Книга Сказка о смерти - Андреас Грубер

Труп выглядел точно так же, как тело редактора газеты, которое они обнаружили в Ганновере две недели назад. Тоже девушка, чуть за двадцать, обнаженная, на кровати, руки и ноги раскинуты в стороны, тяжелые ранения ножом, несколько ударов молотком, а над грудиной на коже вырезан символ.

Снейдер внимательно рассмотрел знак.

Все, как сказал сотрудник уголовной полиции. Снова буква. Уже второй труп. Можно говорить о начавшейся серии убийств, потому что они гарантированно продолжатся – до тех пор, пока послание не будет завершено. Они имели дело с серийным преступником, который, видимо, гастролировал по стране. Ганновер, Кёльн. Какой город будет следующим?

– Опять буква, – прошептал Хесс. – Это плохо.

На этот раз буква D. У убитой в Ганновере была N. Они смогут разгадать послание не раньше, чем обнаружат третий труп. На этот счет они не переживали – он обязательно появится. Если уже не дожидается их где-то, потому что комбинация N-D не имела смысла.

Снейдер услышал за спиной шаги.

В комнату вошел сотрудник уголовной полиции.

– Мы нашли два последних календарных листа в мусорном ведре.

– Вот видите, ваша многолетняя учеба себя полностью оправдала, – пробурчал Снейдер. – Другие оторванные листы тоже нашли?

– Да, в ящике с макулатурой.

– Это означает, что убийца оторвал два листа и выбросил их в другое место. То есть убийство произошло двумя днями ранее – и убийца не очень хорошо знал привычки своей жертвы.

Полицейский, открыв рот, уставился на Снейдера.

– Я вас умоляю. Не стоит благодарности, – сказал тот. – Мне нужны отпечатки пальцев с двух последних листов календаря. И знаете, как?

Мужчина вопросительно посмотрел на него.

– Нет. Как?

– Быстро. – Снейдер закрыл глаза и помассировал виски.

«Сначала Ганновер, потом Кёльн. Куда ты направишься теперь?»

Полицейский исчез. К счастью, Хесс со своей ментоловой мазью тоже вышел из комнаты и закрыл дверь.

Снейдер сел рядом с убитой на край кровати и достал диктофон.

«Я получил твое послание. Что ты хочешь мне этим сказать?..»

Через час Снейдер покинул комнату. С удивлением он вдохнул свежий воздух в гостиной. Наверняка запах смерти проник в каждую пору его кожи, впитался в каждую ниточку одежды.

Хесс и сотрудники уголовной полиции замерли и в изумлении уставились на него. Снейдер оглядел себя и только сейчас заметил акупунктурные иглы, которые он – очевидно, неосознанно – воткнул себе в кисти с тыльной стороны, чтобы облегчить головную боль.

– Что-нибудь новое? – спросил он хриплым голосом.

– Мы действительно обнаружили отпечатки пальцев на обоих календарных листках. И они не принадлежат убитой, – ответил полицейский.

– Отлично, и кто же наш убийца?

– К сожалению, у нас есть только фрагменты. Я никогда такого не видел. Рваный отпечаток, предположительно большого пальца сбоку.

– Рваный? – повторил Снейдер.

– Как будто убийца варварски удалил часть подушечки пальца.

Часть вторая

Регенсбург

17

Четверг, 1 октября

Через наушники Сабина слышала треск лопастей швейцарского армейского вертолета. Для связи со Снейдером и пилотами у нее была гарнитура.

Полет длился уже тридцать минут, и через час они совершат посадку на вертолетной площадке университетской клиники Регенсбурга. В кабине было жутко холодно, и все вибрировало и дребезжало. Сабина до самой груди натянула спасательное термоодеяло, которое ей дал пилот, спрятала под ним руки и смотрела в темноту за окном. Понять, где они находились, было невозможно.

– Я могу спросить, почему этому полету присвоен наивысший приоритет? – услышала Сабина голос одного из пилотов.

– Можете, – ответил Снейдер через гарнитуру.

Сабина уже испугалась, что на пилота обрушится шквал циничных комментариев – она знала, что Снейдер не любил летать и поэтому часто затевал скандалы в воздухе. Но на этот раз он остался на удивление спокойным. Да, он даже отвечал нормально.

– Несколько часов назад прохожие обнаружили труп в «Баварском лесу».

– И почему такая спешка?

– Если преступление не раскрыть в первые сорок восемь часов, то поймать преступника становится в разы труднее, – объяснил он. – Это многолетний опыт. Следы стираются, свидетели забывают, подозреваемые успевают договориться между собой.

– Тогда у нас не так много времени.

– Как и всегда, – успокоил его Снейдер.

– Мы постараемся доставить вас в Регенсбург как можно быстрее.

– Спасибо. – Снейдер скептически наблюдал за Сабиной со стороны. Он переключился на другой канал, на котором только она могла его слышать. – Почему вы делаете такое лицо?

«Если бы я умела делать лица, то у вас с Хессом давно бы уже были новые» – вертелось у нее на языке, но она не хотела становиться такой же язвительной и несдержанной, как Снейдер. Потому ответила лишь:

– Почему вы так одержимы этими убийствами? Вам стоит подумать о своем здоровье.

Снейдер долго смотрел на нее, затем уставился на точку-татуировку на тыльной стороне ладони.

– Ницше сказал: «Тот, кто задает вопрос „почему?“, может справиться почти со всяким „как?“». Охота за преступниками придает моей жизни смысл, а этот смысл сильнее любой боли – внутренней и внешней.

– А почему столько ожесточенности?

– На это есть личные причины.

– Я знаю, что ваш отец покончил с собой, потому что его книжный магазин разорился, и мне очень жаль, но…

– Я о другом. Возможно, однажды вы это выясните. – Он прервал связь, вытащил из кармана сотовый и принялся отвечать на эсэмэс, которые получил за прошедшее время. Вероятно, запросы по другим делам.

Сабина натянула одеяло до подбородка, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

Сабина очнулась от своего беспокойного сна, когда вертолет начал снижаться и готовиться к посадке. Одеяло лежало у нее на плечах. Видимо, оно упало, и Снейдер накрыл им Сабину. Не похоже, чтобы он тоже спал. Его глаза были воспалены, а лицо выглядело еще более нездоровым, чем обычно.

– Вы не устали? – спросила она.

– Меня утомляет только работа, которую я оставляю незаконченной, но не та, которую я делаю.

– Но хотя бы несколько минут сна?

– Зачем? Бездеятельное время для меня как смерть.

Она откинула одеяло.

– Да вы сами уже становитесь похожим на нее.

Он взглянул на Сабину сбоку.