Книга Пустые головы - Вадим Молодых

«Так, стоп! Хватит». Глянул на часы – пора. Холостяцкая служебная квартира хоть и была давно не убранной, но встретила, как обычно, приветливо – без обид. Квартира – женского рода, терпимо переживает мужское лёгкое отношение к чистоте и порядку.

Почистил собственные перья, приоделся, вызвал такси, поехал. Вышел из машины у цветочной лавки, купил букетик без понтов, но со вкусом, встал под фонарём с часами – классика жанра. Пару раз прохожие дамы, вполне интересные и возрастом и видом, оценивающе его рассмотрели. В итоге улыбнулись – обнадёжили. Хотя… И волнения-то как такового не было. Антон даже невольно начал задумываться и анализировать, почему… На первом-то с дамой рандеву!

Из-за мозгов… Вернее, их отсутствия. Вот как идея-то захватила, что всё остальное – даже новая возможная любовь! – кажется ерундой…

Визг тормозов. Антон специально выбрал место, где не только стоянка, но даже и остановка транспорта запрещена. Он собирался издалека увидеть, разглядеть, настроиться…

Плевать она хотела – это была машина Дианы – на знаки. Но «борзела» всё-таки не сильно, и как только из машины вышла Светлана, та сорвалась с места, словно её и не было.

– Привет. А куда это она? – спросил сразу Антон, чтобы услышать и исправить, если надо, свой голос и интонацию.

– Привет. Сейчас машину поставит, мужа заберёт, и они приедут вместе на такси.

Антон подумал, что вряд ли. Дианино заочное присутствие с мужем уже представилось ему, как дань приличию со стороны приглашавшей его женской стороны, но разочарования от срывавшегося следственного действия с Кириллом не показал – сумел. Наоборот, даже сыграл воодушевление предстоящим их со Светланой tet-a-tet – пусть порадуется девушка. «Курица!» – подумал-таки злобно.

Но улыбаясь и рассматривая, пока вручал букетик, решил, что зря. Она, в общем-то, ничего… И улыбается не натужно… И глаза такие лукавые… И красивые! И краски на мор… лице немного – видно к поцелуям приготовилась…

– Пошли! – запросто взяла она его под руку.

– Куда?

– А вон…

Они пошли в кафе с пошловатым в своей двусмысленности в этой ситуации названием «Интрига».

– Хорошо, что не «Интрижка», – съязвила Светлана на входе, и Антон её зауважал.

В вестибюле искренне, а не для того, чтобы что-то говорить, он развил её шутку:

– «Интрижка» на вывеске была бы пугающе прямолинейна…

– То есть?

– Ну-у… Интрижка обычно сочетается с определением «на стороне»… Стереотип брачной жизни. Назови они своё заведение так, то отпугнули бы часть клиентов.

– Тех, кто переживает адюльтер?

– Именно. Адюльтер ведь потому и заманчив, что преступен с точки зрения ханжеской морали.

Светлана сделала губками разочарование, не сумев скрыть его перероста в брезгливость:

– Ханжество само по себе в силу своего лицемерия аморально. Мораль же не может быть аморальной – это нонсенс. Она-то, мораль, как раз в определениях не нуждается. Есть просто мораль и всё.

– Хорошо, – Антон принял замечание. – Когда мы говорим ханжеская, то мораль заключаем в кавычки.

Светлана, улыбнувшись, согласилась и мигнула ему обоими глазами.

Прощупывая друг друга таким образом на трезвую голову, заказали кофе для начала. Стали рассматривать сидящих в зале.

– Кроме нас тут четыре парочки, – умаслив лукавством глазки и сузив их для остроты, зашептала Светлана. – Давай поиграем… Попробуем каждый угадать, какая или какие из них в адюльтере. Потом сопоставим… С доказательствами, естественно.

– Игра предполагает победителя… А здесь и сейчас он невозможен. Не будем же мы потом открыто у них спрашивать «Скажите, а вы сейчас жене-мужу изменяете?». Побьют!

Светлана чисто по-женски надулась, но возразила по-мужски:

– Ничего ни у кого спрашивать не придётся. В конкурсе будут участвовать подмеченные визуальные доказательства… Конкурс, кстати, может и не состояться – если мы одно и то же представим друг другу… Поведение людей, вынужденных что-то скрывать, всегда отличается от обыденного. Никогда не замечал, что у тайных любовников и страсти, и нежности друг к другу больше, чем у законных супругов?

Последнее слово Светлана произнесла с пренебрежением в голосе и произношении: звук «г» был, скорее, звуком «х», только не глухим, а звонким.

– Ты была замужем?

Она слишком явно показывала, как ей неприятно. Она играла. И похоже, что привычно уже.

– Не сложилось?

Антон, как настоящий исследователь, ощутил азарт, препарируя её память.

– А почему? Уж не из-за адюльтера ли? А чьего? Твоего или его?

– Так много бестактных вопросов на первой же встрече… Настоящий мент!..

Она словно бы пыталась отгородиться частоколом ровных зубов в ледяном оскале, называемом почему-то вежливой улыбкой.

– …Но у нас же не допрос… А беседа по душам… А душа от кофе уже не разворачивается…

Теперь она подмигнула одним глазом. И впрямь! Затравочный кофе был выпит. Пора было уже продолжать-наращивать. И Антон снова ей подыграл, шутливо, но звучно хлопнув в ладоши:

– Официант, вина!

– И закуски! – по-простецки весело и громко сказала Светлана и засмеялась, разряжая нечаянный напряг.

Антону становилось комфортно.

– А играть-то будем? Или…

– Будем-будем. Вина выпьем и разыграемся. Ну, не тупо же жрать сюда пришли!

Глава 21

Когда часа через полтора Антон увидел, что к ним по залу (демонстрируя себя) от входа идёт Диана, то подумал, что и не вспоминал о ней… о них с тех пор, как заговорил со Светланой. Он скосил взгляд на собеседницу – та тоже не ждала подружку и смотрела теперь неуверенно.

Было от чего! Диана выглядела ослепительно: одета-причёсана-накрашена… Судя по макияжу, она поцелуев не предполагала – она разила наповал ещё до них. Антону самонадеянно хотелось думать, что она целится именно в него, ведь она было одна. Впрочем, может Кира в сортире задержался?

– Представляете? Дома его нет… Звоню ему, звоню… Никто не отвечает… Наверное, опять где-нибудь пьёт…

Это прозвучало уже чуть ли не намёком. Диана говорила немного нервно – как всегда вначале, когда тщательная подготовка переходит уже в само событие.

Светлана взглянула на неё с разрешённой алкоголем откровенностью: «Чё ты вообще припёрлась-то? Сидела бы дома и ждала своего супруг-ха Киру! Кашу бы и щи ему варила на кухне».

Антон, не во все глаза, конечно, и не раскрыв рот, но смотрел на Диану, не отрываясь. Ему нравилась её нервозность… Стервозная нервозность! Или нервозная стервозность – всё равно… Ему нравилось думать, что из-за него. Но говорить что-то он пока не хотел – слушал. И молча наливал вино.