Книга Перемещенное лицо - Владимир Войнович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, Коба, он не сбежал. Он оказался беглецом против воли.Полковник Опаликов должен был доставить его к тебе, а на самом деле перевез вамериканскую зону.
– Но он там остался?
– Он остался. Но, дорогой Коба, он не стоит твоихпереживаний. Мои люди выяснили, что он никакой не князь, а просто рядовойсолдатик, которого когда-то прозвали князем. На самом деле он всю жизнь работална конюшне то конюхом, то ездовым. Причем солдат он очень нелепый, повод дляпостоянных шуток.
– А как его фамилия, этого нелепого?
– Да я точно не помню. Как-то на букву «ч».
– Уж не Чонкин ли? – спросил Сталин, вспомнив о герое, закоторого он когда-то пил с генералом Дрыновым.
– Да-а-а, – сказал Берия, очень сильно удивившись. – А тыего знаешь? Верховный главнокомандующий знает по имени каждого из своих солдат.Коба, не сочти за лесть, но ты гений.
– Я-то, может быть, и гений, а вот кто ты, я не знаю.Почему, что тебе ни поручишь, все у тебя как-то не так получается? Вот что,дорогой друг, ты мне этого Чонкина все же доставь. Я тебе даю три месяца.Четыре. Пять. Если через полгода он не будет стоять здесь, вот на этом месте,ты будешь лежать в гробу. Ты понял меня, Лаврентий? Ты знаешь, Лаврентий, что яслов на ветер не бросаю. Все. Аудиенция закончена. Ты мне надоел. Проваливай ине забудь того, что я тебе сказал.
Разумеется, побег двух советских военнослужащих на секретномсамолете новой конструкции вызвал трения между советскими и американскимивластями, которые пока делали вид, что они все еще союзники. Поскольку они всееще делали вид, Телеграфное агентство Советского Союза (ТАСС) выпустило сначаласравнительно мягкое заявление, которое начиналось со слов «как известно». Этоагентство имело обыкновение все свои сердитые международные заявления начинатьсловами «как известно» именно в тех случаях, когда речь шла о том, что никомуизвестно не было. «Как известно, – заявило ТАСС, – на днях самолет советскихВВС по техническим причинам совершил вынужденную посадку на военном аэродромеАйхендорф в американской зоне оккупации Германии. Экипаж самолета состоит издвух человек – командира экипажа полковника Опаликова С.П. и стрелка-радистаЧонкина И.В. Советское правительство надеется, что американские власти,действуя в духе союзничества, не будут чинить препятствий к возвращениюсамолета и экипажа советской стороне».
Само собой разумеется, что надежда, которую выражали авторызаявления, была совсем иллюзорной. Было ясно, что американцы ни самолет, ниэкипаж не отдадут. Поэтому резиденты советской разведки в Америке, Германии идругих западных странах получили шифрованный приказ: бывших советскихвоеннослужащих Опаликова и Чонкина разыскать. Опаликова ликвидировать, Чонкинавзять живым и доставить на советскую территорию. Приказ подписал товарищЛаврентьев (это был псевдоним Лаврентия Берии).
Прочтя заявление ТАСС, американцы все же задумались. Портитьотношения с Советами не хотелось, поэтому возможность выдачи перебежчиков неисключалась, но уж больно любопытно было узнать, что это за новый штурмовик«Ил-10», чем он отличается от старого «Ил-2» и что собой представляетустановленная на нем сверхсекретная навигационная аппаратура и совсем ужновейшая система распознавания встречных самолетов «свой – чужой». Кроме того,полковник Опаликов показал на допросе, что полет выполнялся по особому заданиюСталина и что Чонкин вовсе не стрелок-радист, а просто ездовой, то есть ездитна лошади, а зачем он мог бы понадобиться Сталину, полковник не может себе дажепредставить. Ясное дело, американцам важно было узнать, для какого дела могпонадобиться этот «просто ездовой» (они эти слова брали в кавычки) Дядюшке Джона самом деле.
Тем временем в жилищах перебежчиков советские Те Кому Надопроизвели обыск. В тумбочке Чонкина было обнаружено его письмо неизвестнойженщине по имени Нюра. Изучение письма не привело ни к каким догадкам, аотсутствие адреса не дало возможности отыскать эту самую Нюру. Зато в квартиреОпаликова было найдено достаточно доказательств продуманности его поступка.Главной уликой были учебник английского языка для начинающих и конспект к нему,в котором, кроме прочего, были такие фразы: «I am a Hero of the Soviet Unioncolonel Opalikov. I am seeking for political asylum. I hate the Soviet system.I love the American Government and personally President Truman». В отдельнойпапочке хранились какие-то вырезки из научно-популярных журналов. Однасодержала краткую биографию генерала Пржевальского с его портретом, оченьпохожим на Сталина. На статью «Миф о кентаврах» следователи обратили вниманиетолько потому, что на полях ее почерком Опаликова было начертано: «Была блядью,ей и осталась». Допрошенная жена полковника показала, что о планах мужа ничегоне знала, не ведала, никаких подозрительных приготовлений не замечала, потомучто их отношения в последнее время настолько испортились, что они былипрактически чужими людьми».
Тем не менее Надежда Опаликова, в полном соответствии сзаконами тогдашнего времени, за связь с изменником родины была осуждена иполучила пять лет ссылки в отдаленные районы Сибири. Был наказан и ВасилийПросяной. За утрату бдительности и за связь с женой изменника родины он былразжалован из генералов в полковники и направлен в Туркменистан заместителемкомандира дивизии по летной части.
Опаликова и Чонкина американцы переодели в штатское (брюки икуртку цвета хаки) и временно поселили в небольшом флигеле при солдатскихказармах. Флигель разделялся на две части и имел отдельные выходы на разныестороны, чтобы охраняемые лица не могли вступать в контакт друг с другом. Тамони жили, каждый имея отдельную комнату с душем и унитазом. Ухаживал за нимиДжон, давнишний знакомый Чонкина. Кормили их порознь: Опаликова в офицерской, аЧонкина в солдатской столовой, но только после того, как ее покидали главныеедоки – американцы.
