Книга Зачарованное озеро - Александр Александрович Бушков

Приказчицы или Служанки, причем разглядывавшая коней с тем же интересом, что и прочие, почти сплошь дворяне. Среди них попадались и девушки — без сомнения, опытные лошадницы, но все несколькими годочками постарше Тами. Так что все до одного смотрели на нее удивленно и недоуменно — хорошо еще не было ни насмешливых взглядов, ни насмешливых словечек, и все равно Тарик чувствовал себя неловко,

старался ни с кем не встречаться взглядом. Да и норовил держаться от коновязей чуток подальше, самое малое на пару шагов отступив, — хотя, если не считать немногих игручих, приплясывавших на месте, похрапывавших, а то и пытавшихся грызть коновязь (уже изрядно изгрызанную в прошлые ярмарки), кони стояли смирно. Но все равно Тарик чуточку опасался, что кому-то из них придет в дурную голову хватить его за плечо — а лошадь способна грыза-нуть почище собаки.

Тами держалась совершенно иначе: как ни в чем не бывало шагала вплотную к конским мордам, иногда останавливалась, безбоязненно похлопывала и поглаживала очередную здоровенную башку по щекам и меж трепетавшими ноздрями, гладила по шее — и кони, представьте себе, относились к этому совершенно спокойно, не прижимали уши, не фыркали, не вскидывали головы. Поневоле убеждаешься, что гаральянские девчонки не только с луками обращаются сноровисто, раньше об этом только слышал и читал, а теперь увидел собственными глазами. Только раз высокий жеребец с аккуратно подстриженной гривой, когда Тами коснулась его ноздрей, захрапел, вздернул голову и попытался попятиться (но повод держал на месте). Однако она, приговаривая что-то ласково-непонятное, погладила коня по шее — и тот в конце концов успокоился, встал смирнехонько.

— Вот так, дурашка, — сказала Тами с видом превосходства. — Балуй... Вот не додумались заранее купить морквы или сахарку, а здесь я лоточников что-то не вижу...

— Красивый конь, — сказал Тарик исключительно для того, чтобы соответствовать окружающему, не выглядеть этаким чурбаном.

— Красивый-то красивый, однако ж продавец с ним сжульничал, — уверенно ответила Тами. — Опоил настоем, от которого даже старая кляча делается резвой, как двухлетка. Такие прохиндеи на всякой ярмарке попадаются, дурачков подстерегают...

— Полагаете, девичелла? — вполне серьезно спросил случившийся рядом дворянин средних лет.

— А вы приглядитесь как следует, — совершенно непринужденно сказала ему Тами. — Глаза у него чуточку мутные, пену роняет чуть зеленоватую, круп неправильно вспотел. Не самый искусный прохиндей этот продавец. Подсыпь он «бесова порошочка» или толченой болотной куманики, трудней было бы распознать мошен-ство, а он, тут и гадать нечего, подлил настой «бешеного ореха». Видимо, решил, что для растяп и так сойдет...

Дворянин всмотрелся и охнул:

— Ух ты ж, и точно! Если вглядеться повнимательнее, все верно. Ах ты, прохвост! Сейчас позову слугу, а он кликнет ярмарочных надзирателей, и барышник неделю сидеть не сможет, да еще с ярмарки выгонят и денежку возьмут... — И он зловеще посмотрел в ту сторону, где принаряженный хозяин жеребца, не чуя неминучей беды, что-то увлеченно толковал покупателю, помогая себе убедительными жестами.

Этот дворянин и еще двое, слышавшие все, смотрели на Тами с неприкрытым уважением, ничего общего не имевшим с обычными мужскими взглядами на красивую девушку. Тарику это, что греха таить, польстило, а Тами отнеслась как к чему-то само собой разумеющемуся.

Когда они пошли дальше, провожаемые уважительными взглядами, Тарик покрутил головой:

— Лихо у тебя получилось...

— Жизнь научила, — одарила его Тами белоснежной улыбкой, от которой приятно заныло сердце. — У иных лошадиных барышников куча всякого мошенства, есть гораздо искуснее. Постой-ка! Вот тут, точно тебе говорю, нет ни малейшего мошенства...

Она остановилась у красивого каурого жеребца, осмотрела его внимательно, похлопала по шее, поманила торговца и, не успел он приблизиться неохотно (сразу видно, не считал Тами серьезным покупателем), сама пошла ему навстречу, о чем-то негромко заговорила. Сначала торговец смотрел скучающе, чуть ли не свысока, но, когда Тами достала что-то из сумочки и сунула ему в ладонь (определенно монету, что же еще), моментально переменился самым

решительным образом: выслушав Тами, очень даже расторопно закивал, расплылся в улыбке и рысцой обежал коновязь, принялся отвязывать каурого. Тами решительно направилась в конец коновязи, куда торговец уже шустро вел жеребца. Явно Тами вручила ему что-то посолиднее медного шустака — то-то разулыбался, чуть не облизывается, как кот на сметану...

— Ты что же, собралась... — сказал Тарик.

— Ага, — безмятежно ответила Тами. — Попробую его немножко...

И посмотрела влево, где на обширном лугу разъезжали разными аллюрами покупатели (отсюда видно — сплошь с перьями на шляпах). Торговец подвел коня, подал ей поводья, Тами встала с левого бока (ну да, на коня согласно какой-то негласке всегда садятся слева), положила руку у самой шеи каурого — и лихим прыжком вмиг оказалась у него на спине. Подобрала поводья, ничуть не заботясь тем, что ее стройные ножки оказались обнаженными на всю длину (увидев их во всем великолепии, Тарик вновь ощутил приятный сердечный укол, да и торговец, по плутовской роже видно, не остался равнодушным), ударила коня по бокам коленками, и он двинулся на луг — все быстрее и быстрее, с размашистой рыси перешел на галоп, понесся как стрела, так что Тарика прошило беспокойство, и он охнул:

— Понес!

— Да ничего не понес, — сказал торговец где-то даже и скучающе. — Это ж она его так погнала, верно тебе говорю. Вон, сидит как влитая, так что не трепещи нервишками... Она ведь у тебя гаральянка? Я сначала не въехал, а потом сообразил: глазищи-то гаральянские, и выговор тамошний...

— Гаральянка, — ответил Тарик. «У тебя» было ему как маслом по сердцу.

— Ну, вот и не рыпайся. Бывал я там сто раз, ремесло такое. Ты, я так понимаю, не сподобился? Ну да, иначе знал бы, что они детишек на коней сажают даже раньше, чем те ходить научатся, и девчонок тоже. Так что все будет путем! — Не сдержавшись, добавил: — Эх,

а ножки у нее, так бы и гладил... — И, встретив хмурый взгляд Тарика, притворился ягненочком невинным, воскликнул с преувеличенным азартом: — Смотри-смотри, что вытворяет!

Там и в самом деле было на что посмотреть. Тами проскакала по обширному лугу из