Книга Сказка о смерти - Андреас Грубер

Если бы он сказал: «Об этом я ничего не знаю». Теперь нужно поступить хитро. Чем она могла подкупить Френка? Симпатией, признанием, дружбой и доверием – как это работает с другими людьми – точно нет. Эту нишу уже занял Пит ван Лун. Но была еще другая страсть, которую Пит не мог удовлетворить.

– Вы знаете, что психотерапевт обязан хранить в тайне все, что обсуждается в ходе сеанса?

Он кивнул:

– Конечно. – Это прозвучало так, словно он хотел сказать: «Я же не идиот». – Но мне нельзя проходить терапию.

– Я могла бы попросить разрешения проводить для вас индивидуальные сеансы.

– Это возможно?

– Индивидуальная терапия даже интереснее и успешнее, чем групповая.

– А после вы дадите мне, как и всем другим, положительное заключение?

– Зависит от вашего взаимодействия.

Френк немного подумал.

– Хорошо, и с чего мы начнем?

– Обычно я начинаю терапию с того, что мы обсуждаем фантазии, страхи и желания.

– Согласен, когда мы начнем?

Ханна подавила улыбку.

– Не так быстро. Сначала я должна быть уверена, что вы мне доверяете. Все-таки мне нужно убедить директора Холландера, что психотерапия с вами оправдает себя.

– Я вам доверяю.

– Хорошо. Так что вы знаете об электрошоковой терапии?

Он снова закусил губу.

«Ну же, давай!»

Он подошел ближе к Ханне, так что она почувствовала его арахисовое дыхание.

– В старом жутком корпусе, там, куда я отводил вас к фрау доктору Кемпен, есть больничное отделение. – Он понизил голос, и Ханна с трудом разбирала его слова. – За ним расположены камеры изолятора… за последние два года… было три случая, когда заключенных… лечили особым способом. – Френк замолчал и отступил назад.

Он разыгрывает ее?

– То есть доктор Кемпен истязает там заключенных? – прошептала она.

Френк не ответил. Лишь поднял брови.

– Кто были эти трое?

Френк сжал губы.

– Френк?

– Я скажу больше, когда вы напишете мне положительное заключение.

– Френк, я поговорю с директором Холландером об индивидуальной терапии для вас, только если вы назовете мне имена этих трех заключенных, – тихо настаивала она.

В этот момент Ханна услышала, как кто-то вошел в библиотеку. Испуганный взгляд Френка не обещал ничего хорошего. Она обернулась и встретилась взглядом с секретаршей директора Холландера. Ханна тут же вспомнила прозвище, которое ей дал Френк. Морла! На секретарше было черное глухое платье, которое идеально подходило к ее черному каре.

«Все шло так гладко, надо было этой тупой овце появиться именно сейчас!»

Морена подняла подбородок и посмотрела на Ханну немного свысока.

– Все в порядке?

– Да, спасибо. Я просто хотела взять книгу.

«Твою мать! Она ведь не слышала мои последние слова?» – промелькнуло у Ханны в голове. Но она прошептала их так тихо, что Морена должна была обладать исключительным слухом.

– Френк, мне нужна твоя помощь. – Морена поправила рюши на рукаве. – Ты должен отвезти мусорный контейнер на станцию. Поезд уходит сегодня на час раньше.

– Да. – Френк втянул голову в плечи. Потом виновато посмотрел на Ханну: – Книга Кена Кизи уже выдана, но сегодня ее вернут. Приходите завтра, и вы ее получите.

Затем Френк еще раз взглянул на Ханну – и она поняла по его глазам: их уговор в силе!

Пятью годами ранее – Кёльн

Снейдер вошел в квартиру. Господи, какая ужасная вонь! Неужели никто не мог обнаружить труп раньше? При летней жаре физиологические жидкости жертвы должны были уже протечь через деревянный пол на нижний этаж.

– Кто убитая? – спросил Снейдер сотрудника кёльнской уголовной полиции.

– Эвелин Кесслер, владелица квартиры. Двадцать один год, стюардесса. Родом из Вены, уже два года живет в Кёльне.

– Как такая молодая женщина может позволить себе такую квартиру?

– Богатые родители. Дело в том… – Полицейский вдруг замолчал. Моментально вытянулся и стал сантиметров на пять выше. – О, господин президент, я не знал, что вы тоже…

Следом за Снейдером в старинную квартиру в центре Кёльна вошел Хесс и огляделся.

– Не обращайте на меня внимания. Как будто меня здесь нет. Отвечайте только на вопросы Снейдера.

Снейдер поднял три пальца.

– Да, конечно. Предположительно три дня назад женщина была тяжело ранена ножом, а затем забита молотком. Жильцы других квартир находятся в отпуске. Никаких свидетелей.

– Вы опросили их? Может, они раньше видели, слышали или замечали что-то необычное?

– Нет, я же говорю, они…

Снейдер указал на настенный календарь, висящий в коридоре над обувным комодом. Высказывание за девятое июля звучало «Смеяться так полезно для здоровья…»

Дальше Снейдер читать не стал.

– Согласно этому календарю, она мертва не три, а как минимум пять дней. Но я полагаю, что в действительности еще дольше. Чтобы ввести следствие в заблуждение, убийца просто вырвал дополнительно несколько календарных листков.

– Но…

– Шестого июля жители дома были уже в отпуске?

– Нет, лишь…

– Именно! Вызовите их из отпуска и опросите.

– Всех?

– Нет, только детей – конечно, всех, идиот! Полицейский вытащил мобильник из кармана и исчез в соседней комнате. Снейдер слышал, как он говорил там по телефону.

Хесс подошел к Снейдеру и понизил голос:

– Мартен, прекрати так грубо обращаться с людьми. Некоторые из этих полицейских на службе уже более десяти лет.

– Можно и десять лет плохо выполнять свою работу.

Хесс вздохнул.

– Немного уважения они все-таки заслужили, даже от такого говнюка, как ты.

– Хочешь отдать это дело другому профайлеру?

– Нет.

– Хорошо, тогда позволь мне выполнять мою работу, и спасибо за говнюка. Я расцениваю это как комплимент. – Снейдер вошел в спальню, где лежал труп.

Криминалисты и судебные медики еще ни к чему не притрагивались в этом помещении.

Хесс последовал за ним, но запах разложения заставил его отшатнуться. Хесс отвернул голову, вытащил из кармана брюк баночку с ментоловой мазью и нанес ее себе над верхней губой.

– Хочешь тоже?

Снейдер помотал головой, не отрывая взгляда от трупа. Как он должен раскрыть убийство, если уничтожит все чувственные впечатления?