Книга Добрый царь Ашока. Жизнь по заветам Будды - Джеймс Перкинс

крепости. Для того чтобы одержать победу, надо идти вперед». Если сам фараон указывает нам такую дорогу, мы должны пойти по ней; я давно тебя знаю, Тутмос, тебе это по силам.

– Благодарю, великая царица, – поклонился он. – Но я пока не понимаю, чего ты хочешь.

– Правды, Тутмос, больше правды, – улыбнулась Нефертити. – В одной старинной книге написано, что правда это свет, а неправда – тьма. Все прекрасное стремится к свету, а все безобразное его ненавидит, ибо может спрятаться только во тьме.

– Это верно, но я все еще не понимаю, что требуется от меня? – спросил Тутмос.

– Изобрази меня и фараона такими, какие мы есть, – сказала Нефертити. – Не бойся правды.

– Изобразить человека не так-то просто, для этого его надо знать, – возразил Тутмос.

– Что же, я могу многое тебе рассказать о себе и фараоне, однако сказанное мною не должно выйти за стены твоей мастерской, – Нефертити посмотрела на Тутмоса.

– Клянусь, царица! – он приложил руку к сердцу.

– Не клянись, я верю тебе, иначе не начала бы этот разговор, – остановила его Нефертити. – Отошли подмастерьев и передай мой свите, чтобы они никого не допускали сюда… А теперь садись – садись, не возражай, рассказ будет долгим!

* * *

– Тебе известно, что я родилась не в Египте: моя родина в Месопотамии. Ты никогда не был там?.. В Египте природа пышнее и богаче, но и у нас она дает человеку все, что нужно для жизни, – начала рассказывать Нефертити. – Говорят, что первые царства возникли у нас, и династии наших царей древнее ваших. Надпись с именами предков моего отца занимает огромную стелу, и сам он был великим царем. Он мог бы сравниться в величии с фараонами, если бы царство его было бы столь же большим, как египетское.

Дворец моего отца был великолепен: в нем были сотни комнат, дворики с фонтанами и висячие сады. У отца было много наложниц и несколько жен; я было дочерью его любимой жены. Я выросла в роскоши, со мной занимались лучшие наставники, но отца я видела редко: он вечно был занят государственными делами. Мою мать он навещал чаще, однако и ее порой предпочитал другим женщинам. Таковы все мужчины: когда любовь и страсть воспламеняют их, они готовы все бросить к ногам возлюбленной, но удовлетворив свои желания, скоро остывают. У одних любовь длится недели, у других – месяцы; есть такие, которые могут любить целые годы, но я ни разу не встречала мужчину, который мог бы всю жизнь любить одну женщину. Мой муж – не исключение; он любил меня многие годы, но затем охладел ко мне.

Что ты так смутился, Тутмос? Тебе непривычно слушать такое про фараона? Но я обещала тебе откровенный рассказ, чтобы ты узнал все человеческое, что есть во мне. Ты служитель искусства и не должен смущаться этого, – Нефертити с легкой усмешкой взглянула на Тутмоса.

Эхнатон и Нефертити

– Прости меня, царица, я действительно не привык к подобной откровенности, однако тем больше я ценю ее, – ответил он. – Продолжай, прошу тебя.

– С детства меня приучали к мысли, что я предназначена для продажи, – продолжала Нефертити. – Таков удел всех девушек: и в семьях царей, и в семьях бедняков их продают, то есть выдают замуж, для получения какой-нибудь выгоды. Если есть на свете свободные независимые женщины, то и они выходят замуж в надежде получить от мужа заботу, ласку и внимание, что тоже можно назвать сделкой. Для того чтобы как можно больше получить от такой сделки, женщина должна уметь понравиться мужу, а лучший способ добиться этого – преуспеть в любви.

Едва я достигла зрелости, меня стали обучать любовному искусству; на чужих примерах, конечно, ибо девственность я должна была подарить своему будущему мужу. Возбудить любовное влечение в мужчине не сложно, если он не больной и не старый, но удовлетворить мужские желания так, чтобы он стремился к тебе вновь и вновь, – это целая наука; владеющая ею женщина может надолго удержать мужчину возле себя и даже подчинить его.

Я оказалась способной ученицей богини любви Инанны, я познала ее семь тайных сил, главной из которых было умение привлекать мужчин.

Мое обучение еще не было окончено, когда меня отослали в Египет к фараону Аменхотепу, в знак союза между ним и моим отцом. Мне не исполнилось и четырнадцати лет, когда меня привезли фараону, а ему было за пятьдесят. Наложниц у него было больше, чем у моего отца, но они уже ничем не могли порадовать его; ко мне он отнесся как к красивому, но бесполезному подарку.

Мое положение было незавидным: чужеземка, не имеющая покровителей и отвергнутая фараоном, я была обречена на никчемное существование.

Меня спас случай: сын Аменхотепа, тоже зовущийся Аменхотепом, обратил на меня внимание. Да, да, я говорю о нашем владыке и моем муже! – улыбнулась Нефертити, уловив движение Тутмоса. – В то время он был совсем молодым и очень робким; у него был старший брат, который должен был унаследовать власть отца, поэтому младшего брата воспитывали в духе подчинения, зато не препятствовали в выборе занятий. Он увлекался искусством, редко выезжая на охоту и вовсе не интересуясь военными делами.

Женщины привлекали его, но из-за своей робости он не знал, как к ним подступиться. Сжалившись над ним, его отец разрешил ему посещать наложниц, тогда-то я увидела своего будущего мужа в первый раз. Он мне понравился, хотя не был особенно привлекательным, – понравился своей утонченностью и высокой одухотворенностью. К тому же, этот юноша казался таким беззащитным, что я почувствовала к нему что-то вроде материнской любви, пусть я и была моложе его на пять лет. Вначале он недоверчиво отнесся к моим попыткам сближения, но убедившись, что мои чувства искренние, ответил мне горячей любовью.

Далее боги вмешались в нашу судьбу: вначале умер его старший брат, а через год после этого и отец. Мой избранник занял трон фараона и первое, что сделал, – женился на мне. Из никому не нужной чужеземки я стала царицей Египта, – гордо сказала Нефертити. – Разве в этом не видна воля богов?..

– Да, такой случай свидетельствует о божественной воле, – согласился Тутмос. – Тем более, что тебе суждено было стать великой царицей.

– Но не сразу, – возразила Нефертити. – В первое время мы не думали о политике, – все шло как-то само собой, – мы упивались своей любовью. Вот когда мне пригодились уроки, полученные от жриц богини Инанны! У нас были упоительные ночи, мы были счастливы.

Женское начало в нашем браке преобладало над мужским, свидетельством чему являются шесть