Книга Собака, которая спасла мир - Росс Уэлфорд

Рамзи издаёт такой звук, будто его сейчас стошнит.

– Ш-ш-ш, – говорю я.

– Я это не контролирую, – шипит он. – Дай-ка мне платок. – Я отвязываю платок от лица и передаю ему. Он благодарно вдыхает полной грудью через надушенную лосьоном после бритья ткань и возвращает мне. Я молча надеваю резиновые перчатки, снова завязываю платок над ртом и носом, натягиваю очки и наконец заправляю джинсы в сапоги.

Существует опасность заразиться – об этом я ни на секунду не забываю. Я хорошо всё обдумала и решила, что до тех пор, пока я соблюдаю меры предосторожности, риск того стоит.

Чуть ниже уровня первого этажа располагается жёлоб, ведущий внутрь старой церкви. Он как раз такой ширины, чтобы я могла втиснуть плечи, но мне придётся встать в навоз на колени.

Я приседаю, и грязь расползается под моими ногами, так что мне приходится бороться с тошнотой. Я пытаюсь дышать ртом, но в итоге ещё и ощущаю запах на вкус, а в сочетании с Клемовым лосьоном у меня как будто опять начинает болеть голова, и это пугает меня – вдобавок ко всему прочему.

Жёлоб недлинный, но он слегка изгибается посередине, и мне приходится изо всех сил работать ногами, чтобы протолкнуться вверх. Когда я так делаю, мои ноги в резиновых сапогах погружаются в компост ещё глубже, и я осознаю, что застряла.

– Рамзи? – зову я так тихо, как только получается. Подняв взгляд, я могу разглядеть противоположный конец жёлоба. Мой голос тоже поднимается – прямо в церковь. Рамзи меня не услышал.

Я зову погромче:

– Рамзи! Я застряла, – и над моей головой эти слова эхом раздаются внутри церкви. Лает кто-то из собак. – Ш-ш-ш-ш! – шиплю я.

– Рамзи! – теперь мне уже страшно, и я подрыгиваю ногами.

Запах совершенно невыносимый, и мне кажется, будто он заполнил собой весь мой нос и горло.

– Помоги мне! – Я слышу, как мои слова отскакивают от каменных стен внутри церкви: «Помоги мне… мне… мне!» До меня доносится поскуливание – я уверена, это мистер Мэш. – Я иду, Мэшик! – говорю я, но продвинуться никак не могу.

И тут я чувствую, как Рамзи подпихивает мои ноги руками. Он прыгнул в компостную яму и толкает меня изо всех сил. Я по чуть-чуть поднимаюсь по алюминиевому жёлобу, пока моя голова не оказывается на свободе, выбивая квадратную крышку люка, которая с грохотом падает на плиточный пол, отчего собаки заходятся сумасшедшим лаем.

«По крайней мере, они ещё живы», – говорю я себе.

Высвободив ноги из навоза, я проталкиваюсь по последнему отрезку жёлоба и уже секунду спустя выбираюсь наружу, в знакомый интерьер. Я пытаюсь вдохнуть свой любимый запах, но всё, что я чую, – это компост на моей одежде, сапогах… на всём.

Я догадывалась, что моё появление может взбудоражить некоторых собак, но не ожидала, что так много проснётся и начнёт скулить и лаять. Шум всё нарастает, когда я на цыпочках выхожу из ризницы, крадусь к вольеру мистера Мэша, одним быстрым движением открываю дверцу и вхожу.

– Мэшик! Это я, – шепчу я, и он, как обычно, начинает вилять всем задом. – Нет, нет, сегодня никаких почесушек, Мэшик. Идём скорее.

Я пристёгиваю его к поводку, висящему возле дверцы, и вывожу, закрывая за собой дверцу и возвращаясь прямиком к жёлобу для отходов. Я прохожу мимо карантинной зоны – Дадли и Бен подходят к решётке и смотрят на нас. Бедная Салли-Энн теперь тоже там.

К этому времени лай превратился в настоящую какофонию: меня окружает стена тявканья, и я знаю, что должна спешить, иначе…

Когда я заворачиваю за угол в кладовку, включается, заливая всю церковь белым сиянием, основной свет, и я слышу мужской голос – полицейский? Понятия не имею. Вслед за этим раздаётся крик:

– Здесь кто-то есть?

Я не могу мешкать. Я беру перепуганного мистера Мэша на руки и поднимаю его над жёлобом. Он укоризненно смотрит на меня, но у меня нет выбора.

– Прости, – шепчу я и кидаю его головой вперёд в жёлоб, и он тихонько тявкает от испуга, скатываясь вниз.

Я слышу тяжёлые шаги, приближающиеся ко мне, и стараюсь не паниковать. Я должна забраться в жёлоб так быстро, как это только возможно, так что просто прыгаю туда. Головой вперёд. Я проскальзываю жёлоб и приземляюсь головой и плечами прямо в зловонную жижу. Рядом с мистером Мэшем и Рамзи. У меня даже нет времени испытывать отвращение, я просто встаю в полуперекомпостированных какашках и радуюсь, что додумалась закрыть рот. В волосах и ушах у меня компост, и это в точности настолько отвратительнейше, как вы себе представляете, но я не думаю об этом – всем своим существом я размышляю, как мне вернуться и забрать остальных моих собак.

Рамзи встаёт со мной рядом, на лице у него написан страх, а потом внезапно хрипит:

– Пригнись, – и тянет меня за собой вниз. Мы припадаем к вонючей массе, и тут из-за угла появляется луч фонарика, освещая церковный двор и бросая на траву яркое пятно света.

– Кто здесь? – произносит чей-то голос. – Назовитесь. Это полиция.

Этого я и боялась.

Глава 37

Мы пригибаемся ещё ниже, носами едва не касаясь грязи.

Луч фонарика медленно проплывает над нашими головами. Я задерживаю дыхание из-за запаха, но надолго меня не хватит.

Потом луч возвращается, ещё медленнее, и останавливается.

– Встаньте с поднятыми руками.

Я слышала, что в момент сильного стресса человек соображает очень быстро. В тот момент я абсолютно уверена, что если нас поймают и арестуют, или как там полиция поступает с детьми, то мистера Мэша вернут в Сент-Вуф, и он умрёт.

Я этого не допущу.

Также я прекрасно осознаю, что собаки – это лично моя одержимость. Рамзи в этом участвует, но заправляю всем я.

Так что выбора особого и не стоит, правда? И всё же решение принимает Рамзи.

Краем рта он бормочет:

– Я побегу, Джорджи. Нас обоих он схватить не сможет, так что ты убежишь с Мэшиком.

В тот самый миг – по колено в собачьих какашках, с бьющим в глаза ослепительным лучом фонарика – я понимаю, что Рамзи – самый верный друг, который только может у меня быть. В темноте он протягивает руку и пожимает мою ладонь. Это должен был быть очень милый момент, скрепляющий узы нашей дружбы, вот только когда он это делает, между наших ладоней что-то хлюпает.

Полицейский говорит:

– Ладно, выходите, очень медленно. И без фокусов.

Мы оба встаём и начинаем выбираться из ямы.

– Господи Боже мой, – говорит полицейский. Фонарик светит прямо на нас, так что я не могу его разглядеть, но он стоит примерно метрах в трёх, направляя луч сначала на Рамзи, потом на меня. Мистеру Мэшу тоже удаётся выпрыгнуть из ямы. Рация полицейского шипит, и он произносит в неё: