Книга Семь молоденьких девиц, или Дом вверх дном - Элизабет Мид-Смит

– Это уже дело самой Вайолет, и пусть она выскажется сама за себя, – ответила леди Пенроуз, с некоторым недоумением глядя то на разгоряченное лицо Джулии, то на мое – бледное и сконфуженное.

Все это время Вайолет стояла молча. Наконец, понимая, что от нее ждут решения, она с некоторой запинкой произнесла:

– Я буду очень рада иметь вас обеих своими подругами, но это будет главным образом зависеть от Маргарет, так как все-таки она останется моим первым и самым лучшим другом.

– Я согласна, – сказала я, делая над собой большое усилие, – чтобы Джулия тоже была вашей подругой.

– Ну, вот и отлично! – воскликнул папа, довольный тем, что кончился этот не совсем понятный для него и довольно тягостный разговор, и похлопал меня по плечу.

Вайолет больше не появлялась на базаре, который продолжался три дня и завершился полным успехом. Денег было собрано много; папа уверял, что их с избытком хватит на закупку предметов первой необходимости для бедных нашего прихода.

Через два дня наступал день рождения моего отца, и, так как мы всегда праздновали его весьма торжественно, нам предстояло множество различных хлопот. В этот день папа освобождал себя от приходских дел и оставался до вечера в своем домашнем кругу.

Мой подарок для папы был заготовлен уже давно. Это была коллекция закладок для Библии. Я изрядно потрудилась над ними, и они вышли очень удачными. А Джек еще только собирался купить свой подарок и испытывал затруднения с его выбором.

Все последнее время я чувствовала себя беспокойной и несчастной. Я понимала, что нахожусь в полной власти Джулии. Я боялась смотреть ей в глаза и исполняла все, чего бы только ей не вздумалось от меня требовать и как бы эти требования ни были неприятны для меня. Она играла со мной, как кошка с попавшей в ее лапы несчастной мышкой, и я очень опасалась, как бы папа с мамой не заметили, что я сильно изменилась за последнее время. Но все-таки я не решалась избавиться от своих тревог, чистосердечно признавшись в совершенном проступке. Мне казалось, что я скорее готова умереть, чем выдержать взгляд моего отца, который так верил в меня. А Джулия, казалось, читала мои мысли…

Утро субботы было прекрасным, и я спустилась вниз, стараясь, несмотря на угнетенное состояние духа, придать своему лицу веселый, беззаботный вид. Но, как оказалось, мои старания были напрасны: мама, увидев меня, тотчас поняла, что мне не по себе.

– Ты, похоже, утомилась с этим базаром, Маргарет, – сказала она, – ты даже вроде похудела за последние дни, моя девочка!

Папа тоже смотрел на меня заботливым и любящим взглядом, и мне стоило больших усилий удержаться от слез.

Тут в разговор вмешалась Джулия; ей как будто стало жаль меня, и когда мама посоветовала мне до поездки вечером в замок к Вайолет спокойно посидеть дома и отдохнуть в саду, она, к моему удивлению, предложила нечто неожиданное и несомненно приятное для меня.

– Отчего бы Маргарет не велеть запрячь Бобби, – сказала она, – и не прокатить нас с Джеком до Гарфилда, куда мы с ним условились сегодня отправиться? Утро великолепное, и Маргарет не мешает освежиться на воздухе.

На лице Джека появилось недовольное выражение, но Джулия настояла на своем, и я побежала наверх готовиться к прогулке. Я радовалась этой поездке, но была немало озадачена поведением Джулии, настоявшей на моей поездке в Гарфилд.

Спустя недолгое время мы уже катили по аллее по направлению к городку. Я правила Бобби, который, потряхивая пушистой гривой, бежал своей обычной бойкой рысцой. По дороге Джулия вдруг попросила остановиться на минутку.

– Вот хорошее тенистое дерево, – показала она, – остановите, пожалуйста, Бобби вот тут, в тени. Мне надо кое-что сказать вам, прежде чем мы доедем до Гарфилда.

– Ну, что там еще за разговоры, – заворчал Джек. – Ведь нам нужно довольно много времени, чтобы выбрать подарок отцу; я еще до сих пор окончательно не решил, что именно куплю на свой соверен.

Джулия рассмеялась и возразила:

– Не беспокойтесь: с вами американка, а мы не любим долго задумываться над решением каких-либо вопросов. Во всяком случае, нас никак нельзя упрекнуть в нерешительности. Маргарет, остановите же пони, как я просила.

– Дело вот в чем, – продолжала она, когда я исполнила ее желание. – Вы, Джек, как мне кажется, намерены купить подарок вашему отцу на тот соверен, который вам дала Маргарет?

– Да, да, она дала мне этот соверен! – воскликнул Джек. – Но мне ужасно надоели все эти разговоры! Несносные, право, создания эти девушки, все без исключения! Поедем дальше, что нам тут даром терять время.

– Еще минутку, пожалуйста, – настаивала Джулия. – Значит, вы, Маргарет, дали Джеку соверен, чтобы купить на него что-нибудь вашему отцу – человеку замечательно честному и высоконравственному?

– Джулия, вы, кажется, просто сходите с ума! – Джек уже окончательно потерял терпение.

– Сейчас, Джек, мы закончим это дело. Только сделайте одолжение, отдайте этот соверен мне.

– Вам! Да что вы такое выдумали? Этого еще не доставало!

– Пожалуйста, Джек, – не отступала Джулия. – Я полагаю, что и Маргарет вполне одобрит мое предложение. Не спрашивайте, почему я обращаюсь к вам с такой просьбой. Вы можете, если хотите, считать это моей прихотью, но все-таки дайте мне, Джек, тот соверен, который у вас, а я вам взамен дам другой; для вас не будет никакой разницы, а мне вы этим доставите большое удовольствие. Маргарет отлично понимает, почему я хочу сделать этот обмен и, наверное, тоже попросит вас о том же.

– Да, Джек, – попросила я, побледнев от волнения, – сделай то, чего хочет Джулия.

– Ну, хорошо, возьмите этот соверен, и покончим с этим, – и Джек передал мне тот золотой, который я недавно ему вручила.

Получив от меня соверен, Джулия пристально его осмотрела.

– Мне сдается, что в нем как будто нечистая сила, – сказала она. – Нужно сделать на нем особую отметку.

Она вынула маленький перочинный ножик и сделала зазубринку на краю монеты, затем положила ее в свой кошелек, вынула оттуда другой соверен и протянула Джеку.

– Ну, а теперь подгоните Бобби! Поедем скорее в город, – скомандовала она.

После долгих колебаний Джек купил отцу зонтик с серебряной ручкой и очень был доволен своим выбором.

На обратном пути он весело болтал, но когда мы уже подъезжали к дому, вдруг обратился к Джулии с вопросом, который сильно встревожил меня:

– Ах, да, я еще утром хотел спросить у вас, Джулия, что у вас там произошло с каким-то письмом? Адель мне говорила, что вы его не получили. Надо непременно выяснить, не произошло ли это по вине нашей деревенской почтовой конторы.

– Пожалуйста, не будем об этом говорить; я вовсе не хочу, чтобы из-за пропавшего письма поднялся шум, – ответила Джулия.

– Так значит, это правда, что письмо было отправлено, но до вас не дошло? И как же вы хотите оставить это дело? Это просто непонятно. Пропало письмо с чеком на крупную сумму денег, а вы хотите молчать об этом! Если до сих пор еще ничего не предпринято для розыска этого письма, то надо немедленно этим заняться. Этого нельзя так оставлять, это значит – просто потакать воровству. Если вы не хотите говорить со мной об этом деле, то Адель, я уверен, расскажет мне все подробности. А вот, кстати, и она – гуляет неподалеку.