Книга Многобукаф. Книга для - Петр Бормор

— И кто же этот иуда? — спросил Иоан.

— Да вот хотя бы он! — обвиняющий перст указал в конец стола. — Павел!

Все лица обратились в сторону побледневшего Павла.

— Ну, батя… — пробормотал Павлик Морозов и сглотнул, — ну у тебя и шуточки!

* * *

— Капитан! Беда!

— Что случилось?

— Крысы бегут с корабля!

И точно: изо всех щелей лезли поджарые корабельные крысы, бежали к фальшборту и прыгали в море. Казалось, ничто не может удержать их.

А вдалеке, на крошечной лодочке с гордым названием «Летучий Голландец», сидел странно одетый субъект и вплетал мелодию флейты в приближающуюся симфонию бури.

* * *

В Город-с-тысячью-имён пришел герой. Еще на околице его встретил старый Хранитель Всякого-разного и усталым голосом приветствовал: «Здравствуй, чужестранец. Ты явился в тяжелый час, предсказанный пророками. Возможно, ты — наша последняя надежда. Найди волшебный артефакт и убей Темного Властелина, чтобы спасти этот несчастный мир».

— Я постараюсь, — серьезно ответил герой. — А вам самим ничего не нужно?

— Поговори с местными, — пожал плечами Хранитель. — Может, у кого-то и найдется работа для тебя. Но не мешкай!

Герой обошел весь Город-с-тысячью-имён, благо он невелик. Здоровался с жителями и интересовался их проблемами. Старый лодочник горестно поведал, что его внучку задрал бешеный медведь. Женщина у колодца передала страшные слухи о злой колдунье, поселившейся на кладбище. Разорившийся фермер расказал о стае волков, наводящей ужас на округу. Остальные горожане либо отмалчивались, либо не сообщали ничего важного, щадя молодую жизнь героя. Уж очень несерьезным он выглядел: без доспехов, с одним смешным ножиком в руках, и за поясом лишь тощий кошелек да записная книжечка.

Однако герой был настроен вполне серьезно. Он ушел в лес и пропадал там два дня, а на третий вернулся — еле живой, весь окровавленный, но с парой медвежьих ушей в кармане. Эти уши он отдал старому лодочнику и сказал, что отомстил за его внучку.

Едва подлечившись, герой пошел ночью на кладбище. И вернулся оттуда утром — обожженный, полуослепший от ведьминского огня, но его пояс обвивал волшебный кушак кладбищенской ведьмы.

Отдохнув и вылечив глаза, герой долго готовился к следующему походу, купил кожаную кирасу, лук и стрелы, наточил свой ножик, еще раз уточнил у фермера направление и ушел. Больше его не видели. Волчью стаю — тоже. Только следующей осенью грибники случайно набрели на обглоданный скелет, и опознали его по волшебному поясу. Рядом лежали скелеты четырех волков, в том числе — двухголового вожака стаи. Куда делись остальные волки, в какую чащу убежали — этого никто не знал, да и не хотел знать.

Прошел еще год, а может, два. В Город-с-тысячью-имён пришел другой герой — вернее, героиня. Высокая лучница. Выслушала Хранителя, хмыкнула, быстро обежала все брошенные дома в округе, разорила тайники местных жителей, будто заранее зная, где что лежит, обзавелась кое-каким снаряжением и отбыла на север, походя убив пару болотных упырей.

По слухам, доходящим до горожан, дела у неё шли замечательно. Лучница действительно оказалась героем, о котором твердили пророчества. Армии Темного Владыки были бессильны против неё, из любой схватки она выходила победителем, оставляя за собой горы трупов и счастливо орущие толпы освобожденных любдей. По тем же слухам, уже и сам Темный Владыка почти обречен. Город-с-тысячью-имён гордится тем, что именно отсюда пришла в мир великая героиня. Еще одна. Все великие герои приходят в мир через Город-с-тысячью-имён. Это законный повод для гордости.

А на центральной площади Города стоит скромный памятник Неизвестному герою. На постаменте выбита надпись: «Он не был настоящим героем из пророчества. Но он, всё-таки, убил бешеного медведя».

* * *

В дверь постучали.

— Как же я ненавижу эту работу! — вздохнул Добрый Волшебник и крикнул: «Заходите!»

Посетитель оказался молодым человеком неприятной наружности. Волшебник присвистнул.

— Это кто ж тебя так?

Молодой человек неловко потрогал пальцем свою неприятную наружность и оскалил клыки.

— Да ведьма одна… Здесь недалеко живёт.

— Дилетантка, — проворчал Добрый Волшебник. — Заклинание держится еле-еле, снять пара пустяков. Ну-ка, посмотрим, что тут у нас есть? Так, клыки, свиное рыло, зеленая шерсть. Это понятно. Неприятно, конечно, но не смертельно. Я же говорю, дилетантка. Хм, зато сила у тебя теперь как у трех человек… а здоровье? Ага, ты ничем не болеешь. И понимаешь язык животных. Да что эта ведьма, с ума сошла? Она тебя проклинать собиралась или благословлять?!

— Проклинать.

— Халтурщица! Но это по крайней мере, больно было?

— Нет.

— Тьфу! Гнать в шею таких ведьм. Если бы я накладывал заклятие, всё не так бы организовал. Тебе каждая минута жизни в этом теле грозила бы нечеловеческими мучениями! И деталей бы добавил. Гнойных язв, свищей, или вросших в плоть крючьев.

Посетитель сглотнул.

— А… это можно как-то снять? Вы говорили, легко?

— Да никаких проблем. Искупайся в ванне с человеческой кровью — и станешь как новенький.

— А иначе нельзя? Поцелуй принцессы не поможет?

— Слушай, кто здесь Добрый Волшебник — ты или я? Зачем спрашиваешь, если сам всё знаешь?

— Ну просто… Так что с поцелуем?

— Поцелуй тоже поможет. Но ты подумай, ванна с кровью — это же круто!

— Нет, спасибо. Я уж как-нибудь… уговорю какую-нибудь принцессу.

Посетитель попятился и выскочил из избушки Доброго Волшебника.

— Чертова работа, — вздохнул Волшебник. — Как она мне надоела! А всё проклятый пятый пункт. Ну почему нас, светлых эльфов, не принимают на факультет некромантии?!

* * *

— Бабушка, продайте мне приворотное зелье!

— Чаво? — переспросила Колдунья.

— Зелье мне. Приворотное. Я заплачу.

— С ума сошел? Смерти своей захотел?

— Нет… А почему?..

— А по кочану. Зелье — оно же зелье и есть. Через шесть часов выводится из организма естественным путем. И что, по-твоему, с тобой сделает обманутая девушка, когда обнаружит, что её околдовали?

— Ой.

— Вот то-то и оно, — ухмыльнулась старуха. — Зельями сейчас никто не пользуется. Наговор — это куда как вернее. И действует дольше. Правда, и накладывать его не в пример сложнее…

— Бабушка, а Вы бы заколдовали её для меня? Я бы заплатил.

— Ты что хочешь, чтобы девушка меня полюбила? Или всё-таки тебя?

— Меня, конечно!

— Тогда сам и накладывай заговор.