с вами, например, в кафе или в такси. Со мной такое случалось не раз в барах отелей или же в дальних комнатах на вечеринках, когда вы сидите на куче чьих-то пальто и ставите пластиковые стаканчики на чужую мебель. Часто это очень напоминает любовь, все эти разговоры, когда вы говорите первое, что приходит в голову. Как правило, это те вещи, что мы обычно носим внутри себя, словно боимся назвать их вслух, однако все же это не любовь. Любовь — по крайней мере я так считаю — нечто большее, чем когда двое сидят рядом и рассказывают друг другу секреты, пока не подоспеет помощь. Просто двое разговаривают друг с другом, чтобы отвлечься от странных звуков вокруг них по мере того, как сама история принимает все более нехороший оборот.

— Мне страшно, — говорит Стивен. — Наверное, здесь я и умру.

— Нет! — возражает Эдди, но тотчас вспоминает про его ногу, и ее тоже начинают одолевать сомнения. — Почему ты непременно должен здесь умереть? Будь это что-то действительно опасное, у тебя было бы кровотечение.

— А по-моему, стало еще хуже, — говорит Стивен. — Раз нет кровотечения, значит, стало хуже.

— Не знаю, — говорит Эдди. Она действительно не знает. Потому что стоит только подумать про рану, как все кажется гораздо серьезнее. Иначе с какой стати она сидит здесь, рядом с совершенно незнакомым человеком? Не потому ли, что ему плохо и он умирает?

— Если я скажу тебе, что ты умрешь, ты потом всем об этом расскажешь. Томасу, например. Скажешь, что эта женщина ждала вместе с тобой и все время говорила неприятные вещи, от которых тебе становилось еще страшнее.

— Ты знаешь Томаса? — удивляется Стивен, тотчас хмурится и прикусывает губу. — Мне и впрямь очень больно.

— Может, лучше приподнять ногу? — предлагает Эдди. — Или промыть рану водой?

— Я уже промывал из бутылки, сразу после того, как упал, и еще как раз перед тем, как вы пришли. Ты, главное, отвлекай меня.

— Отвлекать? — Рана, насколько помнит Эдди, была сухая, когда Стивен ее продемонстрировал.

— Ты, главное, говори. Расскажи что-нибудь.

— Хорошо, я расскажу тебе, какой однажды мне приснился сон. — С какой стати ей рассказывать ему сон? Ведь история происходит совсем не в то время, когда на белом свете жили прорицательницы. Подумаешь, сон! И все же мы рассказываем подобные вещи, потому что это кому-то интересно. — Я расскажу тебе сон, который мне приснился прошлой ночью. С тех пор он не выходит у меня из головы.

— В нем что, какие-то конкретные детали? — спрашивает Стивен. — Я, помнится, читал, что некоторые вещи могут отвлечь, если у вас что-то болит. Как на поле боя, когда вам советуют подумать о чем-то конкретном. Например, о вашей девушке.

— Ну, думать о своей девушке — это еще не конкретные детали, — возражает Эдди, — хотя с другой стороны… Нет, то был просто сон, но я добавлю в него конкретные детали. В моем сне я встречалась с парнем, с которым мы учились в одной школе. Если не ошибаюсь, во сне я пару-тройку раз сходила к нему на свидание. В настоящей жизни я его вообще не знаю, то есть мы с ним даже не учились в одной школе. Хэнк Хейрайд.

— Не похоже на настоящее имя, — говорит Стивен.

— Ты прав, — соглашается Эдди. — Совсем не похоже. Раньше мне это и в голову не приходило. Я просто проснулась и подумала, что встречалась с парнем по имени Хэнк Хейрайд. А таких имен не бывает.

— Во сне всякое бывает, — назидательно произносит Стивен.

Эдди его не слушает.

— Хейрайд, — повторяет она. — Черт, откуда только оно взялось? Хейрайд, Хейрайд. Может, Хейторн? Может, все-таки Хэнк Хейторн? В общем, его звали Хэнк, вот только фамилии его не помню… В любом случае кто-то сказал мне, что он умер. Наверное, тоже во сне.

— Знаешь, твой сон почему-то совсем не отвлекает от боли, — говорит Стивен.

Эдди легонько шлепает его по плечу, просто так, без всякой задней мысли, затем на секунду задерживает руку. Стивен наверняка это заметил. Взгляд Эдди устремлен куда-то в направлении каменистого склона, где, судя по всему, Стивен и поранился. Оттуда никак нельзя упасть и получить такую травму. Эдди отказывается в это верить. Но с какой стати ему врать? Зачем он лежит здесь, у ручья, неужели для того, чтобы слушать чьи-то выдумки? Эдди не знает, что и думать.

— Итак, я встречалась с парнем по имени Хэнк Хейрайд, — продолжает она, словно уже сменила тему разговора, — во сне. У нас с ним было несколько свиданий, после чего он сказал, что нам нужно поговорить или же ему нужно мне что-то сказать, в общем, точно не помню. Но это было, разговор на определенную тему, — такое часто бывает, когда какое-то время с кем-то встречаешься, а потом у тебя с этим человеком происходит разговор, и ты говоришь ему кое-какие вещи.

— Например, что ты гей или лесбиянка, — подсказывает Стивен.

— Нет, другое, — возражает Эдди, — например, что у тебя уже есть муж, или что у тебя когда-то был муж, или что у тебя случился выкидыш, или что ты не готова к серьезным отношениям, или что тебе хотелось бы проверить, что будет между вами спустя месяц-полтора, или что-то в том же духе. Ну, в общем, первый серьезный разговор.

— Знаю по собственному опыту, — кивает Стивен.

— Правда? И кто же это был?

— Вряд ли ты с ним знакома, — говорит Стивен, — надеюсь, что не знакома. Некрасивая история. Вообще все эти разговоры до добра не доводят, как ты думаешь?

— Наверное, нет, — вздыхает Эдди. — Впрочем, не знаю.

— У меня такое впечатление, будто ты вечно чем-то расстроена, — замечает Стивен. — У тебя был серьезный разговор с этим, как его там?..

— Томасом?

— Да нет, с тем, другим. Тем самым, с которым ты сюда пришла. Как его там, Адам, что ли?

— Нет, — качает головой Эдди. — Нет и еще раз нет. И, по-моему, ты прав. Я бы наверняка расстроилась, поговори я с ним. Я бы даже, по всей видимости, рассталась с ним уже сегодня, если бы не эта история.