Книга Измененное время - Людмила Петрушевская

(Собеседник Аси сам был велеречив и одинок, вечера проводил на работе до упора, хотя дома сидели жена и младший ребенок.)

А этот Ум-ский, по словам сослуживца, ходил в английское посольство на день рождения королевы, хотя ему и жить было негде! А на день ее рождения он являлся потому, что приходился свойственником государю императору Николаю Второму. И, автоматически, также приходился свойственником британской королеве.

Ася вспомнила румяного, с гривой седых волос, приветливого немолодого красавца в голубоватом костюме. Старый Марлон Брандо! Это было какое-то полнейшее несовпадение человека, которого она своими глазами видела, и сведений о нем. Не может быть, что на самом деле он был бесприютный бомж!

Тот, кто о нем рассказывал, применял такие выражения:

— Он умудрился напустить на себя трогательное и бесспорное величие титана мысли и именно что отца русской демократии — а эти неопытные дураки англичане, дипкорпус, они буквально задыхались без контактов с местным населением, и они сочли, что словили в свои сети дивную рыбу. Этот Ум-ский говорил еще и по-английски, не слишком, но все же. Вообще все дипработники в условиях своей широкой изоляции с удовольствием пригревали любого русского знакомого, кто не боялся вот так открыто пройти мимо милицейского поста и в посольство, причем некоторых милиция при воротах почему-то не останавливала. Кинорежиссер Иоселиани был из таких, его не трогали.

— Пастораль? — спросила Ася, которой хотелось прервать течение этой речи. Она знала, чем такие монологи кончались.

— Жил певчий дрозд, — как пароль произнес ее визави. Он сидел как раз напротив, стол в стол с Асей. — Ну так вот. С Ум-ским дипломаты ласково говорили, расспрашивали. Он, потерявши голову, отвечал на все вопросы и горячо отрицал существующие порядки.

Ася слушала, одновременно собирая свои бумажки. Ей было почему-то неловко. Она даже обиделась.

— Знаете, во все времена были такие, и великие, может быть, личности, которые жили, как будто закон для них не писан. Вне закона! Все артисты своего дела любой специализации, масти, все эти пророки и якобы ученые, гипнотизеры, фальшивые люди искусства, лжеимператоры и лже-кто-угодно.

Говоря это, собеседник прихлебывал чай, заваренный Асей. Потом она должна была вымыть за ним свою чашку.

— Заканчивалось это, правда, всегда так, что закон взвивался и хлестал с ужасающим свистом. Пустое место было результатом. Мокрое место. Поехали на такси? Я вас отвезу. Денежки, кстати, есть? В долг, в долг. Отдам в получку. А то я…

— Ой, нет, какое такси, я купила домой продукты, — отвечала Ася, кивая на пол, где стояла полная сумка.

Ася шла домой в толпе (был понедельник, ужасный морозный вечер с ветром) и думала о старом Ум-ском.

Он мелькал перед ней со своей румяной благородной внешностью седого красавца. Почему же он одет был так чисто и богато? (Кто ему стирал-гладил? Чьи подарки?)

А тот, второй Ум-ский, кто поколение спустя вылупился на свет Божий, тот был да, тоже по-своему благороден, мог выпить немерено, пил литрами и оставался спокоен почти до финального удара, тем и славился. Этот младший (ужас Асиной семейной жизни) в редкие разговорные моменты своей жизни утверждал, что его отец генерал, он полюбил девушку, она забеременела, но он вынужден был ее бросить, так как это была побочная любовь, а генералам нельзя разводиться. Так выходило из рассказов Джо в передаче Егора. В тот же момент Егор, как бы пытаясь что-то объяснить, сообщал, что Ум-ский ведь князь.

Ну да, русские князья! Загулы, дамы, пиры, гитары, поездки к Яру, цыганки.

Тут же всплывали такие сведения, что цыганка нагадала ему встречу с отцом. Так якобы в минуту сарказма съязвила его мать, которая не выносила своего сына-алкаша. Вот вы встретитесь, два сапога пара!

Во всяком случае, молодой Ум-ский жил в хорошем доме, мать имела степень доцента, и он даже где-то начал учиться. Но невероятная способность пить сколько угодно, не вырубаясь, не теряя сознания, привела его в иные сферы жизни.

Тихий Егор его уважал, Ум-ский был отличный мужик. Под этим подразумевались основные его качества, за которые его ценили в данном кругу, — и умение покровительственно поговорить, даже помолчать с другими, благородная мужественность и всегда немногословная поддержка, если другу худо — или если другу надо выпить, второе было результатом первого, а первое истекало из второго, и так непрерывно: круговорот причин и следствий.

Да, Ум-ский молодого поколения мог пить не пьянея, однако образ жизни влияет на внешний образ катастрофически.

Иногда забубённый Егоров брат Джо являлся в гости к Егору опять-таки вместе с Ум-ским (тот самый ужас Асиной жизни). Они оставались сидеть на кухне ночь, один раз вдвоем забрались в ванну помыться, Джо хохотал там как бешеный.

При этом Ум-ский-младший становился все грузнее и страшнее, приобрел одутловатую морду носорога, темную шкуру коричнево-зеленого оттенка, множественные поры на лице, как бы дырки и уколы, а также соседствующие наросты, и глаза имел навыкате, с особым, студенистым блеском, как бы желеобразные.

И все его друзья (тот же Джо) постепенно темнели как от загара, сами разбухали, прорастали как грибы-сморчки извилинами и обрушениями, ямками, игольчатыми дырочками.

Такое было сообщество носорогов.

Джо тоже раздался вширь и вперед, бросил семью, уволился. Они с Ум-ским нелегально, на подхвате, работали грузчиками.

Сообщество, правда, таяло. Умирали один за другим.

Ум-ский исчез, три года отсидел как тунеядец. (Тогда, при советской власти, сажали, если человек не работал больше четырех месяцев. Учреждение называлось ЛТП, лечебно-трудовой профилакторий.)

Пока он сидел, мать умерла, и квартира отошла государству (сидящих на зоне выписывали из московского жилья, и никто ими больше не занимался).

Таким образом Ум-ский-младший потерял жилье. Совсем некуда стало идти ночевать, все гнали, не открывали. Как-то все обернулось так, что друзей уже никогда не было дома, а их женские родственники, заслышав знакомый голос, тоже, видимо, не пускали в квартиру. Или друзья прятались, понимая, какие могут быть последствия у такого визита — переночует, да так и зависнет на долгое время, выгнать друга труднее, чем не пустить… Ася это знала как никто. Ее муж Егор жалел брата и его друзей. Когда Джо приводил Ум-ского, Асе приходилось хватать ребенка и грозиться уйти с ним на вокзал.

И каждый раз Ася, идя домой, боялась нападения Ум-ского-младшего.

Правда, Джо упоминал, что Ум-ский еще надеется найти отца. Надо было только узнать его фамилию!

Ум-ские действительно встретились, как им и предсказала цыганка. Но встреча эта была, если можно так выразиться, потусторонней. И никто о ней не узнал, даже они сами: ни единая живая душа. Кроме Аси.

Однажды она, придя на работу в понедельник, услышала от сослуживца Б., что сюда накануне являлся собственной персоной Ум-ский-старший в поисках Аси. Невероятное совпадение! И за пачку печенья и чайник чая он рассказал всю последующую историю своей жизни — как выяснилось потом, ее финальную часть.