Книга Семь молоденьких девиц, или Дом вверх дном - Элизабет Мид-Смит

С этими словами Джек быстро выскочил из шарабана и побежал навстречу Адели.

– Постарайтесь доехать до дома как можно скорее, – сказала Джулия с озабоченным видом, – мне надо кое-что передать Адели.

Я не могла понять, каковы были намерения Джулии, но я предположила, что она хочет предостеречь сестру от любых разъяснений по поводу пропавшего письма. Только одно теперь мне было ясно: ей известно все, но пока, до поры до времени, она решила меня пощадить.

Дома я встретилась с Ведой, которая направлялась в сад и предложила мне пойти с ней. Не желая ее огорчать, я согласилась, хотя охотнее осталась бы дома, чтобы подумать обо всем случившемся этим утром.

Веда казалась чем-то озабоченной, но я была так поглощена собственными тревогами, что мне было не до настроения девушки, всегда такой спокойной. Мы сели рядом с ней и некоторое время молчали.

Наконец Веда заговорила о Вайолет Пенроуз – очевидно, с намерением вызвать меня на откровенный разговор о ней.

– Вы с ней очень подружились, – между прочим заметила она.

– Да, Вайолет – мой лучший друг!

– Я знаю, и вот что я хотела вам сказать по поводу этой дружбы: уверены ли вы, что поймете друг друга? Я знаю Вайолет с тех пор, как она была еще совсем ребенком, и очень люблю ее.

– Но Вайолет, наверное, не так уж привязана к вам, – довольно дерзко ответила я, – а то она пригласила бы вас поехать на целый день в замок, а не меня.

– Зачем вы так? – перебила меня Веда. – Не забывайте, что Вайолет моложе меня. Кроме того, она вообще очень часто увлекается…

– Веда, – сказала я уже более спокойным тоном, так как врожденное благородство этой девушки вынуждало обращаться к ней крайне деликатно. – Веда, я знаю, что вы не любите меня…

Веда помолчала немного, а потом ответила:

– Как вам сказать?.. Во всяком случае, простите меня, но я разочаровалась в вас. Вначале мне казалось, что мы подружимся, но…

– Но вы убедились, что между нами нет ничего общего, так? А может быть, вы просто не понимаете меня, Веда.

– Нет, мне кажется, что до известной степени я понимаю вас. Но, по правде говоря, я перестала заниматься вами; сказала бы больше, но боюсь, что это будет вам очень неприятно, Маргарет.

– Нет уж, теперь вы должны высказаться, – настаивала я.

– Ну что ж, скажу: я постепенно пришла к заключению, что и не хотела бы узнать вас ближе.

Я низко склонила голову и вздрогнула, как будто от удара. Слова Веды глубоко огорчили меня.

– Вы поразили меня прямо в сердце, – едва слышно прошептала я.

– Мне, право, очень жаль, что я вас так расстроила, Маргарет, – печально сказала Веда, – но считаю необходимым довести этот разговор до конца. Я обязана это сделать из уважения к семейству Пенроузов, с которым мы, моя мать и я, связаны давними отношениями.

– Так что же, вы думаете, что дружба со мной может повредить Вайолет Пенроуз?

– Пусть уж это будет на вашей ответственности, Маргарет, – ответила Веда, устремив на меня свои большие, ясные глаза и тем самым заставив меня сильно покраснеть. – Я слышала слова, сказанные вам на днях леди Пенроуз, и потому знаю, чего она ожидает от вас – не совершенства, конечно, но чувства долга и правдивости, причем не только на словах, но и на деле. Это, конечно, дело вашей совести – решить, насколько вы отвечаете этим требованиям, но меня почему-то это очень беспокоит.

– Напрасно вы волнуетесь. Сближение со мной не подвергает Вайолет никакой опасности, – и резко оборвав разговор, я направилась к дому.

Там я натолкнулась на Джека.

– Слушай, Мэгги! – воскликнул он. – Тут поднимается какая-то кутерьма!

– По какому поводу? – спросила я, чувствуя, как вся похолодела от страха.

– По поводу того письма с чеками. Адель рассказала мне все, до мельчайших подробностей. Письмо было от их знакомой, миссис Джефферсон; они узнали даже число, когда было отправлено пропавшее письмо, это было как раз перед моим приездом домой. Эта почтенная дама страшно богата и может им высылать сколько угодно денег, но это не значит, что следует потакать ворам.

– Но ведь письма всегда доходят до нас аккуратно, – заметила я, чтобы сказать хоть что-нибудь в ответ.

– Вот это-то и странно. Надо непременно расследовать это дело. Это точно воровство, тут все ясно, как день. Нельзя молчать о подобных вещах! Я сегодня намерен все рассказать отцу. И Адель, и я, мы просто не можем понять, почему Джулия так противится этому. Адель говорит, что ее сестра готова просто замять это дело. Но это же неслыханно! Ужасно подумать, что тут у нас спокойно разгуливает какой-то воришка!

– Да уж, известное дело, что ты всегда был жестоким и безжалостным к другим.

– Что за вздор! Неужели тебя не возмущает воровство? Ну а если бы у тебя украли целых три соверена? Впрочем, что с вами говорить! Пойду к отцу, он иначе отнесется к этому делу.

– Нет, ты не смеешь идти к отцу! – вскричала я, вне себя от гнева, и так сильно схватила его за руки, что он, хотя и был гораздо сильнее меня, на этот раз, однако, не смог вырваться.

– Джулия! Джулия! – закричал Джек. – Идите скорей на выручку! Уймите хоть вы эту фурию!

– Ну, что у вас тут случилось? – спросила подошедшая Джулия. – Вы точно два индейских петуха!

– Он хочет потревожить папу, а я не могу ему этого позволить! – задыхаясь от негодования, кричала я.

– Это все по поводу вашего пропавшего письма, – объяснил Джек. – Тут решительно ничего не понятно. Но я настою на своем и все доведу до сведения отца. Никто не вправе помешать мне действовать по закону. А вы, мисс Мэгги, обязаны объяснить нам свое поведение, не то…

– Прошу тебя, Джек, – начала я прерывающимся от волнения голосом, – прошу тебя хотя бы об одном: не говори отцу ничего до… Пока не пройдет день его рождения!

– Да, Джек, – неожиданно поддержала меня Джулия твердым и решительным тоном, – вы должны обещать нам, что все останется между нами до этого срока.

Джек вынужден был согласиться, но все-таки спросил:

– Нельзя ли мне, по крайней мере, узнать причину ваших требований?

– Причина в том, что ваш отец, как человек хотя в высшей степени справедливый, но и добрейшей души, будет очень огорчен мыслью, что в его приходе таится вор. Не омрачайте его покоя – по крайней мере, до дня его рождения, который он собирается провести в мирном семейном кругу.

– Ну, хорошо, обещаю вам повременить, зато уж потом обязательно сделаю, как решил.

Я оставила Джека в обществе Джулии и убежала в свою комнату; там я заперла дверь на ключ и упала на колени у своей постели. Все кончено! Моя тайна скоро станет известной всем! Я буду уличена в краже письма с чеками, в присвоении чужой собственности… Мой поступок поразит отца прямо в сердце, он лишит мою мать ее обычного спокойного и жизнерадостного настроения. Я навеки потеряю уважение Джека! До других – до соседей и даже наших девушек – мне было мало дела, но мысль об отце, матери и Джеке разрывала мое сердце на части.