Книга Стервятник - Александр Бушков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, нельзя сказать, что так уж вдруг подвернулось, –сказал Родион с великолепной уверенностью в себе, еще пару дней назадпредставлявшейся немыслимой. – Весь последний месяц тянется, только теперьначалось что-то вроде качественно нового рывка. Переход на ступеньку повыше,так сказать. Лика вначале насмешничала по своему известному обычаю, вот мнетеперь и хочется, поднапрягшись, поставить благоверную перед фактом. Я ейдокажу, что и мы не лаптем щи хлебаем…
– Молоток, – сказал Вадик искренне. – За это надовыпить… Не расскажешь?
– Ну ты же сам понимаешь – коммерческая тайна, – сказалРодион значительно. – Что-то я от тебя не слышал деталей и подробностей…
– Логично, – согласился Вадик, ничуть необидевшись. – Так и надо, в общем-то…
– Ну, и суеверие, конечно, – ничего еще окончательно нерешено, нет стопроцентной вероятности…
– Молоток, – чуть запинаясь, повторил Вадим. –Мужик должен быть мужиком…
– Если в общих чертах – по торговле, с Маришкой понемногускооперировались…
– Потом, когда встанешь на ножки, расскажешь? Может, и длямоей фирмочки подвернется нечто обоюдовыгодное?
– Непременно, – пообещал Родион. – Кого же и братьв партнеры, как не старого друга?
– Только, чур, уговор – межгород ты оплачиваешь. Знаю я,какие нули междугородняя болтовня при оживленном бизнесе наматывает…
– О чем разговор, – сказал Родион.
Выпили, сжевали остатки лягушачьих лапок.
– А ничего динозаврики, жрать можно, – сказалВадим. – Надо будет в «Загорье» взять пакетов пару, там есть кухонька…
– Наталья не взбунтуется?
– Ничего, обломаю… Скажу, потенцию повышают. Вдруг и в самомделе повышают? Вот, кстати, о бабах… Ты что, собираешься тут две неделикуковать в одиночестве? Или есть уже секретутка?
– Да нет пока…
– Э, Родик, так не пойдет, – пьяно ухмыльнулсяВадик. – Это не квартирка, а территория любви, не могу я допустить, чтобыздесь секса не происходило, – иначе потеряет хата некую ауру, точно тебеговорю… Телефончики дать?
– Какие?
– Не просто эскорта, а очень хорошего эскорта. – Неоткладывая в долгий ящик, он перелистал блокнот, выписал на карточку три номераи сунул Родиону. – Как на подбор, добрые конторы – и в водочку тебе ничегоне подольют, и разговор поддержать смогут. Ты что, телефонных лялек ни разу непробовал? Зря, поручик… Честное слово, ничего напоминающего вульгарный бордель,как его в кино показывают. Приятные телушки.
– Да как-то… – с сомнением сказал Родион. – Я эти делапривык бесплатно оформлять…
– В жизни все надо попробовать. Моральные препоны есть? Нет?Ну вот и попробуй… – глянув на часы, он встал, чуть пошатнувшись, направился вкомнату и подхватил чемодан.
Со стены на них, высунув язык, игриво взирал раскосмаченныйЭйнштейн – классическая фотография в рамочке под стеклом.
– Ну, так… – Вадик похлопал себя по карманам. – Ключи ятебе отдал, все в чемодане… Раньше, чем через две недели, ноги моей тут небудет, властвуй… Если позвонит такая Риточка, скажи, что номером ошиблась, и вэтой квартире испокон веков проживает инвалид Крымской кампании Сидор ОхримовичГолопупенко… А если позвонит Лиза, зови ее сюда и трахай, не обидится… Стоп, тыэскортовские обычаи знаешь?
– Откуда?
– Сначала завалится охранничек, посмотреть, в какие рукиотдает ляльку, – вдруг тут извращенцев полна хата… Сунешь ему бабки.Ставка нынче триста пятьдесят за час, из этого и исходи. А если она потом стебя еще выцыганивать будет, пошли на все буквы, пусть видит, что порядкизнаешь… Усек?
– Усек, – кивнул Родион.
– Ну, удачи! И в бизнесе, и вообще! – Он тряхнул рукуРодиона и бодро выскочил, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Гангстер и гетера
Оставшись в одиночестве, он какое-то время сидел на кухне,привыкая и к этому одиночеству, и к неожиданной свободе. Впервые за много летон оказался полным хозяином в квартире, где, кроме него, никого другого небудет. Откровенно признаться, не вполне и представлял, что делать, с чегоначать.
Вынул пистолет, выщелкнул обойму, уже привычно клацнул затвором.Германская игрушка матово отсвечивала черным, лежала в руке, словно былаизготовлена специально для него, под его пальцы – симбионт из фантастическихроманов, право… Он приставил дуло к виску, испытав прилив приятно щекочущегонервы сладкого ужаса. Нажал на спуск. Негромко, четко щелкнул боек, дуло совсемлегонечко ударило в висок – едва заметный толчок… Криво усмехнувшись,передернул затвор вновь, вышел в комнату. Прицелился в высунувшего языкраспатланного Эйнштейна, аккуратно подвел мушку под линию бровей и процедилвполголоса:
– Теория относительности, говоришь? Гений, говоришь?
Нажал на спуск. Отец теории относительности получилвоображаемую пулю аккурат промеж бровей, чем-то неуловимо смахивающих нанезабвенные брежневские.
Направился назад в кухню, пытаясь по-ковбойски крутитьпистолет вокруг указательного пальца. Получалось плохо – наверняка настоящийтяжелый кольт так не покрутишь, режиссеры вестернов дурили нашего брата…
Вылил в рюмку остатки черемуховой, выпил залпом и ещенесколько минут сидел, играя разряженным пистолетом. Потом звонко вогналобойму, положил «Зауэр» на угол стола, долго смотрел на него, вспоминая обагоп-стопа, пока не ощутил некое неудобство. Правда, причину неудобстваустановил очень быстро.
Джинсы топорщились шалашиком, в точности, как тогда вванной. Женщину хотелось так остро, что поясницу свело сладким ознобом.Положительно, в этом плане пистолет на него влиял самым благотворнейшимобразом, душа радовалась и пела что-то бравурное…
Без особых, в общем, колебаний он пошарил по карманам идостал листок с телефонами. Вышел в комнату, собрался было набрать первыйномер, но спохватился и накрутил свой собственный.
– Да? – почти моментально откликнулась Зоя, словносидела возле телефона и ждала звонка.
– Это я, зайка…
– А-а… – В голосе дочки определенно прозвучалоразочарование.
– Что, разочаровал? – спросил он, криво усмехнувшисьсвоему отражению в зеркале.
– Да девчонки должны были позвонить, я и жду…
– Мама дома?
– Нет, она ж сегодня поздно будет, у них там партнерыприехали…
«Вот и ладушки, – мстительно подумал он. – У вас,мадам деловая женщина, партнеры, а у нас, понимаете ли, партнерши нагоризонте…» И постарался придать голосу максимум непринужденной веселости:
– Ну раз такое дело, я тоже припозднюсь. В аэропорт съезжу.Так и скажи маме…
