Книга Разлюбовь, или Злое золото неба - Андрей Зотов

– Здравствуй, Андрей, – кивнул мне Первый, входя в номер. Он не сел, а развалился в единственном кресле, закинув ногу на ногу и сразу из Первого делаясь Главным.

Амбаломент ничего не сказал, только кивнул. Жуя резинку, он приставил к двери стул и сел на него верхом, сложив руки на спинке. Она заканчивалась где-то на уровне его пупка, такой он был здоровый. Загар… ЮАР… Африка…

И вдруг я понял, кто они и откуда. Это же люди Маркеля, фирма или компания, или группа «Анкерман», как обозначил их Хольский. Ну да. Они работали с Маркелем в Африке, но получили команду и прилетели сюда. То ли на разведку, то ли на разведку боем, то ли еще зачем… «Анкерман»… Блин, значит, дело-то серьезное.

– В четыре часа ночи молодым людям полагается спать, – очень вежливо, в чем-то даже по-отечески пожурил меня Главный. У него были умные, близко посаженные глаза и косая челка, она же вихор, козырьком торчавший над бровями. – Ты присел бы.

Я снял с плеча сумку и сел к столу. Закурил последнюю в пачке сигарету. Выколотил о колено шапку и расстегнул свой кожаный «пилот». За мной с напряженным интересом наблюдал Амбаломент – я видел его краем глаза, – наверное, ждал, что я добуду волыну из кармана и начну стрелять. Но нет, не дождешься, я законопослушный человек.

– Если вкратце, то меня интересуют подлинники этих документов. – Главный достал из дипломата два прозрачных файла с бумагами и показал их мне. – Не строй, пожалуйста, Андрей, из себя дебила или подпольщика: время позднее, все хотят спать.

Я так и знал. Это были мои ксерокопии карты и письма, которое, пожалуй, правильнее было бы назвать посланием. Плюс десяток страниц с моими попытками что-то расшифровать. Пока меня не было, они залезли в мою папку, оставленную на столе, придавленную плеером фирмы «Панасоник».

– Подлинник? – переспросил я.

– Если угодно – первоисточник. Ганс говорит, он у тебя.

– У меня? – Я пожал плечами. – Ганс так сказал?

– Рассказываю подробности. Мы зажали его яйца в двери, и он полчаса ворковал обо всем на свете. Разве только стихов не читал. Хочешь, чтобы с тобой проделали ту же процедуру?

Нет, ничего подобного я не хотел.

– Откуда у меня подлинник? – сказал я.

– А вот Валера Хольский утверждал в свое время, что отправлял за первоисточником как раз тебя. К себе на дачу. Посмотри его сумку, – велел он Амбаломенту, и тот мигом встал, вскрыл сумку и начал выкладывать ее содержимое на стол. В заднем кармане штанов у меня лежала свернутая вчетверо реклама магазина «24 часа» с расшифровкой послания. Если они меня еще и обыщут, будет совсем хорошо.

Амбаломент выставил фанту, минералку, стандарты с «Ролтоном», один из которых наполовину высыпался, фляжку коньяка, предусмотрительно упакованную в армянский лаваш, сосиски, майонез и прочие съедобные мелочи. Следом он вскрыл оба кармашка: бритвенные дела, носки-трусы, аудиокассеты, ложка-нож, блокнот (ему особое внимание), то-сё.

– Все из карманов на стол, – велел он.

Я пожал плечами и стал выкладывать содержимое карманов, а сам думал, будет ли он меня обыскивать?

Это был добросовестный Амбаломент. Он меня обыскал на совесть и, естественно, нашел рекламу супермаркета, а когда ее развернул и прочитал первую строчку, то молча отдал Главному. Ну все, сейчас начнутся вопросы.

– Что это? – спросил тот, читая.

– Заготовка к роману. Я же литератор. – Нужно было срочно уводить разговор в сторону. – Встречный вопрос, мужики. Вы-то, собственно, кто такие?

Вопрос повис в воздухе – они на него просто не обратили внимания.

Пока Главный просматривал заготовку к роману, Амбаломент листал мою записную книжку, и в принципе сейчас я, наверное, мог бы прорваться на выход. Выдалось подходящее психологическое затишье, лучшее время для начала атаки, как считал Спартак, преподававший у нас в детдоме уроки рукопашного боя. Атака-то атакой, только внизу еще четверо да собака…

Главный внимательно прочитал текст, вернулся в начало и потом поднял на меня глаза, что-то соображая. Он все понял, он во все вник.

– Ну? – В его голосе появился тугоплавкий металл. – И откуда это у тебя?

Как ответить, чтобы никого не подставить?

– Мне прочитал это по мобильнику знакомый Хольского. Криптолог.

– Фамилия, адрес, телефон.

– Я его в глаза не видел. А телефон не определился. Можешь взглянуть, – подсказал я Амбаломенту, и тот полез в меню моего «Сименса».

– Когда звонил?

– Позавчера вечером. Часов в восемь. – Как раз в это время мне звонил Игорек Комаров, а у него мобильный с антиАОНом. Звонок-то был, а номер не определился.

– Чего там? – спросил Амбаломента Главный.

– Счас-счас, найду входящие… Так… девятого… Рашид… Еще Рашид… Да, в 19.47 есть звонок без номера…

Главный подумал, побарабанил пальцами по файлам.

– А почему я должен тебе верить, Андрей? Может быть, стоит подстраховаться?

– Не понял, – сказал я.

– Не понял? Ты понял? – сказал Главный Амбаломенту с легкой издевочкой. – Он не понял. Да поставить тебе утюг на солнечное сплетение и включить. Это очень уязвимое место, потому как средоточенье нервных узлов. И ты не будешь гнать, а расскажешь всю правду. Или вон как Ганса… – Он сделал пальцами в воздухе неопределенный, но весьма мрачноватый жест.

– А какой смысл мне гнать? – спросил я, сам чувствуя всю неубедительность этой реплики. И, чтобы подпереть ее, добавил: – Оно мне надо?

Главный улыбнулся. В общем, это была нехорошая улыбка.

– Смысл? Да очень просто. Вы с этим криптологом (если это не миф) одна команда. Ну и так далее… Ладно. – Он хлопнул себя по коленям и встал. – Вопрос на засыпку. Что ты делаешь в этом отеле? Время пошло…

Я ждал этого вопроса, поэтому ответил, не задумываясь, почти чистую правду:

– Приехал к своей девушке, а она на турбазе. Тогда я решил взглянуть на место действия предполагаемого события.

– На предполагаемое место действия, – поправил меня Главный. – Если уж быть скрупулезным. Теперь слушай сюда, Андрей. По-хорошему, то тебе надо привязать к ногам четыре кирпича и спустить под лед. Река рядом. – Он кивнул в сторону окна. – Но у нас в стране и так неважный демографический фон, поэтому пока я оставляю тебя на берегу. Но, во-первых, чтобы в семь утра тебя здесь уже не было. Во-вторых, чтобы тебя здесь не было никогда. В-третьих, чтобы об этом – он опять показал файлы, куда уже был вложен перевод послания, – никто никогда не узнал. И, в-четвертых, чтобы ты мне больше на глаза не попадался. Договорились? Это первый и последний разговор на эту тему. Второго раза не будет, имей в виду.

И так просто и буднично он это сказал, что я понял: второго раза действительно не будет: урекают как миленького, урекают запросто, вон как Хольского, и никто никогда не найдет никаких концов.