Книга Монстр лазейку найдет! - Лизи Харрисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но мы же знали, что рано или поздно придется об этом поговорить… – пробормотал он, уткнувшись в каштановые волосы жены. Ее узкие плечи вздрагивали.
«И что теперь?» Мелоди всю неделю представляла, что она сделает, если ее худшие ожидания вдруг оправдаются. А теперь, когда это произошло, она не испытывала ничего, кроме ошеломления.
– Ну а меня-то хоть ты родила? – спросила Кандис.
Глория подняла заплаканное лицо и кивнула.
– Мило! – выпалила Кандис. И сказала Мелоди: – В сущности, мне по фигу. Меня и так, и так устраивает.
– Кандис ушла! – Мелоди указала в сторону лестницы.
– Паж-жалуйста! – ответила сестра и взбежала на второй этаж, прыгая через две ступеньки.
Мелоди ощущала себя прозрачной и невесомой. Она села на стеклянный кофейный столик вместо дивана, хотя мать терпеть не могла пятен на стекле. Она пока не готова сидеть с ними на одном диване.
– И кто же я тогда?
– Ты – наша доченька, – с любовью сказал Бо. – И всегда ею была.
Мелоди подтянула колени к груди и уставилась на пальцы своих ног. Интересно, кто их сделал?
– А вы знаете моих настоящих родителей?
– Нет, – ответила Глория. – Мы тебя удочерили через агентство, когда тебе было три месяца. Мы тебя любим ничуть не меньше, чем Кандис, и…
– А почему она не приемная?
Глория посмотрела на Мелоди. Рот у нее приоткрылся, как будто она хотела что-то ответить, но не сказала ни слова.
Бо взлохматил свои черные волосы и вздохнул.
– Объясните!
– Когда родилась твоя сестра, – начал он, – она оказалась таким замечательным, безупречным младенцем…
«Ну почему все истории о Кандис начинаются именно так?»
– У нас с первой же попытки получился идеальный ребенок, и… – Бо помолчал, обдумывая свои следующие слова. – И мне сделалось страшно.
– Страшно? Почему? – спросила Мелоди.
– Я боялся, что не сумею… – Он осекся от волнения.
– Он боялся, что… – Глория запнулась и начала снова: – Мы оба боялись, что в следующий раз нам повезет меньше. И мы приняли решение, что других детей у нас не будет. И для этого мы… ну, ты понимаешь…
Мелоди покачала головой. Она ничего не поняла.
– Ну, свернули семейный бизнес, – сказала Глория.
– Какой бизнес? – спросила Мелоди.
Мать изобразила пальцами ножницы в сторону Бо.
«Ох ты!»
Глория вздохнула.
– Через год мы об этом пожалели.
– И мы решили взять приемного ребенка! – сказал Бо, хлопнув в ладоши. – Теперь благодаря тебе у нас две идеальные дочери.
Мелоди понимала, что Бо не кривит душой. Она никогда не сомневалась в том, что ее любят – ей просто не нравилось, что ей лгут.
– Это было просто чудо! – начала Глория с ностальгической улыбкой. – Мы обратились в агентство «Small World», и все это тянулось целую вечность. А потом в один прекрасный июльский день – я как раз выиграла клубный турнир по теннису в одиночной игре, а к твоему папе впервые обратился кто-то из звезд, – мы получили письмо из агентства «Ахелой». Там говорилось, что для нас нашли идеального ребенка.
– Ты же вроде говорила, что вы обратились в «Small World»?
– Ну да, – сказала Глория. – Я так поняла, что нас перенаправили. И мы подписали все бумаги и на следующий же день забрали тебя домой.
– А про мою мать вам вообще ничего не говорили? Например, насчет ее голоса, или насчет перьев, или про ее имя?
– Нет, ничего. Только то, что она дала тебе имя Мелоди, – сказал Бо. – Наверное, если бы мы были понастойчивее, то могли бы узнать и больше, но мы были так счастливы, что ты у нас есть, и нам не хотелось делать ничего, что могло бы заставить ее передумать. А потом, ведь с этого момента ты была наша! И откуда ты взялась – значения не имело.
«Для вас – не имело…»
– Так, значит, вся история про то, как меня хотели назвать «Мелани», но у мамы был насморк, и медсестре послышалось «Мелоди»… вы это все выдумали?
– Да, – Глория шмыгнула носом. – Только не мы, а твоя сестра. Она постоянно дразнила тебя этой дурацкой историей. Мы тебе никогда не говорили, что это правда.
Мелоди наконец решилась поднять глаза. Родители смотрели на нее. Они выглядели такими беззащитными… В расширенных глазах застыло ожидание, как у обвиняемых перед вынесением приговора.
– А почему вы мне раньше ничего не сказали?
Ну, дальше разговор развивался как по сценарию телесериала о приемных детях. Они давно хотели ей сказать, но никак не могли выбрать время. Они ее любят точно так же, как и Кандис. Если бы можно было начать все заново, они поступили бы точно так же. Они не станут ей мешать разыскивать ее настоящих родителей, вот только агентство «Ахелой» закрылось через неделю после удочерения Мелоди, так что они даже не знают, с чего начать…
«А как насчет того факта, что люди делают все, о чем я ни попрошу? Или того, что «модные» перышки сыплются на меня всю неделю? Или того, что я, возможно, ЛОТС?»
Мелоди встала. Гнев у нее иссяк, и она ощущала внутри себя одну только пустоту. Что толку в ответах, если они вызывают только новые вопросы?
– Мне надо подышать свежим воздухом.
– Милая, но нельзя же уходить каждый раз, как…
– Да я не ухожу. В смысле, я ухожу, но я в порядке, – ответила Мелоди. И она не кривила душой. – Все в порядке. Мне просто хочется пройтись. Я скоро вернусь.
Родители встали и обняли ее. И на этот раз она обняла их в ответ.
Ночь, как назло, выдалась теплая. Пощечина ледяного ветра, возможно, помогла бы ей собрать растрепанные мысли, но…
«Обожемой!»
Из дома Джексона выходила какая-то женщина.
«Они вернулись!»
Мелоди перебежала Рэдклиф-вэй.
– Госпожа Дж.? – громким шепотом окликнула она.
Женщина ускорила шаг.
– Госпожа Дж.! – окликнула она еще раз, гонясь за женщиной по темной улице. – Это я, Мелоди!
Женщина удалялась.
– Стойте! – приказала Мелоди. Но, в отличие от всех остальных, удаляющаяся фигура не повиновалась. И исчезла прежде, чем Мелоди успела ее догнать.
Орегон-Сити
Если бы Фрэнки попросили описать, как выглядит концертное исполнение «Poker Face» Леди Гаги, она бы сказала: «Смутное и мрачное, с приступами головокружения». Вот точно такое настроение у нее сейчас и было.
Глядя в окно поезда, снова и снова прокручивая эту песню на своем айфоне, Фрэнки одновременно снова и снова прокручивала в голове свое решение встретиться с Бреттом. А что, если родители узнают? А что, если это ловушка? А что, если там ее будет ждать Бекка со шлангом, полным лосьона для удаления макияжа? А что, если Бретт не приедет? А что, если приедет? А что, если он докажет свою невиновность, и она в него снова влюбится? И что тогда? Тайная связь между ЛОТСом и нормалом? Только этого ей не хватало!
