Книга Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье - Дженни Нордберг

Спустя десять минут после того, как мы нырнули в мой скудный гардероб, все, что было сочтено сексуальным, из него исчезло, и я полностью превратилась в черный бесформенный предмет. «Должно быть, я выгляжу почти как афганка?» – поинтересовалась я. «Да не совсем, – рассмеялась Сетарех. – Вы никогда не будете выглядеть как афганка».

Хотя этот новый образ намного лучше прежнего, он все равно решительно выдает во мне иностранку. Ткани, которые я ношу, слишком дороги: афганки носят блестящий полиэстер, импортируемый из Пакистана. Мое черное пальто – это хорошо, но покрой у него чересчур современный и недостаточно прямой. Хуже всего брюки – пошитые из высокотехнологичной дышащей ткани, они выглядят спортивными. С каких это пор приличная афганка занимается спортом?! Это мужское дело.

Даже если бы я спряталась под буркой, язык моего тела выдавал бы во мне кого угодно, только не афганку. Сетарех предостерегла меня:

– Вы размахиваете руками при разговоре. У вас агрессивный тон. Вы словно чего-то требуете. Вы упираете руки в бока, будто хотите бросить людям вызов. Для женщины это слишком грубо. Вы быстро ходите и не опускаете взгляд. Вы смотрите людям в лицо, когда захотите.

Она снова улыбнулась – поскольку следующее замечание было очевидным: черный рюкзак, в котором я иногда ношу свою камеру, так же плох, как и сумка на ремне цвета хаки. И то и другое разоблачает во мне женщину с Запада! Словно я собралась заниматься скалолазанием. Нет, объяснила Сетарех, современная кабульская женщина стремится выглядеть космополиткой, как женщины в рекламе из Дубая, Пакистана или Ирана. Она пользуется косметикой, ходит с приличной, женственной сумочкой и носит высокий каблук – не такой высокий, чтобы можно было застрять в дождливые дни, когда кабульская пыль мгновенно превращается в жидкий ил, или не суметь перепрыгивать через водосточные канавы, но все же достаточно изящный, чтобы оставаться женственной. Практичность в одежде – это для людей нецивилизованных. И для мужчин.

Однако смысл не в том, чтобы выглядеть хорошо, и не в том, чтобы походить на афганку. Чтобы работать эффективно, мы должны сливаться с толпой и просто быть как можно ближе к полному ничто – но при этом оставаться женщинами. Проявлять уважение. Афганцы превратили в своеобразный вид спорта выслеживание мужчин-иностранцев со стрижеными бородами и в традиционном деревенском одеянии, которые катаются компаниями по два-три человека в обычных городских такси, изо всех сил стараясь походить на местных уроженцев. Их дорогие солнечные очки и туристические ботинки всегда их выдают. Перебарщивать – это очень стыдно, на взгляд Сетарех.

Все ее подруги тратят много времени на «чистку перышек» и старания расширить рамки женского дресс-кода, в котором они должны выглядеть как женщины, но в то же время не до такой степени женственно, чтобы показалось, что они привечают внимание мужчин.

Скрытое тело есть воплощение секса – который официально не существует иначе как в браке с целью воспроизведения рода. Вот почему соскальзывание ткани даже на сантиметр может транслировать провокационный сигнал. Когда почти всё тело скрыто, сексуализируется гораздо большее.

В среде, где секс никогда не обсуждается, где между мужчинами и женщинами существует строгое разделение, все постоянно думают о сексе – как это ни иронично и, пожалуй, как ни грустно. Части тела, ткани, жесты, которые в любом другом месте мира ни за что не показались бы сексуальными, получают определенную смысловую нагрузку. Это прискорбное противоречие означает, что каждый здесь постоянно должен быть гипербдителен.

Будучи женщиной, ты должна утаивать и свое тело, и любую энергию, которая его окружает – в речи, движении и взгляде. Прикосновений к человеку противоположного пола на публике, по случайности или в знак дружеского жеста, следует избегать. Один шведский дипломат на той неделе категорически отверг мою попытку взять его под руку: такая фривольная привязанность между иностранцами противоположного пола была бы неверно интерпретирована и создала бы ложное впечатление. Однако афганцы-друзья мужского пола в Кабуле часто держатся за руки, нередко придерживая другой рукой автоматный ремень.

Ответственность за поведение мужчин, да и вообще за всю цивилизацию, возложена здесь целиком и полностью на женщин, на то, как они одеваются и ведут себя. Считается, что мужские животные импульсы всеподавляющи и неконтролируемы. И поскольку мужчины – это жестокие, безмозглые дикари, женщины должны прятать свои тела, чтобы избежать нападения. В большинстве обществ от уважаемой женщины ждут, что она, в той или иной степени, будет прикрываться. Если она этого не делает, то напрашивается на нападение. Любой женщине, которая попадет в «беду», излишне привлекая мужское внимание, придется винить только саму себя.

По сути, это все та же затасканная старая попытка отмахнуться от жертвы изнасилования: на ней было надето что-нибудь провокационное? Если да, то она отчасти несет ответственность за то, что на нее напали. Представление о мужчинах как о дикарях, которые не могут себя контролировать, всегда было великим оскорблением для мужчин, поскольку оно подразумевает, что мужчины не обладают полноценным сознанием, которое способно взять под контроль даже крайне агрессивные импульсы.

В Коране, так же как и в Ветхом Завете{65}, есть пассажи, в которых скромность в одежде рекомендуется и мужчинам, и женщинам. Но что́ в действительности составляет образ скромной, благочестивой и чистой женщины, в Коране нигде не предписано и варьирует в зависимости от представлений его многочисленных интерпретаторов. Закрывание лица вуалью исторически предшествовало исламу{66} и изначально было привилегией только высокородных женщин, символизируя их исключительную сексуальную принадлежность одному-единственному мужчине. Сетарех, как и большинство здешних женщин, покрывает голову, и когда она пересекает границу, чтобы навестить родственников в Пакистане, требуется, чтобы головной платок покрывал и ее грудь.

На севере женщины набрасывают на себя большие полотнища ткани, чадори, как еще один дополнительный слой покровов под бурку. В Кабуле молодые женщины позволяют платкам соскальзывать, и всякий раз, как мы остаемся наедине, Сетарех жестом облегчения и удовольствия встряхивает своими длинными блестящими волосами и проводит по ним пальцами, пробуждая их к жизни. А вот Захра с удовольствием брила бы голову, если бы мать ей не запрещала.