Книга Апотекарий - Янтарëк

напрасны и, через время тщательных трудов и очистки, Гия протянула мне выуженный внутренний серп. Я принял его, крутя и рассматривая в отблесках костра, с удивлением обнаруживая, что вся эта часть — продолжение пальцевой кости. Выглядел и чувствовался в ладони он крайне удобно.

— Попробуй, — предложила девушка с улыбкой. Я собрал худой пучок травы возле себя и резанул под корень серпом, поражаясь лёгкости его сечения. Опасный инструмент, но крайне эффективный.

— Если правильно вываривать и обрабатывать, кость можно выпрямить и получить ровное лезвие. Но это трудоёмкий процесс, им кузнецы-костяники занимаются.

Она задумчиво перебрала оставшуюся пару когтей и добавила:

— Думаю, двадцать-тридцать серебряных за них дадут. А этот, — она кивнула на тот, что я всё ещё крутил в руках, — тебе. Для сбора пригодится.

— Да, — восхищённо выдохнул я, думая, куда приспособить такой инструмент. Крепления на ботинке для простого ножа, такой серп опасно будет так носить. Попробовал пристроить его на поясе, но серп лезвия постоянно кренился к телу. Я его снял и решил хранить в чемодане вместе с остальными инструментами.

Пока я выбирал место новому подарку, Гия успела притащить туловище птицы ближе к костру и, усевшись поудобнее, принялась за очистку спины, на удивление аккуратно выдирая перья и раскладывая их: целые — в одну сторону, мятые и ломаные — сразу в пламя.

Задаваясь немым вопросом о том, куда подевались конечности пернатой добычи вместе с хвостом, я взял этерий и пошёл к древесной полости — проверить состояние ран Скитальца.

С трудом разыскав дегтярные закупорки на тёмной чешуе и убедившись, что раны закрыты, без свежих кровяных потёков, я вернулся обратно, убирая этерий в мешочек на поясе и садясь у костра.

Наблюдая за пляшущим пламенем и размышляя о змее, я сам не заметил, как заклевал носом — этот насыщенный день меня окончательно уморил.

Мне показалось, что я только закрыл глаза, как плеча коснулась рука Гии. Я встрепенулся, вздёрнув голову и потирая пальцами тяжёлые веки.

Осмотревшись, я с непередаваемым удивлением обнаружил светлеющий лес и добродушную улыбку девушки, стоящей рядом. Я обратил внимание на её раненную ногу: розовеющий шов с кожей вокруг ещё побледнел за это время. Я удовлетворённо хмыкнул — заживление идёт хорошо и, судя по бликам, она недавно её притирала.

— Скоро первый рассвет, — с лёгкостью в голосе произнесла Гия, — Скиталец просыпается.

Она указала на древесную полость, я перевёл взгляд туда, замечая в предрассветных тенях, как массивный хвост вместе с кольцами приходят в медленное движение.

Я внутренне облегчённо вздохнул, разгоняя осадочную тревогу — Скиталец жив, и это главное. Помня о последнем скрывшемся от нас ранении, я сходил и забрал узелок с остатками смесей в ступах, унося их к чемодану, чтобы змеиное тело случайно не раздавило, когда потянется наружу.

Гия подошла ко мне, протягивая туго свёрнутую серую кожу. Я поблагодарил её, принимая материал. На ощупь кожа была значительно мягче, чем те лоскуты, что я поснимал с пальцев. Интересно, и как она успела за ночь так хорошо очистить и обработать такой кусок?

Я задал ей этот вопрос, на что получил только загадочную улыбку:

— Охотничьи хитрости.

Я вернул девушке улыбку, полностью понимая и соглашаясь, что у каждого ремесла свои секреты.

Мы занялись приведением в порядок полянки, собирая и раскладывая по местам вещи. Затянув узлы походного куля, я вернул съестной узелок на пояс и с досадой покачал флягу — воды осталось очень мало. Гия предложила пополнить мой запас из их, порядком исхудавшего бурдюка, на что я с благодарностью согласился. После чего она принялась запрягать Морель, что-то полюбовно ей нашёптывая.

Я умылся и, закрепив флягу на поясе, составил заготовки на чемодан, а после вытащил из держателей три настоянных снадобья. Их, для чистоты, стоило бы снять с осадка: процедить через плотную ткань и прогнать по угольной крошке…

С недовольным сопением от такого незавершённого итога я подошёл к костру, присаживаясь и вороша ножом золу и всё больше погружаясь в сомнения, что найду хоть один древесный уголёк. Костёр зáмершая складывала точно не из дерева.

Я убрал нож в ботинок, поднимаясь и оглядываясь на девушку. Она почти закончила с упряжью, затягивая седельные ремни.

Подойдя к ним, я протянул флаконы Гии:

— Они готовы, хоть и не очищены, — я виновато скривился, сетуя на свою некачественную работу. Но, на моё удивление, девушка пришла в полный восторг, осматривая каждый флакон.

— Если я опять тебя нахвалю, тебе не понравится, да? — хохотнула она, пристраивая две ёмкости по своим карманам на куртке. — Но…

— Проверишь по эффективности, — перебил я её, оборачиваясь на шорох смятой травы от древесной полости. Скиталец поднял голову, прощупывая языком воздух вокруг.

— Вот сейчас и проверим. Пей, тебе его лечить, — Гия откупорила снадобье храбрости и протянула мне. Я сделал маленький глоток, ощущая равномерный травяной привкус. Горло обдало мятной прохладой, и внутри словно распалили костёр. На мгновение мне даже почудилось, что я слишком мало добавил успокаивающего, но нет: состояние выровнялось, удерживая внимание и мысли на одном уровне. Проанализировав свои ощущения, я пришёл к выводу, что снадобье удалось так, как нужно.

Взглянул на выползающего на полянку Скитальца и только успел удивиться тому, насколько спокойно я воспринимаю его устрашающий вид.

— Годнό, - кивнул я, уходя к чемодану за смесями и инструментами. Змей вытягивал своё тело навстречу новому дню, поднимая голову и с неизмеримым спокойствием наблюдая за моим движением.

Я взял в руки ступы, ложки с щупом и лоскут, без тени сомнения и прежнего страха приближаясь к необъятному опасному зверю. Он в первое мгновение ощерился, раскрывая пасть, я в ответ, освободив одну руку, вынул из мешочка Янтарник и протянул ему на ладони. Чешуйчатая голова склонилась к руке, пробуя языком воздух и почти касаясь камня.

— Показывай последнюю, — твёрдо и строго произнёс я, убирая янтарь обратно и поудобнее перехватывая свою поклажу. Змей склонил голову направо, помедлил, глядя на меня. Я, вопросительно вскинув брови, тихонько присвистнул, подстёгивая его раздумья. Скиталец шикнул, отворачиваясь, и начиная активнее двигаться. Его кольца обвивались вокруг, а я стоял в ожидании: то ли его ответности, то ли собственной гибели. Сомкни он сейчас своё тело — и меня попросту раздавит его весом и силой. Но эта мысль была спокойной, я оставался уверен, что этот ужасающий и восхитительный зверь пойдёт мне навстречу.

И действительно, спустя долгие и основательные развороты колец (часть хвоста ему пришлось перебросить через корень), он замер, головой указывая направление.

Я глубоко вдохнул и, на резком выдохе, решительно