Книга Стервятник - Александр Бушков

Радость переполняла его. Улыбка стала блаженной. Все былиживы – и Лика, и Зойка, и Ирина, и даже кобелино Вершин. И тот милиционер былжив. Чуточку жаль, правда, что не существовало Сони, скорее всего, явившейся вкошмары из-за вынужденного воздержания. Но ведь это означало, что и Князя с еголюдьми не существовало никогда – до ранения и травмы Родион о них в жизни неслышал, значит, и они были порождены больным мозгом…

Вопли мегафона на улице отодвинулись куда-то далеко – миркошмаров и иллюзий пытался напомнить о себе, но Родион не собирался на негоотвлекаться, переполненный тихим блаженством от того, что все было ложью, чтовсе остались живы.

Он смеялся – громко, радостно, совершенно по-детски. Сострым наслаждением упивался громыханьем мегафона – теперь, когда наконец-тодобрался до истины, любые детали полонившего его кошмара казались смешными инелепыми.

Сомнения, таившиеся где-то в немыслимом отдалении, можнобыло не принимать в расчет. Не счесть примеров, когда человек прекрасноосознает во сне, что спит, что окружающие монстры попросту чудятся. Случается,правда, что сон пытается обмануть спящего, подсовывает еще более изощренныеиллюзии, уводит все ниже и ниже, на новые уровни нереальности – скажем, снится,что ты проснулся, а значит, сна больше нет, все вокруг предельно реальное. А насамом деле ты преспокойно спишь дальше – и замираешь в смертной тоске отокружающих ужасов, якобы пришедших с пробуждением. Родион не раз с такимсталкивался и в детстве, и после.

Был безотказный способ проснуться – опрометью кинуться вниз,с высоты. Если снился дом – из окна. Если снились горы – с горы. Исключенийпросто не существовало. Пожалуй, и бред должен подчиняться тем жезакономерностям… Отбросив дымящийся окурок на середину кухни, он запустил рукуво внутренний карман, нащупал рубчатое яйцо гранаты. Вытащил, нагревшуюся оттепла тела. Зажал в кулаке и вырвал чеку. Швырнул ее в сторону окурка.

Поднялся на подгибавшихся ногах, прижался к стене. Снаружипритихли. Осторожненько высунувшись, он увидел на крыше противоположного домазеленые верхушки шлемов над парапетом. Расхохотался – смеясь над ними, надкошмариками.

Если он доискался до истины, значит, и выздоровление близко?Быть может, начинает приходить в себя и вскоре увидит Лику?

Одним рывком перевалился через подоконник, бросив теловперед, словно нырял в воду. Острая боль от застрявших в раме осколков стекларезанула грудь и живот. Серый асфальт и белые крыши милицейских машин неслисьнавстречу, причудливо вихляясь и кружась, вырастая с немыслимой скоростью,сомнения и страх вновь ожили в нем, в смертном ужасе обрывалось сердце – иРодион разжал пальцы, растопыренной ладонью по-прежнему прижимая гранату кгруди, проваливаясь в бездонный мрак, все еще не понимая, смерть или пробуждениетаились в бездне…